Ядовитое небо

НЕМЕЗИС

Сотни и сотни километров пустоты. Сотни километров одного сплошного «ничего». Иссушенная земля, голые деревья, осыпавшиеся в пыль здания. Ни зверей, ни птиц, ни живых растений. Ничего. Вода в реках щедро выдыхает ядовитые испарения, а в воздухе витает запах пыли с примесью серы и чего-то ещё, не менее зловонного. По пустынным дорогам, если можно назвать дорогами участки земли, чуть менее засыпаные пеплом и хламом, то и дело проносятся пакеты, мусор, а иногда и мелкие ветки, задорно подхваченые ветром.

Ландшафт не меняется, сколько хватает зрения и ещё дальше, но вот, как странный и нелепый мираж, вдалеке выплывают крыши высотных зданий. За пустотой, в гордом одиночестве стоит мёртвый город Немезис. Если бы были живы старики, обитавшие в нём когда-то, они, возможно, вспомнили бы прежнее, первое название города, которое он носил ещё до Ядовитого Неба. Но увы, город стоял молчаливый и пустой. Ни старых, ни молодых не пощадил тот день. Ни детей, ни женщин, ни мужчин, ни даже животных не осталось в городе. Немезис был мёртв.

Некогда большой и шумный, город-миллионник теперь представлял собой странное, страшное и, по-своему, притягательное зрелище. Бессчётное количество многоэтажек стояли пустые, некоторые из них разрушились до половины, некоторые – до основания. Высотки поновее оказались более стойкими, но и их не пощадило время и отсутствие людей, и медленно, но верно они тоже стали терять свою мощь и, будто уставшие от гнёта городской тишины, постепенно сдавали позиции и поддавались разрушению.

Если идти по городу от центра к любому краю, картина почти не менялась. Менялись только высота домов – они становилась ниже, и степень увядания – она становилась больше, хотя в целом, время, прошедшее со дня Ядовитого Неба почти уравняло богатые районы и гетто.

То тут, то там из земли торчала железная арматура, остатки от лавочек и дорожных знаков. Покосившиеся бока железных ларьков уныло стремились к земле. Дома, со спокойствием умирающего больного, доживали свой печальный век, среди увядшей природы. Вдоль дорог валялся мусор и, если присмотреться, то нет-нет, да попадутся остатки того, что когда-то дышало и бегало. Стоит ли говорить, что от былого величия города не осталось и следа?

Немезис был мёртв. За одним небольшим исключением.

ЧЕЛОВЕК-БЕЗ-ИМЕНИ

Холодный, по-осеннему промозглый ветер беспощадно забирался под воротник, вызывая волну мурашек по спине. Заброшенные дома, мало по малу съедаемые временем, смотрели со всех сторон провалами пустых чёрных глазниц-окон. На одиноко торчащей арматуре меланхолично покачивался пакет, как белый флаг, принесённый, откуда то ветром.

Ни птиц, ни зверей уже давно не осталось, что уж говорить о людях? Только бетон, сталь, пластик и стекло. Под ногами, иссохшими костями, хрустели листья, дополняя, и без того упадническую, картину бытия.

Он остановился. Прислушался. Выдыхая пар, медленно поднял лицо к небу и всмотрелся в мутный облачный купол.

К слову сказать, его лицо можно было бы даже назвать красивым, если бы не холодные, колючие глаза и множество мелких шрамов, полученных в стычках с людьми, пока те ещё не покинули город.

Он смотрел в небо, затянутое тяжёлыми, полными тучами, за которыми едва угадывалось мутно-жёлтое солнце. Никакой надежды уже давно не было. Его вёл исключительно интерес ни то охотника, ни то учёного. Правда ли, что в этом городе остался последний человек? Спустя столько лет со дня, когда небо скрылось за пеленой ядовитых туч? Возможно, он сможет дать ему ответы? Но пока мрачные небеса молчат, а значит нужно искать дальше.

Он поплотнее закутался в пальто и уверенным шагом двинулся вперёд. Нет времени на то, чтобы стоять и мечтать, запасы еды и воды не бесконечны, а ночью холодно и сыро. Он прекрасно понимал, что сейчас время играет не на его стороне, как и погода, да и все прочие условия, включая и ту скудную информацию, которую удалось раздобыть в, чудом работающем, телефоне прежде, чем он последовал за своими безвременно почившими Сяомивскими родственниками.

