– Всё норм! Всё норм! Тихо-тихо! Не переживай ты так! ? не выдержав крикнул на неё: ? Малика! М–мм! Твою ж задницу! Успокойся, блин! Кажется, мне теперь нужен костыль… Да что за невезуха такая?! ? сплюнул кровью. ? Всё… Прощай Родина.
Притихшая было Малика молча и решительно расстегнула мою рубашку, потом задрала правую штанину. Извлекла из сумки два отрезка веточки Ляки-Буты, молчу, понимаю: придётся рискнуть. Синекожая медсестра аккуратно положила очищенную от коры деревяшку мне на живот, оба ждём волосков… И вот, когда заволновались, что палочка не оживёт, прошло минут пять, робко показались первые бесцветные щупальца. Вскоре, палочка Ляки-Буты безболезненно погрузилась в мою плоть. Длинный бугорок под кожей медленно пополз к сильно припухшему левому боку. Малика кивнула. Работает. Занялась ногой.
Прислушался к ощущениям. Никакой боли не чувствую, «живая палочка» осторожно подползла к рёбрам, замерла, и тут, началась щекотка! Будто под кожей собрались маленькие мастера и снуют как муравьи: латают, зашивают, сращивают повреждённые ткани. Я стараюсь, терплю эту шуструю возню, но сил сдерживаться не осталось и, я засмеялся! Глядя на меня подхохатывает и Малика. Хохотал долго, аж живот устал, а когда в боку успокоилось, началась возня в ноге! Если смех продлевает жизнь, то я после такого лечения буду жить вечно! Успокоившись и вытерев слёзы, осторожно поднялся с земли… Топнул раз. Топнул два!
– Как новенький! Круто! Опухоль исчезла, а нога хоть сейчас на футбол! Малика! ? подхватил кареглазку на руки. ? Малика! Ты чудо! Ю–х–у–у–у! Ты чудо–о–о–о!!
Как пушинку закружил визжащую с развевающимися волосами красавицу! В груди затрубили демоны и запели ангелы! Закинул смеющуюся подружку на плечо и подхватив вещи, легко побежал в сторону виднеющихся на горизонте гор Атрана–Мата!
Четвёртое ляки-бутное яблоко съел два дня назад, когда вышли из леса на эту холмистую фиолетово-сиреневую равнину покрытую густой травой по колено. До гор рукой подать. Сейчас сидим у высокого крутого холма и едим белые корешки, напоминающие морковь. Малика знает много корнеплодов, в общем, овощей хватает. А когда хочется хорошего куска мяса, моя девочка приносит каких-то тушканчиков или сусликов, и так их зажаривает на маленьком костерке, да ещё разными травами приправляет, что пальчики оближешь! Что я и делаю с большим удовольствием.
Наше общение перешло на новый уровень: где жестами, где словами, а где взглядами, вполне сносно общаемся. И сейчас вот, поев, утолив голод и жажду, сидим и рисуем на синей глиняной проплешине. Рисунки очень помогают, так лучше и точнее понимаем друг друга. Из этих комиксов на земле и примитивных разговоров составил вполне понятную картинку, и как-то успокоился, а-то волновался чего-то, тревожился. На самом деле всё просто.
Фиолетово-синий мир, чем-то похожий на подводный, называется Мана–Тара, что это означает пока не знаю, но по жестам подружки, что-то б–о–о–о–о–ль–ш–о–ее–ее! Идём мы к Атрана–Мата, то ли горы так называются, то ли город! Разберёмся, по ходу действия.
Отношения у нас, не смотря на разный цвет кожи, самые романтические! Каких только корнеплодов не перепробовал: от сырой картошки до репки, и ни одного фермера вокруг. Вода сносная, но жестковатая, железа наверно много. Вообще, быстро адаптируюсь к этому летнему сезону. В ботинках жарится устал и теперь иду босиком. Малика одобрила такое решение поцелуем в губы! После чего, немного задержались среди высоких цветов, чем-то напоминающих лотосы на высокой бархатной ножке. Правда, сначала камень бросил, вдруг цветы хищные…
Не знаю, что со мной происходит? Рядом с этой синекожей брюнеткой чувствую себя…да чего душой кривить, счастливым себя чувствую! Пусть не совсем точно понимаем друг друга словами, но в поцелуях и любовных играх мы одно целое! Малика не кокетка, не строит из себя фифу. Она, вот, здесь и сейчас. При этом женственна, грациозна, и без всякого пафоса. Нет, я не влюбился. Ещё чего! Взрослый уже… Просто, есть в Малике что-то, чего в прежних подружках не встречал. Она не притворяется, не играет роли и не старается понравится или угодить, у неё своё «Я». Бывает, злится, потом дуется как мышь на крупу, но не долго, и вот, снова целуемся! А предохранятся…ну, Малика сказала: «Лакитана ту сарос! Рьянэдэра миурай! Эсколх нун тай!» ? мол, всё норм, я девочка взрослая.
Думаю, это означает, что можно и не предохранятся. «В общем-то, моя Афродита всё отлично понимает! Так что – Рай!»
