– Надеюсь, это удастся узнать.
– Да-да, но это уже другая история. Нам с Хилли надо серьезно поговорить.
– Сейчас тебе надо только одно – поскорее улечься в постель.
– Что ж – пожалуй, пожалуй. Завтра следует быть в форме, не так ли? Однако ведь… Мы еще собирались нарядить елку. Я так люблю это дело…
– Не строй из себя дурака, Фред. Давай вызовем Маулта. Вместе с Хилари они могут…
– Не нужны мне никакие Хилари с Маултом. Совершенно не нужны, я прекрасно справлюсь сам. Если желаешь, могу подняться по лестнице спиной вперед. Не суетись, Клу. – Полковник решительно поднялся и отвесил Трой легкий галантный поклон. – Не передать словами, как мне жаль, что заставил вас переживать по пустякам.
– Никаких переживаний, не беспокойтесь…
– Очень мило с вашей стороны. Спокойной ночи. Спокойной ночи, Крессида, мой ангел. Спокойной ночи, Берт. Пойдем, что ли, Клу?
А все-таки «главный» в семье он, решила Трой, глядя, как полковник удаляется, опираясь на руку жены. Хилари вышел вслед за ними.
– Ну и ну! – лаконично высказался мистер Смит. – Кино.
Крессида с усилием выползла из кресла.
– Все так распсиховались из-за Форрестеров. Про то, что меня оскорбили, уже никто не помнит. А ведь нам даже не сказали, что там у них. Понимаете? Что у них в записке? Тетю Колумбину ведь вряд ли тоже обозвали «великой грешницей», как вы думаете?
– Точно нет, – согласился Смит. – Ни при каком потенциале рынка.
– В общем, я пошла спать, – заявила Крессида, расхаживая взад-вперед по гостиной. – Только хочу еще договорить с Хилари. Наверное, он наверху. Добрых снов, миссис Аллейн.
– Что же, мы так и разойдемся? А как же елочка?
– Смею думать, он сам ею займется, когда спустится обратно. В конце концов, еще не поздно. Время детское. Спокойной ночи, мистер Смит.
– Спокойной, красотка, – отвечал кокни. – Не переживайте, дышите ровно. Пусть мир сошел с ума, а нам и дела мало, правильно я говорю?
– Честно говоря, мне есть дело, понимаете ли. – Крессида прикусила губу и вышла прочь.
– Чудненько, чудненько! – проговорил ей вдогонку Смит и вновь наполнил свой стакан. – Вам плеснуть чо-нить, милая дама?
– Благодарю, не сейчас. Скажите, а вы разве не находите, что все это если и розыгрыши, то весьма предосудительные?
– Ах, вот вы о чем! Дельный вопрос. Я-то? Предосудительный – не знаю, а что до розыгрыша – сомневаюсь. Говоря образно…
Тут он вдруг осекся и бросил на Трой взгляд более острый, чем обычно.
– Что, спутались у вас все карты, да?
– Видите ли…
– Ага-а! Вас тоже не обошли вниманием, правильно?
– Ну, письма не присылали…
– А что прислали?
– Ничего особенного, – быстро проговорила Трой, вспомнив о своем обещании Мервину и слегка испугавшись проницательности мистера Смита.
– Решили придержать при себе? – спросил он. – Ваше право, конечно, но на вашем месте все-таки старине Хилли я б рассказал. Ну, да что там. День был длинный и все такое. Мне бы тоже недурно отправиться поспать. – Смит отпил глоток из бокала. – Совсем недурно, но, как говорится, лучшее, конечно, впереди.
– Лучшее? Впереди?
– На посошок, перед сном. Знаете, что я пью на посошок? Ячменную воду! Ей-ей, факт! Только ее. Ячменную воду с долькой лимона. Каждый вечер, всю мою долгую жизнь. Помогает держать режим и точно по мне, как хороший костюм. Хилли всегда велит этому своему призраку на полной ставке держать в моей комнате нужный запас.
– Найджелу?
– Угу. Бесплотному чудодею.
– А каково все же ваше мнение о здешнем антураже, мистер Смит?
– О чем это вы сейчас сказали?
– Об окружающей обстановке. Об обитателях. Об укладе жизни. Я имею в виду – в «Алебардах».
– А-а. Вас понял. Что ж, скажу: обстановка своеобразная. Диковинная. Специфическая. С какой стороны ни глянь – чудная. Но ведь, говоря образно, сам Хилли такой. Ему как раз подходит. Вот глядите: если б он, предположим, набрал себе сюда банду, ну там… фармазонов…
– Кого?
– Фальшивомонетчиков. Или шулеров. Или вымогателей. Или скупщиков краденого. Или аферистов. Или еще какой-нибудь такой шушеры – тут я был бы против категорически, можете поверить. Но вот убийцы – они одноразовики, с ними – дело другое.
– Знаете, мой муж с вами согласен.
– Ну вот, а кому же еще знать, как не ему-то?.. А вот от Альфа Маулта вы таких слов не дождетесь. Скорей рак на горе свистнет.
– Вы полагаете, он не доверяет здешнему персоналу?
– На дух не переносит их всех, простите уж за прямоту. Он, знаете ли, из тех, кто любит только норму, только стандарт, только чтоб по струнке. Солидность, приличия и политес подавай этому Альфу Маулту. Слуга военного разлива и большой сноб. Это я вам точно говорю. Я вот сам из низов, как видите, он таких «господ», как я, и в грош не ставит, зато мне легко распознать, как и чем дышит он, что думает. Знаете, как он их зовет, местных? Мразь, накипь и отбросы общества – вот как он их зовет. И только потому снисходит к ним в людскую – в прямом, как говорится, и переносном смысле, – только потому унижается до общения с ними, что таков порядок его службы у Форрестера, а между полковником и Господом Богом разницы никакой он, кажись, не замечает.
Мистер Смит опустил стакан на столик, вытер пальцами губы и подмигнул Трой.
– Отменно. Знаете что, будет здорово, если как-нибудь за эти дни вы заедете ко мне. Попросите Хилли свозить вас. У меня завалялась пара холстов, которые вас точно заинтересуют. Мы, знаете, любим иногда побаловать себя старыми мастерами. Время от времени что-то на рынке встречаю, что-то себе покупаю… Вам нравится Блейк?
– Блейк?
– Блейк, Уильям. У которого «тигр, тигр, жгучий страх»?[43 - Имеется в виду английский поэт, художник и гравер Уильям Блейк (1757–1827), автор, в частности, известного стихотворения «Тигр» (1794). Перевод К. Бальмонта (1921).]
– Он великолепен.
– У меня есть один его набросок.
– В самом деле?!