Но сил оставалось не много, и он принял решение зайти в ближайшее здание, сохранившее мало-мальски приличный вид, и переждать в нём до утра. Этим зданием было выбрано помещение некогда мелкого торгового центра, сейчас же не совсем ещё развалившейся заброшки. Возможно, там даже найдётся что-нибудь полезное? Порой везло, и в подобных местах можно было найти продуктовый магазин с, ещё пригодной, водой и консервами, одежду и прочие полезные вещи. А иногда везло меньше, но в любом случае всё лучше, чем на холоде под открытым небом, продуваемым всеми ветрами.

Он зашёл внутрь здания и, быстро сообразив, что едой разжиться сегодня не выйдет, направился к мебельному магазинчику, справа от входа.

– Маленькая удача лучше большого невезения. – сказал парень вслух. Он вообще в последнее время старался чаще говорить вслух, чтобы не забыть звук своего голоса и не сойти с ума в мёртвом и пустом городе.

Его голос гулко отдался эхом в полупустом помещении, так, что от неожиданности юноша вздрогнул. Заметив по пути магазин с верхней одеждой, он подумал, что было бы не такой уж плохой идеей взять себе куртку потеплее. Ветра становились всё холоднее и пронзительнее, а это значит, что зима неумолимо приближалась и скоро станет совсем холодно и снежно. Всё равно, кроме него теперь покупателей было не много, да и вряд ли хозяев магазина сейчас будет волновать пропажа одной зимней куртки среднего размера.

В течение десяти минут была обнаружена подходящая куртка, а заодно тёплый свитер и джинсы. Он подошёл к зеркалу и стал скептически и внимательно рассматривать человека, смотревшего на него из отражения.

По ту сторону зеркала на него смотрел парень, на вид лет двадцати пяти-тридцати, в меру высокий, среднего телосложения. Обычный парень, переходящий из юношества в возраст, когда принято было обращаться «мужчина». В целом ничего примечательного, если не всматриваться в лицо.

Он подошёл ближе к зеркалу и задумчиво протянул:

– Дааа… Дружище, а ты себя не жалеешь. – парень приметил первые морщинки и несколько седых волос, напоминающих о том, что не смотря на то, что всё вокруг мертво, для него время ещё не остановилось. – Постарел.

Он стал, не без интереса, рассматривать своё отражение в пыльном зеркале.

Тёмные волосы, состриженные машинкой, тонкий ровный нос – явное украшение лица, губы, которые всё реже улыбаются и всё чаще складываются в мрачную усмешку, украшены несколькими некрупными шрамами. Всё вроде обычно, если бы не глаза. Голубые, раньше яркие как летнее небо, теперь выглядели выцветшими и холодными. Взгляд тяжелый, как у солдата, прошедшего войну и уставший, как у глубокого старца, похоронившего детей и внуков, но обретшего мудрость долгих лет. Он едва помнил времена, когда эти глаза смотрели на мир весело и лукаво, теперь же всё чаще взгляд его был полон мрачной решимости. Он стал медленно касаться пальцами шрамов:

– Раз, два, три, – стал считать парень. «И что, стоило ли оно того? Важны ли причины конфликтов теперь, когда мир стоит молчаливый, холодный и пустой?» подумалось ему, – Четыре! – он провёл большим пальцем по самому крупному и нелюбимому шраму, с дурацкой историей. Хищно ухмыльнувшись мысли о том, что автора этого шрама давно съели черви, которые уже тоже сдохли, парень протянул довольно, – Хорошо.

Подумав о том, что и так потратил слишком много времени на пустопорожнее разглядывание себя в зеркале, он прихватил ещё один свитер, кинул его в рюкзак и спешно покинул магазин с твёрдой уверенностью в том, что больше сюда никогда не вернётся. Как правило, дорога вела его только вперёд, петляя по, ещё новым для него, улицам города. Иногда, парень думал, что он бездумно идёт вперёд, иногда – что бежит от реальности. А иногда, несмело надеялся на то, что кто-нибудь кроме него выжил и тоже, так же, как и он, блуждает по пыльным улицам Немезиса. И возможно, только возможно, что когда-нибудь случайно они встретятся в одном из заброшенных торговых центров мёртвого города.

