Видимо, кому-то помешали
Ветераны из гнезда «Речник».
Власть при всех чинах и капиталах
Верит, что опять права она…
И войну пока не проиграла,
Хоть несправедлива та война.
«ТВ теперь театр для двоих…»
ТВ теперь театр для двоих.
Два лидера свои играют роли.
Мы слушаем с надеждой поневоле
С экрана монологи их.
Дай Бог, чтоб жизнь не обманул пиар.
И все, что говорится нам с экрана,
Не повторит заманчивость обмана,
На что у власти есть особый дар.
«И до зэков докатилась эта новость…»
И до зэков докатилась эта новость,
Что не зря они министра ждут.
И хотя над ним еще вершится суд,
Пол и койка вымыты на совесть.
А другой министр, нахапав денег,
Сгинула в отстойник «под декрет…»
В Белый дом послать бы надо веник,
Пусть от сора чистят Кабинет…
«Мне так неуютно стало…»
Мне так неуютно стало
В лоне родной страны.
Душа от обид устала,
От торжества шпаны.
Всем заломили руки,
Кто косо взглянул на власть.
Уж лучше с ней жить в разлуке,
Чем в лапах ее пропасть.
Муза, не будь слугою,
Как я не стал холуем.
Мне легче уйти в изгои,
Чем видеть, как рушат дом.
Как рушат любимый берег,
Где боль моя и друзья.
…В Россию лишь можно верить,
А жить в ней давно нельзя.
«Московская элита…»
Московская элита
Собой увлечена.
И все в ней знаменито,
И всем вершит она.
В ней есть свои кумиры
И гении свои.
Роскошные квартиры,
Престижные чаи.
«Одни по воротам целят…»
Одни по воротам целят.
Другие играют в пас.
Неважно, как нас оценят.
Важней – чем вспомянут нас.
«Мне в Россию пока нельзя…»
Мне в Россию пока нельзя.
Я умру там от раздражения.
Дорогая моя земля,
Бесконечное унижение.
Безнадежная нищета,
Наворованные богатства.
От обмана до хомута
Уместилось родное братство.
Иерусалим, 1998
«Я к врагам теряю интерес…»
Я к врагам теряю интерес.
Не смотрю на выпады с обидой.
Я иду молве наперерез,
Столько раз в ее лохани мытый.
Я иду сквозь прошлые ошибки,
Сквозь сомненья, беды, пересуд.
И болят в душе моей ушибы,
Что еще не скоро заживут.
Стена Плача
Почетный гость из Северной столицы
Читал псалмы у горестной Стены.
Он на иврите рад был помолиться,
