Нынче будут грабежи!
Отмыкайте погреба –
Гуляет нынче голытьба!
Прекрасная Дама.
Я точно знала, что кто-то из нас умрёт. Сын или я. Гадалка показала мне красное пятно на линии жизни. Но я как будто хотела умереть самой, а не чтобы он. Странно, правда? Я бросилась к докторам. Но к хорошим и почтенным, не таким, как вы. Которые умеют только читать морали и выпроваживать.
Четверо суток длилась пытка. Хлороформ, щипцы, температура сорок, почти никакой надежды, что бедный выживет. Он был вылитый портрет отца. Я видела его несколько раз в тумане высокой температуры. Но молока не было, его перестали приносить. Я лежала: передо мной была белая равнина больничного одеяла, больничной стены. Я была одна в своей палате и думала: «Если это смерть, как она проста…» Но умер сын, а я нет.
Пауза.
Я хотела назвать его Дмитрием. В честь моего отца. Открывателя Периодической системы элементов. Как хорошо жить в периодической системе, где водород никогда не станет теллуром. Порядок лучше хаоса, хотя по молодости думается иначе.
Доктор Розенберг.
Смотря какой порядок и какой хаос. Некоторые попы думают, что Господь уже давно сожалеет о сотворении мира. Лучше Ему было в одиночестве носиться над водой. Здоровее как-то. Баден-Баден такой себе.
Прекрасная Дама.
Старая наша папина горничная сокрушённо качала головой: кабы барин был жив, не такой бы уход был – папа обожал детей и внуков.
Доктор Розенберг.
Повторюсь: Вам повезло, мадам. Если вас и отдадут в ВЧК, то не ваш кровный ребёнок от пажа Дагоберта. До скорого, Любовь Дмитриевна!
Прекрасная Дама.
Паж Дагоберт был мне самым близким в святом святых моей жизни. В нём жило то же благоговение перед красотой тела и страсть его была экстатична и самозабвенна. Я благодарна Вам и сейчас, на старости лет, паж Дагоберт, никогда этой благодарности не теряла, пусть и разошлись мы так скоро и так трагично для меня.
Старуха.
Ты слишком часто говоришь про старость, самозванка. Если ты страшна и не нужна мужикам, ты ещё не…
Прекрасная Дама.
Что ещё не?
Старуха.
Короче, пьедестал тебе не полагается. Про Сашеньку, моё дитятко, ты написала полную порнографию. После всего, что мы для тебя сделали, химическое отродье.
Прекрасная Дама.
Люби меня, милый Дагоберт.
Другой.
Ты красавица, милая Альдонса. И ты умеешь очаровать. Вот сидят на ступенях они, зачарованные тобою. Ты и меня зачаруешь, хитрая Альдонса?
Прекрасная Дама.
Не зови меня Альдонсою. Я Дульцинея.
Другой.
Все знают, что ты – Альдонса. Но мне всё равно. Я буду звать тебя, как ты хочешь. Меня от этого не убудет.
Пауза.
Кстати, мне на неделях дают заслуженного.
Прекрасная Дама.
Как ты узнал?
Другой.
Луначарский сказал.
Прекрасная Дама.
Сам сказал? Ты ездил в Москву?
Другой.
Он звонил. В театр. Велел найти меня и позвать к трубке.
Прекрасная Дама.
И что надо делать теперь?
Другой.
Ты правильно спросила. Надо служить доверенным лицом Ленина.
Прекрасная Дама.
Прямо доверенным-доверенным? Разве Ленин тебе доверяет?
Другой.
Он меня знать не знает. Надо быть доверенным лицом на выборах во ВЦИК.
Прекрасная Дама.
Ты будешь расстреливать несчастных по темницам?
Другой.
