– Клод?
– Верити, он самый.
Она пригласила его войти; он сидел в ее солнечной гостиной так, подумалось ей, словно ждал вызова. На нем была футболка, сшитая словно бы из мешка из-под блинной муки, с изображением пышногрудой дамы и надписью: «Всхожесть гарантирована», а модно обтягивающие джинсы были ему настолько тесны, что явно причиняли неудобство.
Он поведал Верити, что побывал в Квинтерн-плейсе, где нашел только миссис Джим Джоббин, сообщившую ему, будто миссис Фостер уехала и не сказала, когда вернется.
– Не слишком гостеприимно, – заметил он. – Она заявила, что адреса Пру якобы тоже не знает. Я спросил, кто пересылает им корреспонденцию. – Он троекратно с силой втянул носом воздух, издав трубный звук, который заменял ему смех, многозначительно посмотрел на Верити и добавил: – При этом вид у миссис Джим сделался довольно глупым.
– Сибил лечится, – пояснила Верити, – и ни с кем не видится.
– Как, опять? И что у нее на сей раз?
– Она очень истощена и нуждается в полном покое.
– Я думал, вы скажете мне, где она. Потому и пришел.
– Боюсь, не могу, Клод.
– Вот незадача, – раздраженно заметил он. – Я на вас рассчитывал.
– Где вы остановились?
– Пока там, в Квинтерне.
– Вы приехали на поезде?
– На попутках.
Верити чувствовала себя обязанной поинтересоваться, завтракал ли он, на что Клод ответил – нет, после чего пошел за ней на кухню, где она накормила его, выставив на стол холодное мясо с соусом чатни, хлеб, масло, сыр и пиво. Он съел почти все, после чего за чашкой кофе выкурил сигарету. Верити стала расспрашивать его об Австралии, он сказал, что в ней нет ничего хорошего, совсем ничего – разумеется, если вы не располагаете солидным капиталом. Если капитал имеется, все в порядке.
Потом он проследовал мимо нее обратно в гостиную, и она начала приходить в отчаяние.
– По правде сказать, – признался Клод, – я рассчитывал на Сиб. Так случилось, что я попал в полосу невезения. Ничего страшного, но… вы понимаете.
– Какого рода невезения? – вырвалось у нее помимо собственной воли.
– Испытываю нехватку.
– Денег?
– А в чем еще можно испытывать нехватку? – ответил он и издал свой троекратный носовой рык.
– А та сотня, которую она послала вам на Тенерифе?
Он ничуть не смутился, не стал выглядеть более виноватым, чем прежде.
– А она ее послала? – переспросил он. – Очень характерно для этой чертовой Клэссик-Лайн. Типичная для них неэффективность.
– Деньги не дошли?
– Разве я был бы пустой, если бы дошли?
– Вы уверены, что не истратили их?
– Обижаете, мисс Престон. – Он вяло изобразил негодование.
– Простите, если обидела. Я могу одолжить двадцать фунтов. Это поможет вам продержаться. И сообщу о вас Сибил.
– Не совсем нормально скрывать от меня, где она, но в любом случае спасибо за помощь. Долг я, разумеется, верну, не беспокойтесь.
Она направилась в кабинет за деньгами, он снова поплелся за ней. Ей стало не по себе, что он увидит, где она хранит деньги на хозяйственные расходы, и в коридоре она сказала ему:
– Мне нужно сделать звонок. Подождите меня в саду. А после этого, боюсь, нам придется расстаться, у меня неотложная работа.
– Я понимаю, – ответил он, стараясь сохранить достоинство.
Когда она вернулась, он слонялся возле парадной двери. Она отдала ему деньги.
– Здесь двадцать три фунта. Если не считать мелочи, это все, что у меня есть сейчас в доме.
– Вполне понимаю, – чинно повторил он и, бросив на нее свой вороватый взгляд, добавил: – Конечно, мне не пришлось бы унижаться, если бы у меня была она.
– Боюсь, я не совсем вас поняла.
– Если бы у меня была Марка.
– Марка?
– Та, которую завещал мне отец. Знаменитая.
– А я и забыла о ней.
– Будь вы на моем месте, не забыли бы. «Черный Александр».
Теперь Верити вспомнила. Эта история всегда напоминала ей рассказ из ежегодника для мальчиков. Отец Клода унаследовал марку из тиража, который был изъят в день выпуска по причине допущенной при печати зловещей ошибки: в середине лба царя Александра оказалось черное пятно. Считалось, что это единственный сохранившийся экземпляр и что сто?ит он бешеных денег. Морис Картер был убит во время бомбежки, находясь в увольнении. Когда коллекцию его марок выдали из банка, «Черного Александра» в ней не оказалось. Его так никогда и не нашли.
– Странное это было дело, – сказала Верити.
– Судя по тому, что мне рассказали, чрезвычайно странное, – подхватил он со своим необычным «смехом».
Верити не стала поддерживать разговор дальше. Клод сказал, что ему пора уходить, и шаркнул ногой по гравию.
– До свидания, – попрощалась Верити.
Он вяло пожал ей руку и уже было повернулся, чтобы уйти, но тут его осенила какая-то мысль.
– Кстати, у меня просьба, – сказал он, – если кто-нибудь будет меня искать, говорите, что вы ничего не знаете – где я, что со мной; буду вам очень признателен. Не думаю, что они мною будут интересоваться, но на всякий случай.