Черчу на земле свой пятиэтажный дом складным ножом Малики. Внезапно резкий удар подбросил правую руку, а из бицепса наполовину высунулась чёрная стрела, следом хлынула острая боль! Вскрикнув упал на левый бок держась за простреленную руку, удивлённо и испуганно посмотрел на вершину крутого холма.
Около десятка лысых «индейцев», раскрашенных чёрно-красными ритуальными рисунками, наслаждаются моей болью, синекожий воин, простреливший руку, довольно заржал, показывая гнилые зубы. Вожак, с золотым кольцом в носу скомандовал что-то и из толпы вышел рослый воин с длинным луком, сходу натянул тетиву и выстрелил! Адская боль обожгла левую ногу пригвоздив стрелой к земле! Я заорал, в глазах потемнело. На вершине раздался победный рёв! Сквозь туман услышал плачущий голос Малики:
– Адрей, калам! Нуарай калам! Тудух, тудух нуарай!
Дрожащей рукой достал из кармана трамп. Наверху третий «индеец» натянул стрелу! Время замедлилось! Хищно скалясь, блестя чёрным кольцом в носу, дикарь потянул тетиву к уху. Острый наконечник уставился мне в лицо, пуск ? красная полоска!
«Пожалуйста никого не убивайте. Только в самом крайнем случае». ? прозвучал в ушах нежный голос Адель.
Красный луч упёрся в вершину холма. Хлопок-взрыв! На меня посыпались комья земли и новая боль! «Успел выстрелить гад!» Слёзы выступили на глазах! Правая рука и обе ноги прострелены, перед глазами туман. Со стороны дымящейся воронки с посиневшим лезвием ножа прибежала Малика. Срезая древки стрел, по очереди стала вынимать наконечники и бинтовать раны разорванной фирменной рубашкой. Я мужественно терплю, но сцепив зубы матерюсь как никогда в жизни.
– Адрей, Адрей, Ляки-бута нан ту хол, Ляки-бута нан ту хол! ? шепчет Малика.
– Да где мы здесь возьмём Ляки-буту?! А-а, блин… как же, нахрен, больно…
Неожиданно и сильно ощутил быстрое движение в теле. Нечто упругое осторожно двигается от рёбер левого бока к правой руке. Пройдя по пузу, маленький «карандашик» под кожей остановился у обильно кровоточащей раны, и я с удивлением взглянул на Малику.
– Ляки–Бу–у–у–та–а–а! ? торжественно воспела богиня.
И в икре правой ноги шевельнулся второй «карандашик» веточки Ляки-Буты, вздрогнул «принюхиваясь» и направился к простреленному бедру. Минуту спустя над полем боя раздалось мужественное ржание, к которому присоединилась не сдерживаемая девичья радость Малики!
Регенерация в теле происходит быстрее, чем в первый раз. Видимо, Ляки-Бута взял ответственность за сохранность моего тела и бережёт точно так же как свои плоды! Это радует, так бы помер давно… «Очень надеюсь, что не пущу корни и не обрасту шипастыми ветками! Тьфу ты! Стёрто! Стёрто! Стёрто!» Мозг такая штука, негатив ярче запоминает, чем хорошее. Поэтому нужна утилита, чистилка, вроде «стёрто, стёрто, стёрто!» и тогда, всякая хрень, особенно та, которую очень боишься или не хочешь, чтобы сбылась, стирается…
Слегка прихрамывая, поднялся к воронке. Диаметр впечатляет: метра три, и глубиной около двух… Мощь трампа удивляет, терзает ощущение, что оружие само выбирает мощность заряда. Это пока догадка. «Проверю, как-нибудь… местность экстремальная. Не только звери, но и хищные двуногие, которых и людьми-то назвать трудно, тоже грозят смертельной опасностью».
Взрыв раскидал моих палачей в разные стороны. Метрах в десяти от воронки нашёл три трупа со сломанными и неестественно вывернутыми руками и ногами, один, видимо пытался уползти. «Но кто-то, не будем показывать пальцем, воткнул нож в грудь и оборвал мучения бедолаги… Не думаю, что из гуманных соображений».
Стаскивая очередной труп в воронку посмотрел на Малику наблюдающую за мной с края ямы. Подруга смотрит как ярая фанатка на поп-звезду, видимо думает, что выполняю священный ритуал. Хотя, так оно и есть, разве не ритуал сбросить трупы врагов в одну могилу. Всё это вновь показалось сном. Никак не верится: только что орал от боли истекая кровью, и вот, как ни в чём ни бывало складываю трупы в одну могилу. И как будто это не я, а другой человек, а я наблюдаю со стороны эту страшную сказку с синими мертвяками.
Рядом с Маликой увидел уцелевший лук и колчан со стрелами к нему, боевой комплект дикаря дополняют: две фляги, три больших ножа, один складной, плюс овальная заплечная сумка из серой кожи, и мокасины под мой размер. Тряхнув роскошной гривой, Афродита торжественно запела на своём иностранном языке и подвела меня к боевым трофеям.
