Виктория ослабла от слез, и ей никак не удавалось подтащить ящик поближе к перилам: ноги будто налились свинцом. Наконец она хоть и с трудом, но взобралась на ящик и ухватилась за перила. Крепко вцепившись в перила, так что белая нижняя юбка развевалась на ветру, словно белый флаг, она уже была готова перемахнуть через ограждение, но не сумела достаточно высоко поднять ногу. Виктория застыла на пару секунд, но они показались ей вечностью. Боже, она не может! Она просто не в состоянии сделать даже это! Уже не скрываясь, девушка в голос разрыдалась от ужаса и унижения, потом слезла с ящика, упала без сил на палубу и забилась в истерике. Что делать? Что, ради всего святого, ей теперь делать?
– Умоляю, простите, что я вмешиваюсь, но мне хотелось бы вам помочь, если позволите, – раздался совсем рядом тихий женский голос.
Виктория прищурилась, вглядываясь в темноту, и отчаянно замотала головой.
Тейлор шагнула на освещенное луной место и сложила руки на груди, стараясь вести себя как можно спокойнее, чтобы эта молодая женщина от испуга не совершила что-нибудь ужасное. Если она опять вздумает прыгать за борт, можно и не успеть остановить ее.
Бедняжку била крупная дрожь, несколько раз она судорожно вздохнула, пытаясь как-то обрести спокойствие, и смахнула слезы тыльной стороной ладони. Тейлор еще никогда не видела, чтобы кто-нибудь так отчаивался, кроме разве что ее сестры Мариан: она выглядела такой же подавленной в то утро, когда рассказала, что задумал с ней сделать дядя Малкольм…
Тейлор заставила себя переключиться с воспоминаний на реальность.
– Ради всего святого, не надо делать то, что собирались.
– А зачем мне быть?
Тейлор решила, что ослышалась.
– Простите?
– Быть или не быть? – сердито повторила женщина. – Вот в чем вопрос…
Похоже, несчастная тронулась умом: цитирует Шекспира, перед тем как сигануть за борт.
Виктория, казалось, вздохнула с облегчением оттого, что ей не дали завершить задуманное, хотя и чувствовала себя совершенно разбитой.
– Я не хочу больше жить, понимаете? – совершенно безжизненным голосом проговорила она в темноту. – Но мне не хватает смелости покончить с собой. Пожалуйста, оставьте меня!
– Ну уж нет, никуда я не уйду, – твердо заявила Тейлор. – Скажите лучше, как я могу вам помочь?
– Помогите перелезть через борт.
– Перестаньте говорить ерунду! – резче, чем ей того хотелось, произнесла Тейлор, но тут же извинилась: – Пожалуйста, простите мне несдержанность. Просто я решила, что вам вовсе не хочется прыгать. Вы ведь уже передумали: я как раз собиралась помешать вам, но тут вы сами слезли с перил. Вы меня ужасно напугали, должна признаться. Поворачиваю за угол и вдруг вижу, что вы взгромоздились туда и того и гляди свалитесь. – Вздрогнув, она обхватила себя руками. – Я Тейлор, а вы?..
– Виктория.
– Какое прелестное имя! – заметила Тейлор, не придумав ничего лучше. Ей хотелось взять девушку за плечи и как следует встряхнуть, чтобы мозги встали на место, но она не поддалась порыву: – Может, расскажете мне, что случилось? Мне бы очень хотелось помочь вам.
Виктория прижалась спиной к перилам, когда Тейлор попыталась подойти к ней поближе, и была теперь похожа на загнанного зверька: глаза огромные от страха, руки судорожно сжаты.
– Мне никто не в силах помочь.
– Пожалуйста, скажите наконец, в чем дело.
– Если бы вы только знали… отвернулись бы от меня и убежали, – горько проговорила Виктория.
– Меня трудно испугать, – возразила Тейлор. – Прошу вас, доверьтесь мне, облегчите душу.
Девушка закрыла лицо руками и разрыдалась, и, не в силах выносить ее страданий ни мгновения, Тейлор ринулась к ней:
– Просто дайте мне руку, Виктория!
Та испуганно смотрела на нее, не зная, на что решиться, а потом все же протянула руку – медленно и робко.
Тейлор помогла ей подняться на ноги и обхватила за плечи, увлекая подальше от борта, увеличивая расстояние между океаном и этой отчаявшейся женщиной, хотя это и было практически невозможно: пучина окружала их со всех сторон.
Виктории, похоже, не хватало простого человеческого участия и доброты, ласковых слов утешения без обвиняющих нот, и она с такой готовностью бросилась к Тейлор, что обе чуть не упали. Виктория безутешно рыдала у нее на плече, и Тейлор ласково похлопывала ее по спине, стараясь успокоить, но в то же время дать выплакаться: рыдания – первый шаг к исцелению. Вот Мариан никогда не плакала и, может, именно поэтому стала такой жесткой, нервной.
Очень скоро рыдания Виктории вывели из равновесия и Тейлор: она старалась сохранять хладнокровие, но это оказалось выше ее сил, и взор тоже затуманили слезы.
Виктория бормотала какие-то бессвязные слова и фразы вперемешку с цитатами из трагедий Шекспира. Из всего этого хаоса с трудом можно было понять, что она доверилась мужчине, полюбила всем сердцем, поверила, что он женится на ней. И Тейлор наконец поняла истинную причину ее отчаяния: беременность, – а поняв, пришла в ярость, но в то же время почувствовала облегчение.
– Господи, и это все? У вас будет ребенок? А я-то уж подумала, что вы кого-нибудь убили.
– Но разве это не ужасно? – запричитала Виктория. – Такой позор…
Тейлор совершенно неприлично фыркнула и возразила:
– Да вовсе нет! Вот убить того мерзавца, который обманул вас, воспользовавшись вашей наивностью, было бы ужасно. – Она сделала паузу и добавила: – А впрочем, если подумать, может, и не особенно…
– Жизнь моя кончена.
Тейлор постаралась взять себя в руки: наверняка бедняжке пришлось уже выслушать массу обвинений в свой адрес, – и прошло несколько минут, пока она придумала, что сказать.
– Да, кончена та жизнь, которую вы вели, а теперь начнется новая. Идите сюда, присядьте и успокойтесь.
Виктория совершенно обессилела от слез, и Тейлор подвела ее к скамеечке у стены, примыкающей к прогулочной палубе. Девушка села, поправила юбки, сложила руки на коленях и в унынии склонила голову.
Лукас с облегчением вздохнул: опасность миновала – и отступил еще глубже в тень, откуда мог наблюдать за девушками, не нарушая их уединения.
Тейлор была слишком возбуждена, чтобы усидеть на месте, вот и ходила взад-вперед перед Викторией, взволнованно пытаясь оценить ситуацию:
– Вы все еще любите его?
– Нет! – с жаром воскликнула Виктория.
– Прекрасно! – объявила Тейлор. – Он недостоин вашей любви. У вас есть родственники в Америке, которые приютили бы вас?
– Нет. Я и не думала, что доберусь туда, вот и потратила все деньги на оплату проезда на пароходе, а одежда со мной лишь потому, что отец выбросил все мои вещи на мостовую.
– Вас что, выгнали из дому? – Тейлор была просто ошарашена.
Виктория кивнула:
– Да, но я не могу их винить, потому что никогда не оправдывала их ожиданий.
– Зато я могу! – возмутилась Тейлор. – Это же ваши родители, а значит, всегда должны были оставаться на вашей стороне. Моя бабушка никогда бы так не поступила.
– Моя тоже, если бы сейчас была жива, – вздохнула Виктория.
