Даша. Нет. А это где?
Корзуб. Это на берегу реки Неглинной.
Даша. Она же под землей.
Корзуб. Вот именно! Ресторан расположен в старинных катакомбах. Официанты одеты диггерами… Очень необычно!
Даша. Да, я заметила: «новые русские», ой, простите, любят все необычное. Но мне что-то не хочется под землю. Глубину отношений между мужчиной и женщиной я представляю себе несколько иначе.
Корзуб. Предложите тогда вы что-нибудь!
Даша. Значит, вы хотите познакомиться поближе?
Корзуб. Да, как можно ближе…
Даша. Тогда приходите к нам на семейный обед! Послезавтра. Я познакомлю вас с моей семьей. Мы все собираемся – прилетает дядя из Америки… Или я вас не поняла и вы все-таки имели в виду другую близость?
Корзуб. Вы все правильно поняли. Я обязательно приду.
Он целует Даше руку. Возвращается Инна, оценивающе смотрит на Корзуба и Дашу.
Инна. Дарья Юрьевна, гость спрашивает про Феофана Грека и не понимает, что такое уха с расстегаями. Требуется ваша помощь.
Даша. Да-да… Конечно. (Уходит).
Инна(подходит к столу, смотрит на оставленные Дашей часы. Потом смотрит на свои часы.) Повторяешься, Корзуб…
Инна уходит. Закрывается занавес. На авансцене остается Корзуб.
Корзуб. Новые русские, новые русские. Как богатый – так новый русский. Как новый русский – так идиот… (Передразнивая Секвоева.) «В мире много богатых идиотов!» Вы что же думаете, господа хорошие, для того, чтобы стать богатым, ни ума, ни таланта не нужно? Нет, миленькие мои, ошибаетесь. А кроме ума и таланта, еще и смелость нужна! Когда все рухнуло, одни сломались или струсили, а я – нет! Я работал. День и ночь работал. Учился… Учился покупать, продавать, давать взятки! Вы думаете, легко дать взятку министру? Это искусство посильнее Фауста Гете. Из тех, с кем я начинал, троих отстрелили, один спился, двое – за бугром отсиживаются… А я здесь, в России. Я есть и буду. Капитализм, господа, – это всерьез и надолго!
Уходит.
Картина четвертая
Снова квартира Кораблевых. В доме суета, готовятся к обеду.
Вера Михайловна(поет).
«Канает пес, насадку лавируя.
И ширмачи втыкают налегке…»
Раздается звонок в дверь. Два телохранителя принесли два ящика с вином.
Вера Михайловна. Вы?
Телохранители. Мы.
Вера Михайловна. Что, опять бомба? В прошлый раз приперли в дом клумбу. Кому, от кого? Такой шухер был! Чуть милицию не вызвали – думали, бомба…
1-й телохранитель. Нет, тут не бомбы – гранаты. (Достает бутылку из коробки.)
2-й телохранитель. Шабли, божоле…
Вера Михайловна. Шабли! А вы знаете, что шабли было любимым вином Чехова?
1-й телохранитель. Не знаю.
Вера Михайловна. Боже, слова-то какие! Божоле, шабли… Ароматы Франции. Вот вы не бывали во Франции?
1-й телохранитель. Ну почему же? Сколько раз. С шефом.
Вера Михайловна. Ну да!? А мне не довелось! Так мечтала Париж посмотреть! Авиньон. Нормандские замки… Даже французский язык выучила. Потом забыла. Иван Афанасьевич у нас засекреченный был. За границу ни-ни. Ну и мне тоже… Теперь все можно, а возможностей нет…
1-й телохранитель. Куда ставить-то?
Вера Михайловна. Ой, извините. Давайте-ка, мальчики, все это быстренько на кухню, пока Иван Афанасьевич не увидал. А то погонит нас вместе с шабли и божоле… Не любит он этого.
1-й телохранитель. Чего – вина?
Вера Михайловна. Нет, крутизны он этой не любит… Я правильно выразилась?
2-й телохранитель. Правильно.
Вера Михайловна. Вас как зовут?
2-й телохранитель. Вася.
1-й телохранитель. Коля.
Вера Михайловна. А меня – Вера Михайловна. Божоле, да божоле, а об водке ни полслова…
1-й телохранитель. Водчонка нужна? Организуем…
Вера Михайловна. Нет, водка к столу есть. Это я так, к слову. Был такой поэт Денис Давыдов. Слышали?
2-й телохранитель. Видели. В кино…
Вера Михайловна. Так вот, он в одном стихотворении все сокрушался «Жомини да Жомини, а об водке ни полслова…»
1-й телохранитель. Жомини – вино, вроде божоле?
Вера Михайловна. Нет, французский военный историк.
2-й телохранитель. Запутали вы нас, Вера Михайловна.
Вера Михайловна. Садитесь, мальчики, угощу вас чаем с пирожками!