Развалившись на самой большой кровати мебельного магазина, он стал, уже привычным ежевечерним ритуалом, вспоминать странный разговор недельной давности, когда внезапно у него в кармане зазвонил телефон, который он до этого никогда в глаза не видел. «Откуда эта хрень у меня?!», одновременно удивился и испугался парень, но звонок, всё же, принял. Стараясь не упустить ни одной детали, он стал тщательно воспроизводить в памяти то, что сказал ему странный механический голос на другом конце связи:

– В последний месяц заката природы Человек-Без-Имени узнает правду. Беги, страшись, Человек-Без-Имени, ибо не один ты в Проклятом Городе. – связь рвалась и шипела, но слова, тем не менее, были слышны чётко и ясно. – Она идёт за тобой тенью. Она принесёт тебе истину и смерть. – странное и бредовое предсказание звучало нелепо, но нельзя было отрицать, что, как ничто другое, оно подходило под атмосферу мёртвого города.

– Кто? Кто она? Кто ТЫ?! – закричал взбудораженный парень в трубку, надеясь получить хоть какую-то информацию и внести толику ясности в эту, невероятную в своей невозможности, ситуацию.

– Я та, кто давно умер, но вернулся, чтобы передать тебе послание, Человек-Без-Имени. – ответил странный, слегка хрипловатый голос с не местным акцентом, – Она найдёт тебя. Она та, кто передаст ключ ко всему в твои руки. Трус, ты ничего не сможешь сделать! – вещающий голос перешёл на повышенный, пугающий тон, – Беги, трус, как бежал всегда! Мир склонился в предсмертной агонии. Готовься, беги, Человек-Без-Имени, это начало конца!

Сколько бы он не кричал в трубку, сколько не пытался бы включить телефон или сделать с ним хоть что-нибудь, долбаный кусок железа больше не издал ни звука и парень, разнервничавшись, просто выбросил его к чёртовой матери.

«Что же это за таинственная Она?», думал парень, но пока что ответа не находил. Со странностью звонка в целом он уже смирился, теперь его мысли были заняты поиском ответов на сотню более актуальных вопросов. Кто такая эта «Она»? Что за ключ такой от всего? Почему эта самая «Она» несёт смерть? И что вообще это было такое? Но, к сожалению, сколько бы он не пытался размотать клубок загадок, он только стягивался всё туже и туже.

Размышляя об этом, он не заметил, как его мысли плавно унеслись к темам более отдалённым и, постепенно, сон взял верх над тревогой. Очередной день в Немезисе подошёл к концу.

* * *

Легкий ветерок обдувает плечи, мясо весело шкварчит на мангале, намекая на скорую готовность, а местные коты уютно устроились на солнце и каждые несколько минут кто-то из парней заглядывает через плечо:

– Ну что там, скоро уже? – мужчина зрелого возраста, с животиком и умным лицом, в прямоугольных очках на широком носу, попытался взять шампур для осмотра уровня готовности мяса, но тут же получил щелчок по пальцам и добродушно рассмеялся.

– Да, мы уже запарились ждать, – влез невысокий, плотного телосложения парень с татуировками на плечах, – В следующий раз я встану за мангал. Капец ты медленный. – он закурил и присел на лавочке, нежась в жарких лучах июльского солнца, наблюдая, как высокий голубоглазый паренёк жарит шашлыки для их большой дружной компании.

Он смеётся, потому что сегодня такой хороший солнечный день, в который сам бог велел собраться с друзьями на шашлыки, нарды и рыбалку.

– Иди уже, ты, умник, сейчас готово будет. – отвечает парнишка в шутку и несёт шампура за стол, где все уже собрались с тарелками и стаканами. – Будешь лезть под руку – вообще ничего не получишь!

Моргает. Вот он уже совсем юный, сидит с двумя приятелями в квартире и пьёт пиво. Осознание запретности этого действия только добавляет удовольствия и азарта. Им всего лет по четырнадцать от силы, и причастность к «миру взрослых» кажется, делает их неуязвимыми. Главное чтоб мать не пришла домой раньше и не надрала им уши. Мальчишка довольно потягивается в кресле и просит друга:

– Передай мне сигареты! – он тянет руку за пачкой сигарет. Моргает.

– Что, прости? – Перед ним сидит красивая черноволосая девушка лет двадцати пяти на вид, и недоумённо смотрит на него.

