Торопков приказал задержать на всякий случай официантов, что обслуживали фабриканта, и обнаружившего тело Шишку. Всех их отправили в участок – к утру придет судебный рисовальщик, чтобы изобразить личность подозреваемого, а затем подъедет и Швальбе, чтобы допросить каждого обстоятельно и вдумчиво.
Далее стало ясно, что приказчик и Стрыльников прошли через лужайку перед рестораном, свернули за угол, затем через дырку в заборе пролезли на пустырь. Тут массивный фабрикант, видно, застрял, отчего и отодрал напрочь две доски. А затем получил удар в висок тяжелым тупым предметом. Он с трудом выбрался из дыры в заборе, оставив на досках лоскутки от своего пиджака, сделал насколько шагов и упал лицом вниз.
Главное, что показал обыск тела, – карты Чертовых скал, с которой фабрикант не расставался, обнаружено не было.
* * *
Весь следующий день горожан будто пыльным мешком ударили. Новость об убийстве Стрыльникова выбила из колеи всех – от сопливых гимназистов до престарелых обитательниц дома призрения. То и дело слышалось:
– А Стрыльников-то, Стрыльников! Допился-таки!
– Да уж, пожалуй. Такие-то только с виду крепкие, а нутро поди все коньяками изъедено!
– Да нет же! Ножиком в печень его – и поминай как звали!
– Английский пэр насмерть убился!
– Уж из Петербургу расследовать едет целая комиссия! Все чинами не ниже тайного!
Кроме того, поскольку, что произошло на самом деле, почти никто не знал, каждый следующий рассказчик прибавлял какую-нибудь мелочь от себя. В итоге дело обросло такими ужасными подробностями, что будь это правдой, в город следовало бы вводить войска.
Начальник губернского полицейского управления полковник Мамонтов и начальник губернского же жандармского управления подполковник Радевич так растерялись, что упустили возможность поймать преступников по горячим следам. Пока отдали приказ перекрыть заставы и обложить вокзалы, прошло уже часов восемь с момента убийства. Стрыльников ведь был из самых зажиточных фабрикантов России. Много он бесчинств натворил, но, с другой стороны, много и подношений преподнес – как Мамонтову, так и Радевичу. Перекрыл лиходей жилу, теперь придется пояса подтянуть. Со всех сторон худо выходило.
Теперь про лорда. Он, как человек порядочный, обещал не доводить дело до международного скандала и даже кротко просил не обращать на это внимания: мол, с лестницы он мог и сам скатиться, и Хью массаж шеи только на пользу пошел. Но разумеется, делу о покушении на подданных Британии был придан статус первостепенной важности.
– Не имею права отвлекать господ полицейских от более важных дел, – с кроткой улыбкой отвечал сэр Эндрю. – И не желаю прерывать свой давно запланированный вояж по Российской империи, хотя это уже второстепенно. Я не предъявляю ни к кому претензий и прошу меня не задерживать. У меня нынче же поезд в Екатеринодар, и обижать моих читателей я не имею права, даже и для поимки мифического злоумышленника. Ежели тот толстяк газетчик в самом деле меня столкнул ради сенсации, то я его прощаю. Пусть будет сенсация!
Тем не менее господина Рабинова отпускать, разумеется, никто не стал, да и не до него было. Не успели проводить британцев до поезда, как новая напасть: приезжают сыщики из столицы. Это значит весь город будет на ушах стоять. Еще до обеда поступили две телеграммы. Приведем их ниже:
Приказ № 23Д – 3409
от 24 апреля 19** года
ПРИКАЗЫВАЮ:
Взять под особый контроль сыскные мероприятия по расследованию убийства г-на Стрыльникова, для чего командирую из столицы лучших специалистов сыскного дела. Предписываю оказать им полное содействие.
Министр внутренних дел
Петр Столыпин
Телеграмма № 457 (б)
от 24 апреля 19** года
СЕКРЕТНО
На основании полученных нами из Министерства внутренних дел сведений об убийстве г-на Стрыльникова ввиду его особой государственной важности требую арестовать убийцу в кратчайшие сроки. Гарантирую максимальную помощь военного министерства.
Военный министр
А. Ф. Редигер
* * *
Прием у Родина начинался с десяти утра, и поэтому, когда дверной колокольчик затрезвонил без трех минут девять, он завтракал на кухне в своем просторном домашнем халате. Бесцеремонно отодвинув в сторону Евдокима, на пороге появилась запыхавшаяся молодая брюнетка.
– Катя? – привстал Родин со стула. Рот у него был набит бутербродом, и поэтому прозвучало имя красавицы неразборчиво.
Девушка сняла тонкие перчатки, без церемоний подошла к столу и уселась на венский стул.
– Георгий, я к тебе по делу.
К Родину вернулось самообладание, он снова опустился на стул и отхлебнул чаю.
– Катя, я, как ты знаешь, по женским болезням не практикую, да и если бы практиковал, с тобой работать не стал. Все же ты для меня много значила, и… Иди лучше к Юсупову в городскую, он поможет…
– Георгий, я к тебе не как ко врачу. О, новая сахарница! Забавная…
– Ну, прошлую ты расколотила.
– Так было за что!
– Сахарница ни при чем, она от мамы осталась.
– Если бы не строил глазки этой Полиньке, мы бы до сих пор были вместе!
– Никому я ничего не строил, это просто дочка моего доцента, и ты это прекрасно знаешь! Катя, хватит убивать уже убитую историю!
Брюнетка вспыхнула и нервно сжала в руках сахарницу (которую чуть было не постигла участь предшественницы), но потом поставила на стол.
– Георгий, ладно. Все это давно прошло. И я к тебе не как ко врачу. Я к тебе как к сильному, храброму и надежному мужчине.
Брови Родина поднялись вверх.
– Да! Да, ты сильный, храбрый и надежный, и я всегда так думала! А все, что я говорила про твое безрассудство, – это от моей экспрессивности. И молодости, да! Я была молода и не понимала, чего хочу.
– Похоже, Катя, сейчас ты хочешь чего-то очень недостижимого, если уж пускаешь в ход такие приемы. Итак?
– Найди похищенного «Золотого витязя»…
Родин с трудом сдержался, чтобы не выпрыснуть изо рта чай фонтаном, как кит.
– Да, «Витязя» и карту Чертовых скал. Ты не ослышался. Никто кроме тебя это не сможет, понимаешь? Никто!
– Погоди, Катя. Во-первых, я не сыщик и никогда им не был. Во-вторых, этом делом занимается полиция, лично Торопков, под патронажем чуть ли не самого государя…
– Не занимается! – перебила брюнетка. – То есть занимается, но убийством Стрыльникова, а на «Витязя» им плевать! И карту они считают дурацкой безделушкой, а это ключ к сокровищам Ахмет?бея…
– Стоп-стоп-стоп! – Родин хитро улыбнулся. – Катя, ты как-то странно изменилась…