Обувь, ещё тёплая от ног прежнего хозяина, оказалась удобной. Малика торжественно повесила мне на шею бусы из десятка чёрных полированных колец, в середине которых сверкает золотое. Шире, чем чёрные, оно с печатку бандита из девяностых годов. Вспомнил про носы дикарей в которых торчали эти кольца, и поспешно вернул подарок девушке:
– Возьми себе, будет на что купить мороженное. ? видя не понимающий обиженный взгляд, добавил торжественно, будто совершаю ритуал указывая на воронку: ? Да не испортят нам обедню, злые происки врагов!
Давно не видел такого бурного восторга! Визг, писк, приседания, кружения, бросок на шею и долгий страстный поцелуй!
«М-да, кто в аду, а я в раю! Жизнь продолжается и снова щебечут птички!»
Нет, мы не занялись любовными играми над трупами врагов, про синих мертвяков быстро забыли. Оставаться здесь опасно. Может, это были охотники за головами, а может один из разведотрядов большого войска. В любом случае лучше поскорее исчезнуть из сектора взрыва. Замести следы и уходить к горам.
Парень я цивилизованный, но и в каменных джунглях города не раз сталкивался с подонками подобным этим дикарям. И похожие ситуации, к сожалению, случаются часто. Идёт какой-нибудь «укурок», чувствует за спиной поддержку компании и его заносит: то девочек обидит, то на бабушку наедет или старика, но! на спортсменов, и тех, кто посильнее даже не смотрит, типа, «я ? круче!», а на самом деле боится без зубов остаться. Таких вот «укурков» спасает то, что к каждой девочке, бабушке или просто слабому по здоровью, спортсмена не приставишь. «И всё равно, жизнь расставляет поступки по своим местам, и как видим и в этот раз ? нашла коса на камень!»
Бежим быстро между холмами в сиреневом свете вечерних сумерек. За спиной у меня сумка-банан, полный колчан стрел, на фирменном ремне сбоку прицеплены ножны из которых торчит костяная ручка кинжала. Тетиву снял, Малика показала, как надо сделать. Понадобилось напрячься, чтобы согнуть лук и снять петлю тетивы. Теперь бегу с палкой в руке, на удивление лёгкой и прочной. Ощущаю себя настоящим индейцем! Рядом легко мчится моя подруга! Восхищённо улыбаюсь глядя на спортивную фигурку с гривой чёрных слегка вьющихся волос.
Вокруг красота! Взбираемся на холм. Разгоняемся наперегонки! На вершине привал! Ещё немного!
«Ну, кто первый?! Конечно я, и!»
Земля резко кончилась, мы вылетели на самый краешек пропасти! В последнюю секунду оттолкнул Малику и сорвался ногами вниз, больно треснулся боком о камни и повис над бездной в трофейных мокасинах! Моя девочка тут же вцепилась в меня! Не тратя силы на разговоры молча боремся за мою драгоценную жизнь. Кряхтим, упираемся, цепляемся, тащимся по сантиметру и, побеждаем! Счастливые и уставшие улеглись на безопасном расстоянии от края, тяжело дышим глядя в темнеющее вишнёвое небо.
– Спасибо, Малика! ? с благодарностью посмотрел в карие глаза Афродиты.
– Матцаж! ? требовательно буркнула богиня.
– Настоящая женщина, ничего просто так не делаешь.
Расхохотались! Прилёг поближе к Афродите. Жадным поцелуем охватил зовущие губы. Снова в душу вливается бурный восторг! Чувствую, что под этим вишнёвым небом мы единственные существа на этой дикой земле. Вопреки опасностям! Ни смотря ни на что! Здесь, на краю бездны мы радостно живём и страстно любим! Наши звери, рыча, скуля и постанывая без церемоний устроили брачные игры.
– Адрей!..
Малика застонала, выгнулась напрягаясь и, как упавший листочек с дерева, вздрагивая мягко опала в мои объятия.
– Радость ты моя… ? и ласково прошептал на ушко: ? Успокаиваются бушующие волны прибоя и плавно переходят в штиль…
Встал, радостно огляделся вокруг. «Бездна как бездна, подумаешь!» Внизу и поодаль никого не видать. Южный ветерок слегка касается плеча и улетает стрекозой. Мир и покой.
«Благодать».
Умиротворённая Малика пошарила в сумке, достала что-то вроде свёклы с толстой шероховатой бурой шкуркой, по две на каждого. Очистила до половины одну и дала мне. Розовая мякоть с приятным запахом напоминает малину. Откусил и от неожиданности захлебнулся! По уголкам рта хлынуло молоко. Хитро поглядывая, Малика тихо засмеялась.
– Шалунишка! ? присел напротив, заглянул в смеющиеся глаза. ? Малика, если б не синяя кожа, привёл бы к родителям и сказал, что женюсь!
Синекожая Ева провела ладонью по моей щеке и серьёзно ответила:
– Рьянэдэра миурай… Эсколх нун тай. ? синий пальчик нежно щекочет мои губы. ? Ты… ? показала на меня. ? Я… ? дотронулась до своих губ. ? Эсколх нун тай.