– Ничего. Извини. – «Какие сигареты, она вроде не курит. Откуда я вообще это знаю?» мелькает мысль в голове парня, но она так мимолётна, что ему никак не удаётся ухватиться за неё и удержать. Он на секунду расслабляется. «Показалось. Странное ощущение», собеседница хлопает его рукой по карману джинс и повторяет свою фразу, которую, кажется, он прервал:

– Сигареты у тебя в кармане. Я говорю, что за это время было бы неплохо… – звук её голоса растворяется в постепенно нарастающем гуле непонятного происхождения, который медленно заползает в мозг и заполняет собой всё сознание. Он не слышит её слов, или не понимает сказанного, парень не определился точно, но смысл того, что говорит ему собеседница, абсолютно недоступен для его понимания.

«Стоп. Что-то в этом не так, нет?» парня беспокоят мелкие нестыковки, которые он видит перед собой. Малюсенькие мелочи, которые почти что и невозможно заметить, они ускользают, но он точно, абсолютно точно видит, что что-то во всеобщей картине не так. Только вот что именно? Он пытается думать, всматриваться, сравнивать. Какое-то странное ощущение в районе его лба усиливается, давящая боль, как если очень сильно пытаешься вспомнить что-то, но мысль упорно ускользает от внимания, скрываясь в углах сознания.

– Эй, ты вообще слушаешь, что я говорю? – голос черноволосой девушки вырывает его из задумчивости и возвращает обратно на парковую скамейку.

– Да, прости. – парень осматривается и вдруг ощущает такое навязчивое и стойкое желание остаться в этом моменте и ничего не вспоминать. Ничего не выяснять. – Дай руку. – он выжидательно смотрит на девушку, в глазах которой читается явное недоумение.

– Зачем? – спрашивает она, не торопясь выполнять его просьбу.

– Дай! – парень просит настойчивее. «Нужно понять. Нужно убедиться!», крутится в голове назойливая мысль.

– Ты сегодня какой-то странный. – брюнетка сдаётся, и протягивает ему руку с серебряными кольцами на пальцах и длинными ногтями, – Вот, держи.

Он берёт её руку в свою и прислушивается к ощущениям, «Тёплая. Хорошо». Обнимает. Как спокойно и уютно. Пожалуй, даже немного пьяняще. «Что не так?», ощущение неотступной опасности не даёт ему расслабиться, «Что-то точно не так». Мысль ужом вертится, но упорно не даётся в руки. Собрав всю волю в кулак, он ловит ускользающее осознание за хвост – «Нет запахов!» Он не помнит имени этой девушки, но совершенно точно помнит, что от неё всегда пахнет духами! Всегда, но не сейчас.

– Что за чёрт?! Кто ты? – с каждым его словом краски окружающего мира как будто бы выцветают и блекнут. Парковая декорация становится нереальной, сворачиваясь жжёной бумагой, всё вокруг блекнет и осыпается.

– Перестань, ты меня пугаешь. – девушка с испуганным лицом заглядывает в голубые глаза напротив.

– Нет! Ты не настоящая! Я тебя не знаю! – он отстраняется и сжимает переносицу пальцами. Боль уже не давит, а раскалённым железом пульсирует в голове. Вот она, мысль, воспоминание, никак не поймать!

– Нет, ты определённо точно меня знаешь. – говорит брюнетка очень серьёзно, – Просто не помнишь. – звуки окружающего мира затихли. Остатки парка, раскинувшегося вокруг, стали трескаться и осыпаться облупившейся краской. За ними и лавочка с ближайшими деревьями, и голубое небо с тонкой полосой, оставленной пролетающим мимо самолётом, и девушка, отчаянно хватающая его за руки. Последними осыпались зелёные глаза, полные грусти и угасающей надежды.

* * *

Он резко вскочил с кровати, прямо в прыжке выбрасывая лезвие ножа. Никого. Тишина. Просто очередной странный сон из тех, которые кажутся логичными и реальными, пока ты во сне и абсолютно нелепыми, когда ты просыпаешься.

