– Ну я же не играю в лакросс или гольф.
Я пытаюсь не выдать обиду, но это трудно. В сознание прокрадывается предательская мыслишка: несправедливо, что Питера приняли, а меня – нет. Я это больше заслужила. Я больше работала. У меня лучше оценки, выше результат квалификационного экзамена.
– К черту их всех.
– Питер.
– Извини. Ну их всех. – Он протяжно выдыхает. – Ерунда какая-то.
Я автоматически говорю:
– Нет, это понятно. В университет Вирджинии очень большой конкурс. Я на них не сержусь. Просто жалею, что не буду там учиться.
Он кивает.
– Я тоже.
Внезапно я слышу шум воды из туалета, и мы оба замираем.
– Тебе лучше уйти, – шепчу я.
Питер еще раз обнимает меня, а потом вылезает в окно. Я смотрю, как он бежит по улице к своей припаркованной машине. Когда он уезжает, я проверяю телефон. Два пропущенных звонка от Марго и сообщение «Мне очень жаль».
И я снова начинаю плакать, потому что теперь чувствую, что это по-настоящему.
Глава 9
УТРОМ ПЕРВАЯ МОЯ МЫСЛЬ – о том, что я не буду учиться в университете Вирджинии. Теперь я не знаю, что будет дальше. Мне никогда в жизни не приходилось об этом беспокоиться. Я всегда знала, где мое место. Дома.
Лежа в постели, я начинаю составлять в уме список того, что я упускаю из-за того, что не буду учиться в двух шагах от дома. Важные моменты.
Первые месячные Китти. Наш папа – гинеколог, так что он все объяснит, но я ждала момента, когда смогу прочитать Китти лекцию о становлении женщиной, которая ее взбесит. Может, их придется ждать еще год или два. Но у меня они начались в двенадцать, а у Марго – в одиннадцать, так что кто знает? Когда они начались у меня, Марго все мне объяснила про тампоны и что, если боли очень сильные, нужно спать на животе. От ее объяснений мне казалось, что я вступила в тайный женский клуб. Благодаря старшей сестре мой страх взросления был не таким сильным. У Китти не будет рядом ни одной из старших сестер. По крайней мере, у нее есть мисс Ротшильд, и она живет через дорогу. Китти так привязана к мисс Ротшильд, что, наверное, все равно предпочтет услышать лекцию от нее. Даже если когда-нибудь в будущем папа и мисс Ротшильд расстанутся, я уверена, что от Китти мисс Ротшильд не отвернется. Они крепко сдружились.
Я пропущу день рождения Китти. Я никогда его не пропускала. Нужно будет напомнить папе про традиционный плакат.
Впервые в жизни все девочки Сонг будут жить отдельно друг от друга. Мы, наверное, никогда больше не будем жить втроем в одном доме. Будем приезжать сюда на праздники и каникулы, но это уже не то. Наверное, все изменилось уже тогда, когда Марго уехала в колледж. Конечно, к этому привыкаешь. Китти тоже привыкнет.
За завтраком я то и дело смотрю на нее, запоминая каждую деталь. Длинные ноги, узловатые коленки, то, как она смотрит телевизор с полуулыбкой на лице. Она уже скоро перестанет быть такой юной. Нужно будет сделать с ней что-то особенное, пока я не уехала.
Когда начинается реклама, она косится на меня.
– Что ты на меня так уставилась?
– Просто так. Я буду по тебе скучать.
Китти допивает остатки молока с хлопьями.
– Можно я перееду в твою комнату?
– Что? Нет!
– Но тебя же здесь не будет. Почему твоя комната должна простаивать?
– Почему ты хочешь мою комнату, а не комнату Марго? У нее комната больше.
Китти практичным тоном говорит:
– Твоя ближе к ванной и освещение в ней лучше.
Я боюсь перемен, а Китти их приветствует с распростертыми объятиями. Так она с ними справляется.
– Ты тоже будешь по мне скучать, не притворяйся, – говорю я.
– Я всегда хотела узнать, каково это – быть единственным ребенком, – нараспев говорит она, но когда я хмурюсь, восклицает: – Это шутка!
Я знаю, что Китти ведет себя как обычно, но все равно чувствую укол обиды. Как можно хотеть быть единственным ребенком? Что хорошего в том, что некому согреть тебе ноги в холодную зимнюю ночь?
– Ты будешь по мне скучать, – говорю я скорее себе, чем ей. Она все равно меня не слышит: реклама закончилась, и она снова смотрит свою передачу.
На следующий день в школе я иду прямиком в кабинет миссис Дюваль сообщить новости. Едва увидев мое выражение лица, она говорит: «Присядь-ка» – и закрывает за мной дверь. Садится в кресло рядом с моим.
– Рассказывай.
Я делаю глубокий вдох.
– Меня не приняли в университет Вирджинии.
Казалось бы, после того, как повторяешь это несколько раз, должно стать легче, но нет – только хуже.
Она тяжело вздыхает.
– Я удивлена. Очень, очень удивлена. У тебя была сильная заявка, Лара Джин. Ты прекрасно учишься. Я слышала, что в этом году кандидатов было на несколько тысяч больше, чем в прошлые годы. Однако то, что ты даже не попала в список ожидания, странно.
Я могу только пожать плечами. Своему голосу я сейчас не доверяю. Она наклоняется ближе и обнимает меня.
– Я слышала от человека из приемной комиссии, что университет Уильяма и Мэри будет рассылать решения сегодня к вечеру, будь к этому готова. Еще остаются университет Северной Каролины и университет Ричмонда. Куда еще ты подавала документы? В политехнический?
Я качаю головой.
– В университет имени Джеймса Мэдисона.
– Все это отличные университеты. Все будет в порядке, Лара Джин. Я уверена в этом.
Я не говорю вслух то, что думаю: мы обе были уверены, что я попаду в университет Вирджинии. Вместо этого я только слабо улыбаюсь.
Выходя из кабинета, я вижу возле шкафчиков Крис. Рассказываю ей новости. Она говорит:
– Поехали со мной работать на ферме в Коста-Рике.
