– О вашем деде, Эктсе Тэвернере. Насколько хорошо вы его знали в действительности?
Джейн ответила рассудительно:
– Я жила с ним.
Что-то в ее голосе говорило: «Я его любила», хоть она и не произнесла этих слов вслух.
Джейкоб был сообразителен. Он кивнул.
– Рассказывал он вам когда-нибудь про это место?
– Да, много.
– А что именно? Может, вы мне расскажете что-нибудь?
Он почувствовал, что Джейн отодвинулась.
– Почему вас это интересует, кузен Джейкоб?
Он снова усмехнулся.
– Ну, я отошел от дел, надо же мне чем-то заниматься. Может, мне хочется записать все, что я смогу разузнать об этом старом семейном доме. Хорошая получилась бы книжка. Так что вам рассказывал Эктс?
Она ответила без колебаний:
– Он говорил, что в давние времена тут много занимались контрабандой, продолжалось это и при его отце. Он рассказывал мне, как им удавалось перехитрить таможенников.
Джейкоб кивнул.
– Таких дел было много в восемнадцатом веке и даже во времена королевы Виктории. На этом побережье выгружали кружева, шелка и французский бренди.
– Как они это делали?
Все это время она сидела в кресле, а Джейкоб сидел на подлокотнике и смотрел на нее сверху вниз. Он склонил голову набок и спросил:
– Разве дед вам не рассказывал?
Джейн посмотрела по сторонам. Все оживленно беседовали, за исключением Фредди Торпа-Эннингтона, который подпирал камин и пристально глядел в пустой бокал, словно медиум в хрустальный шар. Что бы он там ни увидел, результат был неутешительный. Похоже, он погрузился в уныние, временами понуро качая головой.
Джейн понизила голос:
– Он говорил что-то про проход, который вел от берега…
– И что же именно?
– Он говорил, что никто не мог его найти, если не знал дороги. Говорил, что это совершенно сбивало с толку досмотрщиков еще в восемнадцатом веке.
– И еще долгое время спустя. Становится интересно. Продолжайте.
Джейн округлила глаза.
– Больше нечего рассказывать.
– Разве дед не говорил, куда выходил этот проход?
– На берег.
– А со стороны суши? Он не рассказывал?
– Я думаю, он не знал. Детям этого не говорили.
Джейкоб хихикнул.
– Вы удивитесь, сколько могут знать дети, которым чего-то не говорят. Вы уверены, что он вам не рассказывал?
Джейн мило улыбнулась.
– Я думаю, он вообще придумал большую часть. Он рассказывал мне истории каждый вечер, когда я укладывалась спать. Иногда про драконов, иногда про пиратов, а иногда про контрабандистов. Конечно, было гораздо интереснее, если истории опирались на реальное место, такое как «Огненное колесо».
Дверь отворилась, и в комнату ворвался Фогарти Кастелл. Он вел девушку, держа ее за плечо, – ту, что шла по дороге с Джоном Хиггинсом. Сейчас, без шерстяного пальто и платка на голове, было видно, что у нее стройная фигура и густые темные волосы, собранные в пучок на затылке. Обрамленные черными ресницами испуганные глаза были такого же темно-синего цвета, что и ее домашнее платье. Она была очень красива, но сейчас весьма бледна. Не отпуская ее плечо, Фогарти Кастелл подвел ее к леди Мэриан, к Флоренс Дьюк, к Милдред Тэвернер.
Джейкоб допил виски и сухо заметил:
– Заполняет собой всю комнату, верно? Он немного фигляр, муженек нашей кузины Энни. Но почему бы и нет? Ему это доставляет гораздо больше удовольствия, чем нам неудобств. Наполовину ирландец, наполовину португалец, и под всей этой шелухой – весьма умелый управляющий. Он идет к нам.
Кастелл подошел, картинно размахивая руками:
– Это Айли Фогарти, четвероюродная внучка моей бабушки Фогарти, но меня она зовет дядей, а вашу кузину Энни – тетей, поскольку у нее нет ни других дядюшек или тетушек, ни матери или отца. И если вам или другим дамам что-то понадобится, звоните в колокольчик, и Айли этим займется. Или если вы хотите подняться в свою комнату…
Джейн неожиданно почувствовала, что ей уже хватило общества Джейкоба Тэвернера. Она сказала: «Да, хочу» и увидела, что страх в глазах Айли сменило облегчение. Она подумала: «Она боялась, что я скажу, что уже видела ее сегодня». Джейн встала с кресла и прошла через комнату. Когда дверь за ними закрылась и они стали подниматься по лестнице, Айли торопливо прошептала:
– Вы не сказали, что уже видели меня.
Джейн покачала головой.
– Вам разве нельзя встречаться с Джоном Хиггинсом?
– Нет, нет, нельзя.
– Почему?
Они стояли на квадратной лестничной площадке. Справа к ней вел боковой коридор с четырьмя неровными ступеньками и дверями по обеим сторонам, а второй коридор вел налево – две ступеньки вверх, а дальше две ступеньки вниз. Все это сбивало с толку.
Айли повернула в правый коридор, поднялась по ступенькам и открыла дверь, за которой оказалась большая мрачная ванная комната с потертым коричневым линолеумом на полу и крашеной викторианской ванной. Ванна была покрыта большими пятнами ржавчины и отделана широким бордюром из красного дерева.
– Я приготовила вам маленькую комнату неподалеку. Леди Мэриан с мужем в комнате дальше по коридору, а комнаты капитана Джереми, миссис Дьюк и мисс Тэвернер – напротив.
Она отодвинулась, пропуская Джейн в маленькую комнату, почти полностью занятую огромной двуспальной кроватью. Как и ванная, она освещалась масляной лампой, распространявшей приятный запах. Однако вид у комнатушки был отталкивающий. Обшарпанный комод горчичного цвета, на нем тусклое зеркало, два стула, старый умывальник – вот и вся мебель. В маленьком тазу стоял огромный цветастый кувшин. Полдюжины хлипких крючков за ситцевой занавеской были единственным приспособлением для развешивания одежды. Узор на ковре давно стерся от возраста и грязи.