Сколько он себя помнил, он всегда был один и не видел в Немезисе других людей. Нет, конечно, он понимал, что они жили здесь раньше, но вот только себя он помнил не так давно, всего-то пару-тройку зим, с момента, как очнулся без воспоминаний в каком-то большом и пустом доме. С тех пор, людей он находил только частично и не вполне живых, а из воспоминаний вернулось только несколько идиотских историй прошлого, из которых следовал вывод, что он был не самым честным и дальновидным человеком, к тому же несколько подленьким и, порой, трусливым. Ни имени, ни происхождения, ни ещё чего-нибудь, хоть сколько то важного, он не помнил. Поискав по дому и в его окрестностях информацию и оставшись ни с чем, он мысленно окрестил себя Человеком-Без-Имени и пошёл себе по свету, куда придётся, без особой цели и смысла. Нет, конечно, не сразу. Сначала у него в сердце ещё была робкая надежда на то, что он встретит кого-нибудь, не мог же, в самом деле, выжить только он один. Но постепенно надежда сменялась мрачной уверенностью в том, что других людей кроме него не осталось. До того самого злополучного звонка, с которого, кстати, и начались эти странные сны.

Голос в телефоне сказал ему бежать. Ты гляди, ещё трусом назвал, гад! Но парень решил, что достаточно убегал в своей жизни и теперь снова бежать не станет. Он принял твёрдое, волевое решение, во что бы то ни стало найти ту, о ком шла речь. Найти и во всём, мать его, разобраться! Что там ставят ему в противовес, смерть? Но так ли страшно умирать в мире, в котором ты живёшь совсем один?

Он сел на край кровати, нехотя перекусил и, с немалым разочарованием, отметив тот факт, что припасов осталось меньше, чем он рассчитывал, стал собираться в дорогу. Пока что Человек-Без-Имени и сам толком не понимал, куда идёт, но точно знал, что сидеть на месте смысла нет. «В последний месяц заката природы», кажется, так говорил голос? Чтож, по его расчётам, сейчас полностью вошла в силу вторая половина осени, а значит, скоро судьба сама настигнет его в любом случае. Но обязательно ли быть жертвой, если можно хотя бы попытаться стать охотником в этой игре?

С этими мыслями Человек-Без-Имени встал и спешно засобирался в путь.

ЗЕЛЛАРИУМ

Чем дальше уходила дорога от пыльных равнин Пустоши, тем больше и больше, пускай и отдалённо, она напоминала дорогу в общечеловеческом её понимании. И если в три стороны тянулась бесконечная пустота и разрушение, то в четвёртую – вполне себе проезжая часть, пускай и довольно узкая.

Человек, не знающий заранее, куда он идёт, запросто сбился бы с пути, но для знающих это была дорога к спасению. И если долго и упорно идти, при условии, что ядовитый воздух пустошей для конкретного человека не опасен, то через дни и ночи, рано или поздно, вдали он увидит край огромного полупрозрачного Купола.

Так начинается дорога к Зеллариуму – высокоразвитому, выжившему, белоснежному Городу-Под-Куполом. Городу, путь к которому почти невозможен. Городу, который живёт даже после Катаклизма. Городу, который не ждёт чужаков, но оберегает своих жителей от Ядовитого Неба.

За Куполом, где кончается Пустошь, начинается, вполне себе ставшая обычной для местных обитателей, жизнь. Без излишеств и в труде, местные люди приловчились к новым условиям. Благодаря гениальным учёным корпорации Спасение, был создан Купол, надёжно защищающий от ядовитых испарений и атомного солнца, но при этом пропускающий воздух и ультрафиолет через фильтры, и подающий их в Зеллариум уже в безопасном, для человеческой жизни, состоянии. Таким образом, люди этого города выжили и не только выжили, а и стали стремительно развиваться во всех областях. Живя по несложным правилам и неся каждый свою ответственность, люди Зеллариума смогли достичь практически утопического социального устроя. Находясь внутри города, сложно было поверить что там, за границами Купола, разверзся ад на Земле. Здесь же осенние деревья только начали сбрасывать яркую жёлтую листву, а люди постепенно готовились к ноябрьскому Тыквенному фестивалю.

Внутри город был условно разделён на две части. Центр – территория Спасения, был застроен огромными футуристическими зданиями невиданных форм и гигантских размеров. Тут учёные и правители города работали не покладая рук, на благо всех жителей, следили за качеством света и воздуха, за защитой и управлением системами жизнеобеспечения Купола, и бог весть, за чем ещё. Простые штатские люди допускались сюда крайне редко и не охотно, и только на нечастые групповые экскурсии с проводником. Да, честно говоря, они и не особо стремились в белоснежные высотки. Что делать там, в оплоте науки и знаний человеку, ничего в этом не понимающему? Вторая часть – спальные районы, местами больше напоминающие маленькие Парижские улочки ХХ века, чем большой современный город. Даже сложно было поверить в то, что два таких абсолютно разных мира столь гармонично уживаются на одной территории.

