Мне было грустно, одиноко, я чувствовала себя некомфортно. Краснела, бледнела.
«Жирная корова»
Но однажды я нашла выход – познакомилась с парнем в Интернете.
Это был один из первых чатов знакомств, там еще можно было встретить обычных людей (не только извращенцев). Мы быстро нашли общий язык, обменялись телефонами и созванивались по ночам. Тогда был какой-то крутой тариф: после полуночи все звонки бесплатные.
Ровно в 00:01 звонил Он. Мы болтали до утра. Каждый день. Я не знаю, откуда находилось столько сил и энергии, столько тем для разговоров ни о чем. Кажется, он рассказал мне все анекдоты Петросяна, а я с благодарностью и готовностью ухохатывалась над ними, сидя под одеялом на балконе.
Мы общались несколько недель. Я сразу поняла, что Он – опытный самЭц, поэтому не задумываясь наврала ему, что я – модель 90/60/90 со стажем и фотками для глянца (мне не хотелось отпугнуть его реальным положением вещей).
Естественно, он захотел увидеться. Естественно, я испугалась и перестала отвечать на его звонки.
Тогда он просто каким-то образом вычислил, где я живу. И встретил меня у моего же подъезда.
Сказка не случилась. Хэппи энда не было. И поцелуя взасос тоже. Вместо модели 90/60/90 он увидел стеснительную девчонку с косой до попы. Попы, размером с танк.
Я до сих пор помню это липкое мерзкое чувство, когда человек смотрит на тебя с таким откровенным разочарованием, от которого мир вокруг рушится.
Я смотрела на себя его глазами, и мне было стыдно. Стыдно, что я такая. Что я не соответствую его представлениям обо мне. Что я не достойна его.
Это сейчас я понимаю, что передо мной стоял обычный угловатый паренек в «Адике». По телефону он рассказывал мне, какой у меня классный внутренний мир, а у него – большой дом за городом (кстати, оказалось впоследствии, что это полуразрушенная избушка в богом забытой деревеньке). В общем, в тот же вечер он написал мне эсэмэску, что я жирная корова и нам не о чем больше говорить.
Это была одна из самых сильных психологических травм моей юности. Я рыдала несколько дней напролет. Всерьез обеспокоила своих родителей. Толком не ела. И разбила зеркало, потому что не могла смотреть на себя.
Я смирилась
Дальше должно последовать: а на следующее утро я проснулась с мыслью «хватит это терпеть!» и начала бегать в парке и есть только здоровую пищу!
Ни. хре. на.
Я просто смирилась.
Не приняла себя, нет. Я смирилась с тем, что никогда не стану худышкой в платьишке на тонких бретельках.
И отпустила ситуацию.
Но окружающие не отпускали. Я по-прежнему слышала сарказм и колкие шуточки на тему своего веса и своей внешности. Поэтому лет с 17–18 в моей жизни начал работать своеобразный фильтр: через него стали проходить люди, которых абсолютно не интересовал мой внутренний мир, отсеивались те, кому не давали покоя мои внешние данные.
Рядом оставались и остаются единицы. Многих из тех, кто говорил «вот если бы ты скинула еще пару кг», я отсеивала сама. Ибо я не хотела всю жизнь слушать постоянное нытье о том, как и почему мне надо похудеть. Я вполне могла решить сама.
«Х – харизма», – думала я, когда на меня обращали внимание парни.
Оценивать свою внешность (по крайней мере объективно) я разучилась почти полностью.
Но уже в 19 лет я вышла замуж. Мне повезло: более идеального мужчины, чем мой муж, наверное, не существует. Он любил и любит все мои трещинки, жиринки и складочки. И даже тогда, 20 кг назад, говорил, что мне ничего не нужно в себе менять. Он один каким-то образом разглядел, что я «не толстая, а приятной полноты», что мне «не надо худеть, надо любить себя» и что вообще я очень даже сексуальная особа.
