Она поправила брюки на гладильной доске. Я свободна как ветер. И должна была бы вздохнуть с облегчением, но облегчение что-то не наступало.
– Постараюсь.
На мгновение мелькнула мысль: может, признаться? Уж кто-кто, а она поймет. И захочет помочь. Она их обоих любит. Это ведь мама возила Конрада к врачу, когда он сломал руку, упав со скейтборда, потому что Сюзанну так трясло, что она не могла вести машину. Моя мать излучает спокойствие и невозмутимость. Она всегда знает, что делать.
Или, во всяком случае, знала. Сейчас я в этом не так уверена. Когда Сюзанне снова стало плохо, мама включила автопилот, делала то, что требовалось. Едва жила. На днях, спускаясь из своей комнаты, я застала ее в прихожей с веником. У нее были такие красные глаза, что я испугалась. Не в ее привычках плакать. Увидев ее вот такой, живой и настоящей, я едва не засомневалась, что это действительно она.
Мама поставила утюг, взяла с кухонной стойки сумку и вытащила бумажник.
– На вот, угости Тейлор мороженым. – Она сунула мне двадцатку.
– Спасибо, мам, – поблагодарила я, засовывая деньги в карман. Потом пригодится, на бензин.
– Хорошего вечера!
И она снова ушла в себя. Взгляд опустел. Руки водили утюгом по уже проглаженным брюкам.
Только сев в машину и отъезжая от дома, я наконец расслабилась и вздохнула. Какое облегчение! Не надо больше слушать мамино молчание и ловить ее грустные взгляды, во всяком случае, сегодня. Мне тяжело оставлять ее одну и тяжело оставаться с ней, потому что она напоминает мне о том, что больше всего хочется забыть. Что Сюзанны нет, и она не вернется, и никто из нас уже никогда не станет таким, как прежде.
Глава 7
В доме Тейлор парадную дверь почти никогда не запирали. Ее лестницу с длинными перилами и деревянными ступенями я знала, как свою родную.
Я без стука вошла в дом и поднялась в спальню Тейлор. Та лежала на животе и листала журналы. Увидев меня, она села и спросила:
– Ты мазохистка или как?
Бросив сумку на пол, я опустилась рядом с подругой. Я позвонила ей по дороге и выложила все как на духу. Не собиралась, само собой как-то вышло.
– Чего ты рвешься его искать? – допытывалась она. – Он уже не твой парень.
Я вздохнула:
– Он никогда им, в общем, и не был.
– Вот именно! – Она перелистнула несколько страниц в одном из журналов и передала его мне: – Зацени. Так и вижу тебя в этом бикини. Вот в этом, белом, без бретелек. С твоим загаром будет соблазнительно смотреться.
– Джереми скоро приедет, – сказала я, заглянув в журнал и возвращая его обратно. Я себя в этом бикини не представляла. Зато представляла ее.
– Тебе точно стоило выбрать Джереми, – заявила она. – Конрад реально псих какой-то.
Сколько раз я ей объясняла, что нельзя взять и просто выбрать одного из них. Ничего вообще не бывает просто. У меня и выбора-то, по сути, никакого не было.
– Конрад не псих, Тейлор.
Она так и не простила Конрада за то, что не приглянулась ему тем летом, когда приезжала ко мне в Казенс в четырнадцать лет. Тейлор привыкла нравиться мальчикам, ей было в новинку, что ее не замечают. А Конрад как раз не замечал. В отличие от Джереми. Стоило ей похлопать в его сторону своими огромными карими глазами, и он пал к ее ногам. Джери – так она его называла, кокетливо поддразнивая, как обожают мальчишки. И Джереми охотно ел из ее рук, пока она не бросила его ради Стивена, моего брата.
Тейлор поджала губы и процедила:
– Ну ладно, ну перегнула палку – слегка. Может, он и не псих. Ну и что? Ты всю жизнь собираешься сидеть и дожидаться, когда он соизволит до тебя снизойти?
– Нет! Но у него какая-то беда. И ему сейчас как никогда нужны друзья, – оправдывалась я, теребя торчащую из ковра нить. – Что бы между нами ни произошло, мы навсегда останемся друзьями.
Она картинно закатила глаза.
– Как скажешь. Я на эту затею соглашаюсь только для того, чтобы ты расставила точки над «i».
– Точки над «i»?
– Да. Я поняла, что это единственный выход. Тебе надо встретиться с Конрадом лицом к лицу и сказать, что ты к нему остыла и больше не собираешься играть в его игры. Тогда, и только тогда, ты сможешь оставить его в прошлом и жить дальше.
– Тейлор, я ведь тоже не невинная овечка. – Я с трудом сглотнула. – Когда мы виделись в последний раз, я вела себя омерзительно.
– Неважно. Смысл в том, что тебе надо двигаться вперед. Найти кого-нибудь получше. – Она окинула меня оценивающим взглядом. – Таких, как Кори. Хотя, кстати, сомневаюсь, что после вчерашнего у тебя с ним еще что-то получится.
Кажется, что со вчерашней ночи прошла тысяча лет.
– Слушай, – постаралась я принять покаянный вид, – еще раз спасибо, что разрешила оставить у тебя машину. Если мама позвонит…
– Белли, ты чего? За кого ты меня принимаешь? Я же гений по части вранья родителям, в отличие от тебя. – Она хмыкнула. – Ты ведь успеешь вернуться до завтрашнего вечера? Помнишь, родители Дэвиса пригласили нас покататься на лодке? Ты обещала.
– Это же не раньше восьми-девяти вечера. К тому времени я точно вернусь. Кроме того, – заметила я, – я тебе ничего не обещала.
– Так пообещай сейчас, – велела она. – Обещай, что приедешь.
– На что я тебе здесь сдалась? – спросила я, посмотрев в потолок. – Чтобы снова натравить на меня Кори Уилера? Я тебе не нужна. У тебя есть Дэвис.
– Еще как нужна, несмотря на то, что лучшая подруга из тебя ужасная. А парни и лучшие подруги – не одно и то же, как ты прекрасно знаешь. Просто мы скоро поедем в колледж. А если мы поступим в разные? Что тогда?
Тейлор уставилась на меня с упреком.
– Ладно, ладно. Обещаю.
Тейлор все еще лелеяла надежду, что мы обе будем учиться в одном колледже, как мы всегда и собирались.
Она протянула мне руку, и мы сцепились мизинцами.
– Ты поедешь вот в этом? – вдруг спросила Тейлор.
Я опустила взгляд на свой серый топ:
– Ну да.
Она так быстро замотала головой, что ее светлые волосы разлетелись по сторонам.
– Вот в этом ты планируешь встретить Конрада в первый раз?
– Я не на свидание еду, Тейлор.
