– Возьмем пример с обезьян и леопардов, – жизнерадостно отозвался англичанин, направляясь к ближайшей акации. – Они, как правило, отдыхают на деревьях.
Надя посмотрела ему вслед. Сейчас, при свете дня, она смогла наконец разглядеть англичанина хорошенько. Он был высокий и худой, и все у него было длинное – руки, ноги, лицо. Он шел к деревьям, смешно поднимая ноги, как журавль.
Почувствовав ее взгляд, он повернулся и подмигнул – вперед, мол, не бойся! Лицо его заросло довольно жидкой щетиной, левую щеку пересекала кровоточащая царапина, но смотрел англичанин бодро. Надя вдруг расстроилась – она, наверно, при свете выглядит ужасно – после похищения и ночи в сырой яме…
– Вон подходящее дерево! – сказал Патрик.
– Да, но я-то, к сожалению, не обезьяна… – вздохнула Надежда и мысленно добавила: «Или к счастью».
– Говорят, мы все от них произошли, – ответил неунывающий англичанин. – Если очень постараться, можно вспомнить навыки наших предков!
С этими словами он легко вскарабкался по корявому стволу акации и устроился в широкой развилке:
– Смотрите, это совсем не так сложно!
Надя последовала его примеру и расположилась в соседней развилке дерева. Это было довольно неудобно, но она так устала, что почти сразу заснула.
Приснилось ей, что на эту же акацию лезет огромный леопард. Зверь прикоснулся к ее плечу когтистой лапой и прорычал:
– Это мое место! Проваливай!
Надя проснулась в испуге, подскочила и едва не свалилась с дерева. Внизу стоял Патрик. Он улыбался и выглядел свежим и подтянутым, будто ночевал в удобном гостиничном номере. Ссадина на щеке затянулась, мокрые волосы были приглажены, даже одежда не казалась такой изорванной.
– Выспались? – осведомился он вежливо. – Тут неподалеку есть ручеек, можно умыться…
Кряхтя и вздыхая, Надя сползла с дерева и отправилась к ручью, который показал ей англичанин.
Взглянув на свое отражение в прозрачной воде, Надя схватилась за голову. На нее смотрело самое настоящее чудище – лицо грязное, глаза опухли, в волосах – колтун. Надя едва не вскрикнула от страха и тут же попыталась кое-как разобрать волосы.
Оказалось, во всех передрягах у нее уцелела заколка, подарок Олега. Надя с трудом вытащила ее из волос, расчесала их пальцами и снова туго сколола заколкой.
Умывшись холодной водой, она и впрямь почувствовала себя гораздо лучше и готова была идти дальше. Правда, очень хотелось есть, но на завтрак надеяться не приходилось…
Однако когда Надя вернулась к месту привала, она с удивлением увидела небольшой костерок и почувствовала запах свежезаваренного кофе.
– Это что – мираж? – проговорила она, удивленно глядя на своего спутника.
– Нет, это завтрак, – ответил тот, протягивая ей кружку и кукурузную лепешку.
– Откуда это? – Надя все еще не верила своим глазам, но обжигающий глоток кофе заставил поверить.
– Когда мы покинули наших гостеприимных хозяев, я прихватил сумку одного из них, – сообщил Патрик, разламывая вторую лепешку. – Ему она уже не была нужна, а нам пригодилась… будете есть?
– Буду! – решительно ответила девушка.
Позавтракав, они пошли дальше. Патрик шел уверенно, и Надя не стала его ни о чем спрашивать. После кофе у нее прибавилось бодрости, ноги больше не болели.
Миновал полдень, жара стояла невыносимая. Даже змеи и скорпионы попрятались в свои норы. Вдруг впереди среди травы показались какие-то темные пятна.
– Что это? – спросила Надя, замедляя шаг. – Какие-то животные? Надеюсь, не хищные?
– Самые обычные козы, – ответил Патрик. – А где есть козы – там наверняка есть и пастух.
Действительно, когда через полчаса они подошли к стаду тощих черных коз, уныло жующих траву, увидели поодаль, в тени акации, пожилого негра, который мирно спал, завернувшись в красную накидку из верблюжьей шерсти. Однако едва путники приблизились к стаду, старик вскочил, схватил длинный суковатый посох и выкрикнул что-то непонятное, но явно угрожающее.
И тут Патрик снова удивил Надежду: он заговорил с пастухом на его языке.
Разговор был непродолжительным. Старик опустил посох, кивнул и пошел прочь.
– Куда это он? – спросила Надя, провожая пастуха взглядом.
– За своим племянником. У того есть машина, и он отвезет нас в Сомалиленд. А мы пока посторожим его коз…
– Куда он нас отвезет? – переспросила его Надя.
– В Сомалиленд, – повторил англичанин. – Ну, я же говорил вам – это непризнанное государство на севере бывшего Сомали. Хоть оно и непризнанное, но там нет войны, и порядка больше, чем в Республике Сомали, где мы сейчас находимся. Оттуда мы сможем выбраться в цивилизованный мир.
– А вы, оказывается, говорите на местном языке! – с уважением проговорила Надя.
– Ну, да, выучил как-то… – протянул Патрик и бросился за козой, которая слишком удалилась от стада.
Надя посмотрела ему вслед. Этот англичанин все время ее приятно удивлял. Он добывал буквально из воздуха еду, он сумел сбежать от бандитов и найти мирных жителей. Больше того, он сумел договориться. И он твердо уверен, что выберется из этой глуши.
Надя решила, что нужно держаться его, но ничего про себя не рассказывать. Все-таки он очень подозрительный, а она теперь никому не доверяет.
Прошло около часа, когда вдалеке раздался оглушительный грохот и показалось облако пыли. Это облако приблизилось, и Надя увидела доисторический автомобиль.
Видимо, когда-то давно, в другой жизни, это был армейский джип. Но с тех пор этот джип не раз попадал в аварию, его топтали слоны, обстреливали повстанцы, его сбрасывали в ущелья, он ржавел под тропическим ливнем и перенес тысячи других мелких и крупных несчастий. Дверцы он утратил давно, роль заднего сиденья играл старый продранный диван, капот был таким дырявым, что через него можно было отбрасывать макароны, и вообще, этот автомобиль больше всего напоминал поставленный на колеса мусорный контейнер. Тем не менее это чудо техники все еще передвигалось, за рулем его сидел жизнерадостный улыбающийся негр, а рядом – знакомый пастух.
– Велкам! – приветствовал водитель спутников на ломаном английском. – Ехать подано! Харгейса, йес?
– Харгейса, Харгейса! – подтвердил англичанин и помог Наде забраться на заднее сиденье автомобиля.
– Что это такое – Харгейса? – вполголоса спросила Надежда.
– Город, столица Сомалиленда, – ответил англичанин, устраиваясь рядом с ней.
Бывший джип понесся вперед, подскакивая на ухабах, заваливаясь на поворотах и жалобно скрипя тормозами на крутых спусках. Водитель при этом совершенно не следил за дорогой, он вертел головой во все стороны и в полный голос пел какую-то бесконечную песню. Видимо, такой стиль вождения он унаследовал от своих предков, которые в основном передвигались на верблюдах и могли не думать о дороге.
На особенно крутом вираже он перестал петь, обернулся к пассажирам и проговорил:
– Харгейса, йес?
– Харгейса, Харгейса! – снова подтвердил англичанин.
– Харгейса – фифти саусендс шиллинг! – заявил водитель.
– О’кей! – кивнул Патрик.