Поэтому я совершенно расслабилась и, как это часто бывает, – меня растарабасило в декрете.
Мощный пинок судьбы под мой целлюлитный зад
Но на этот раз я получила более мощный пинок под свой целлюлитный зад, потому что в совокупности с новенькими лишними килограммами мне был презентован «бонус»: проблемы со спиной.
Сначала она просто болела. Я часто была дома одна с сыном.
Все домашние дела в основном ложились на мои плечи. Как-то незаметно временами начала ныть поясница. В какой-то момент начало тянуть ногу.
Я не придавала этому особого значения: в любой непонятой ситуации ешь и лежи на диване. Но однажды встать с дивана с первой попытки не получилось.
И наступать на ногу не получалось, нагнуться, чтобы завязать шнурки, – тоже.
Первый приступ меня накрыл неожиданно, но достаточно ощутимо.
Я провалялась несколько дней на диване, шла в туалет медленными шагами и по стеночке. Маленький Никита из-за меня сидел дома, потому что просто выйти на лавочку у детской песочницы мне было слишком сложно.
Спустя несколько месяцев я пошла к врачу. Сказали, что у меня две грыжи со смещением дисков и чем-то там еще. Что лишний вес усложняет ситуацию. Помню, как врач посмотрела на меня и совершенно безучастно сказала: «Может получиться так, что под тяжестью собственного веса или из-за неповоротливости вы упадете на улице и не встанете: ноги откажут. Можете стать инвалидом, да. И выносить, родить второго ребенка вряд ли сможете».
Я была неприятно удивлена. Но не шокирована. Заехала в аптеку, купила кучу лекарств и уколов.
Спорт и физические нагрузки с весами больше 3 кг мне запретили.
И это, конечно, было лучшей отмазкой на все случаи жизни – когда нужно было двигаться чуть больше, чем обычно, я могла уверенно заявлять, что мне нельзя!
Когда начинался очередной приступ – делала сама себе в задницу уколы, и, наверное, так продолжалось бы до сегодняшнего дня.
Но случился очередной приступ. Я пыталась ночью добраться до туалета. И упала. Сильно. Больно. До слез. Лежала пластом на голом полу, обливаясь слезами. У меня не получалось встать. Все, что я смогла сделать, – разбудить мужа своими всхлипами.
И здесь случилось то, чего мы оба не ожидали: он не смог меня поднять.
Я была тяжелая, объемная и неповоротливая. Любое лишнее движение доставляло мне адскую боль.
Кое-как он дотащил меня до кровати. Я чувствовала себя мешком с картошкой (в лучшем случае), и мне первый раз стало по-настоящему страшно. Я поняла, что жизнь проходит мимо. Что если так и дальше будет продолжаться, то через пару-тройку лет я стану на самом деле инвалидом. Не смогу играть с сыном в футбол, кататься с ним на великах, не смогу бегать с мужем по парку.
Спорт – моя личная каторга
Утром я начала изучать литературу, статьи, посты, связанные с грыжей.
Да, спорт действительно был запрещен, в частности силовые нагрузки.
Но бассейн, велосипед, лечебную физкультуру, ходьбу советовали многие доктора.
На 8 Марта муж купил мне мой первый тренажер. Да-да, первый. Сейчас добрую половину нашей комнаты занимают дорожка, скамьи, степпер, прыгалки, фитнес-резинки. Но тогда…
Я налаживала отношения со спортом постепенно и не торопясь.
А уж если говорить начистоту – очень и очень медленно. Сейчас я понимаю, что слишком часто мне хотелось все бросить, не имея на то никаких причин и оснований – я не утруждала себя. Более того, процесс приобщения к спорту был для меня чем-то вроде моей личной каторги. На всю катушку работал стереотип, живший со мной на протяжении первых 25 лет моей жизни: не тренируешься – не похудеешь.
Хочешь быть худой – качай пресс.
