– Это вы серьезно? – И, не давая ему ответить, едва ли не выкрикнула: – Я, между прочим, ваша жена!
Тейлор нервно провела пальцами по волосам, и Лукас едва не задохнулся, словно ощутил их шелковистость, почувствовал аромат… Чтобы она не заметила его состояние, он прикрыл глаза, противный сам себе. Ну где его хваленая выдержка?
– Пожалуйста, простите за то, что повысила голос!
Тейлор глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться: если не следить за своими эмоциями, ничего не добьешься. Получить от Лукаса конкретные ответы на прямо поставленные вопросы, как она поняла, весьма и весьма непросто: можно с ума сойти, – а значит, необходимо поменять подход, действовать более дипломатично.
– Я знаю, что вы не собирались жениться.
– Да, вы правы: лучше повеситься.
Его слова должны были оскорбить ее или хотя бы задеть, но реакция оказалась иной: оценив его чувство юмора, она хоть и не рассмеялась, но скрыть улыбку не сумела.
Лукас тем временем чуть приоткрыл глаза посмотреть, как она реагирует на его резкость, ее улыбка застала его врасплох.
– Да уж: похоже, влипли мы в историю! – заметил он, также с улыбкой.
– Я не уверена, что понимаю, о чем вы…
Но Лукас вовсе не собирался ничего объяснять: громко зевнув, сбросил башмаки и принялся раздеваться.
Тейлор молча наблюдала за его действиями, испытывая безысходность. Интересно, представляла ли себе мадам, какой этот человек на самом деле? Бабушка говорила, что внимательно и подробно изучила все, что удалось найти про Лукаса Росса, и несколько раз беседовала с ним лично. Хорошо зная бабушку, Тейлор не сомневалась, что эти беседы были слегка завуалированными допросами. Уж она-то наверняка получила ответ на каждый свой вопрос. Жаль, что сама она не унаследовала от мадам эту черту.
Лукас, не обращая на жену внимания, раскатал на полу в дальнем конце каюты свою походную постель, погасил свет и растянулся поверх одеяла. Теперь он старался, чтобы расстояние между ними было как можно больше: для него было тревожным предупреждением то, что он проснулся едва ли не на Тейлор. Нельзя допускать, чтобы это повторилось.
Тейлор наконец сдалась и по его примеру забралась в постель, а когда устроилась поуютнее, сладким голоском проговорила:
– Спокойной ночи, мистер Росс.
Вот чертовка! Ведь прекрасно знает, что он терпеть не может, когда его так называют! Значит, злится. Вон бормочет что-то себе под нос, демонстративно взбивает подушки, и все для того, чтобы он заметил.
Эту маленькую плутовку можно читать как открытую книгу, поскольку она совершенно не умеет скрывать свои чувства, а с ее красотой и наивностью вполне может стать легкой добычей ста бостонских старателей. Настроение у Лукаса испортилось от таких мыслей. Господи, да он просто сходит с ума от мысли, что ею овладеет другой! Да что с ним такое, черт возьми? Какое ему до всего этого дело, если их брак вскоре будет расторгнут?
– Вы спите? – раздался в темноте ее шепот.
Лукас не отвечал, но она не собиралась отступать и повторила вопрос, только гораздо громче.
Он перестал притворяться:
– Что стряслось?
Тейлор повернулась на бок и уставилась в темноту, пытаясь разглядеть его.
– Да вот решила, что должна напомнить вам о нашей встрече с банкирами. Как только мы прибудем в отель, я договорюсь о времени, и вам придется немного там задержаться.
– Да, разумеется.
– Возможно, на день-два.
– Конечно.
Повисло молчание. Лукас понадеялся, что она наконец заснула, и уже вздохнул с облегчением, но опять услышал ее шепот.
– Что еще?
Тейлор сделала вид, что не услышала раздражения в его голосе.
– Ради меня вы пожертвовали своим будущим: это так благородно!
– Ничего особенного.
Она не стала спорить, но спросила:
– Можете мне кое-что пообещать?
– А если пообещаю, вы дадите мне спать?
– Да, – ничуть не обиделась Тейлор.
– Хорошо. Что я должен вам обещать?
– Что не уедете, не попрощавшись.
Он услышал в ее голосе неподдельную тревогу.
– Обещаю, что никуда не уеду, не попрощавшись.
– Спасибо.
Тейлор удовлетворенно закрыла глаза и прочитала молитву на ночь. Лукас же, чтобы пресечь похотливые мысли о жене, которые носились у него в голове, напомнил себе, почему решил не жениться. Первое, и самое главное, – это свобода. Он не готов сидеть в четырех стенах, и жена для него, что веревка на шее. Неожиданно вспомнились слова Тейлор, что ради нее он пожертвовал своим будущим. Только женился-то он на ней вовсе не из благородства, а ради денег, чтобы купить свободу Келси.
А что руководило самой Тейлор? Он вспомнил тот последний вечер в Лондоне, когда с удивлением и любопытством наблюдал, как она, не задумываясь отдала свои драгоценности. Неужели она так богата или это что-то другое?
Что-то здесь не сходилось. Лукас уже достаточно долго наблюдал за Тейлор, чтобы составить свое суждение. Она так аккуратно складывала и убирала в чемодан свои платья, что не было сомнений: знала цену вещам и привыкла о них заботиться. Кроме того, она прекрасно обходилась без служанки. На «Эмеральде» Тейлор не позволяла никому убирать в каюте: все делала сама, – что было весьма необычно для леди.
Позабыв, что сам просил прекратить расспросы и дать ему наконец заснуть, Лукас окликнул ее и, когда Тейлор отозвалась, спросил:
– Тогда, в Лондоне, почему вы подарили свое ожерелье той девушке?
«Надо же, о чем он размышляет!» – подумала она. И, подавив зевок, сказала:
– Просто хотелось сделать ей приятно… Кроме того, я знала, что мне оно больше не понадобится.
Ее удивил его вопрос, а Лукаса – ее ответ.
– А в Бостоне что, разве не носят дорогие украшения?
– Носят, наверное.