Впрочем, в Зеллариуме жизнь шла своим чередом. По улицам ездили велосипеды и редкие автомобили, принадлежащие, в большинстве своём, Спасению, пекари выпекали хлеб, мясники коптили колбасы на зиму, швеи заносили в магазинчики шарфики и головные уборы. Город жил своей размеренной жизнью.

По улице с кафешками, покачивая головой в такт музыке в наушниках, шла черноволосая девушка в кожаной куртке. Круто свернув налево, она зашла в кофейню и вальяжно плюхнулась за первый попавшийся столик.

ХОЛОДНАЯ

– Эй, Жёлтая, я жду тебя уже двадцать минут! – за столик подсела голубоглазая девушка со светлыми волосами ниже плеч, сделавшая вид, что это обращение было адресовано не ей. – Если бы тебе дали позывной Непунктуальная или Опоздунья, они бы не промахнулись. И это не смотря на то, что ты сама меня сюда позвала! – с наигранным возмущением причитала её черноволосая подруга. Вообще-то она сама зашла в кафе пару минут назад, потому что за время общения с Жёлтой, прекрасно запомнила две истины: первая – Жёлтая самый надёжный друг, которого только можно себе представить, и второе – её надежность заканчивается там, где начинается пунктуальность.

– Так, стоп. Сначала кофе, потом – разговоры. – Жёлтая взяла свой латте и, отстранённо глядя в окно, стала помешивать его деревянной палочкой. Сделав пару глотков, она, всё так же не глядя на собеседницу, спросила:

– Холодная, ты ведь не всё мне рассказала, да? – девушка постучала кончиком палочки о край стакана и отложила её в сторону, внимательно глядя в хитрые зелёные глаза напротив.

– В смысле? – её подруга сделала самое невинное лицо из всех возможных.

– Вчера я ездила во внутренний город… – начала было объяснять Жёлтая, но Холодная тут же нервно перебила её:

– С чем я тебя и поздравляю! – девушке вдруг стало неуютно в компании лучшей подруги.

Жёлтая вперила в неё угрюмый, тяжёлый взгляд человека, уставшего от отговорок и игр.

– Тобой интересуются в крыле чипирования. – убила она собеседницу новостями, – Говорят, есть один человек, который получил свой чип и позывной, но в процессе внедрения и обработки данных, что-то пошло не по плану. – Жёлтая взяла обратно в руки деревянную палочку из-под кофе и стала вертеть её в пальцах, – Ходят слухи, что этот человек не утратил свои воспоминания, по крайней мере, не все, – последняя фраза была сказана с каким-то особым нажимом, – Это так, верхушка слухов.

– Ммм… Да, интересно. – равнодушно протянула Холодная, – Надо же. Получается, что где-то по Зеллариуму ходит парень, который всё помнит и просто притворяется частью общей системы. Вот и как жить в этом насквозь фальшивом городе? – театрально вскинула руки она. – И что ещё говорят твои приятели из верхних слоёв общества? – спросила девушка с ехидством в голосе.

– Они мне не приятели, а непосредственное руководство, это раз. – с укором ответила Жёлтая, – А второе, с чего ты вообще решила, что это парень? Я об этом ничего не говорила. – подозрительно уточнила она, пытаясь считать мимику собеседницы.

– Ну, я предположила просто, – развела руками Холодная, – Разве женский организм, или организм старика, или ребёнка сможет сопротивляться чипу внутри башки? Логика. – она постучала указательным пальцем с тёмным маникюром по виску, как бы указывая на свои мощные дедуктивные способности.

– Вообще не логично, – Жёлтая тут же безжалостно оспорила вывод подруги, – Так как сбой связан не с сопротивлением, а с какими-то непредвиденными обстоятельствами, то ли с какими-то врождёнными способностями, чёрт их разберёт. – девушка отпила кофе, беря паузу на обдумывание ситуации, – Подробностей мне не сообщали, знаешь ли. И потом, если дела обстоят так, то это может быть и девушка. Или ребёнок. Это не имеет значения. – Жёлтая сделала ещё один глоток кофе и замолчала.