Делегация вошла. Шесть человек в богатой одежде, украшенной золотым шитьем и драгоценными камнями.
– Ваше величество, – они поклонились, – Мы к вам с торговым предложением.
Суть предложения была такова: не территории Девитас была древняя железорудная шахта. Сталь, сделанная из этой руды, получалась настолько качественной, что девитасское оружие считали честью приобрести даже князья, посылая послов с самых дальних уголков. Торговля оружием была основной статьей дохода Девитас. Каир Дун же желали покупать руду, что нанесло бы удар по всей экономике княжества.
После долгих переговоров, Харик все же отказался. Продавать руду означало оставить множество людей без работы, и оружие продавать было выгоднее, чем руду. Спесивые делегаты разозлились на князя, пообещав разорвать торговлю с Девитас, если им откажут, но князь разозлился и твердо отказал, прогнав делегацию прочь.
Решение легло тяжелым грузом на сердце князя. В Каир Дуне закупалась пшеница, вино, соль и ткани. И влияние Каирдунской гильдии было таково, что вряд ли появится возможность закупать это всё у других соседей. Князь понимал, что теперь настали тяжелые времена.
2.
Народ Девитаса голодал. Пшеницы, выращиваемой на полях княжества, не хватало на всех, а пищи, закупаемой у независимых торговцев, было мало, ведь всю торговлю контролировала Каирдунская гильдия.
Сон князя стал еще хуже. Каждую ночь он видел смерть и разрушения, просыпался с криками ужаса и больше не мог уснуть.
В одну ночь всё было иначе.
Харик шел по полю, озаренному ярким летним солнцем. Он видел улыбающихся крестьян, что работали в поле; они махали ему рукой или кланялись, что-то благодарно говорили. Юноша шел к окраине поля, где начинался лес.
Войдя в лес, князь смотрел на резвящихся животных, слушал пение птиц. Вскоре он вышел к поляне, усыпанной цветами.
– Я ждала тебя, – послышался чудесный голос, услышав который, князь ощутил чувство абсолютного покоя и радости.
– Ждала меня? Кто ты?
Перед Хариком возникла дева. Он не мог оценить ее возраст, воспринимая ее то как юную девушку, то как взрослую женщину, то как умудренную годами матрону. Она посмотрела на него глубокими синими глазами, в которых читалась бесконечная любовь и мудрость веков:
– Мать всех людей.
Харик почувствовал, как его охватила дрожь и ослабли ноги. Он упал на колени и на взгляд помутнел от навернувшихся слез. Выдержать такое величие рядом с собой было невозможным для любого живущего на Даумаре.
– Харик, сын мой, – ее рука легла ему на голову, нежно согревая, – Я вижу твою чистоту, я вижу, как твой добрый народ мучается из-за жадности моих заблудших детей. Слушай меня, слушай и внимай: мне – вашей Матери – тяжело, но Каир Дун должен пасть от ваших мечей. Не бойся – павшие от ваших рук попадут в мое царство. Когда Каир Дун падет, многие люди вздохнут с облегчением – и это будет доказательством того, что я не покинула вас, и, как всегда, наблюдая и помогаю вам.
– Мама… – князь поднял заплаканные глаза.
– Сынок, – Великая мать улыбнулась и наклонилась к нему, поцеловав в лоб.
В этот момент Харик проснулся. Ему казалось, что он до сих пор чувствует прикосновение губ Мадрхиг. Он, как обычно, пошел рисовать свой сон, но из-под уголька как-то само по себе вышло нечто, что по мнению князя оскорбляло Великую мать. Он смял лист и отбросил в сторону.
Князь оделся и ушел в главный зал. Его удивило, что Матье, как обычно, не ждал его. Князь сел на трон и стал думать о том, как собрать такие силы, чтобы разбить Каир Дун.
Через какое-то время пришел Матье:
– О, ты уже здесь? Я думал, еще рисуешь.
Князь посмотрел на советника. И со всей серьезностью сказал:
– Мы должны атаковать Каир Дун.
Матье посмотрел на князя с удивлением, но Харик пересказал свой сон.
– Это был не просто сон. Все было слишком реально. Даже реальнее, чем все мои кошмары. Великая мать говорила со мной, она направила меня и весь Девитас. Собери священников, им нужно знать. Они разнесут эту весть, воодушевив народ тем, что князь говорил с Мадрхиг. Но о сборе военных сил – ни слова.
Матье отправил людей за священнослужителями высокого сана. На совете священники отнеслись к новости с недоверием, считая себя более достойными для внимания Матери, чем князь, но против ничего не посмели высказать. Они покинули дворец, но разносили весть не особо рьяно, лишь формально и сухо рассказав это пастве.
Князь выехал на конную прогулку. Тем временем Матье прошел в княжеские покои. Он полистал княжеские рисунки, хмуро разглядывая ужасные изображения смерти и бедствий. Положив их на стол, он же собрался уходить, но его внимание привлек смятый лист в углу комнаты. Советник развернул рисунок и увидел на нем полуобнаженную девушку, страстно приоткрывшую рот и томно смотрящую с листа. Матье поджал губы и обратно свернул лист, положив его на место. Происходящее ему не нравилось.
3.
Весна, 1617 год Первой империи. (эльф.) 4 год Второй эры
Оружие ковалось, рекруты набирались. Княжество готовилось к войне. Матье говорил князю, что Каир Дун разобьет это войско, но Харик утверждал, что Великая мать защитит и поможет.
Множество мужчин со всего княжества были призваны в войско. Тысячи человек были готовы выступить, но не имели понятия, ради чего их оторвали от семей. Немногочисленные поля были полузаброшены – теперь там в основном трудились старики, женщины и дети.
Весной Харик собрал всё войско и выступил перед ними с речью:
– Мужчины Девитаса! Мы идем на войну! Не ради добычи, не ради завоеваний, но ради Великой матери, что, как вы знаете, явилась ко мне и приказала наступать на Каир Дун! – солдаты начали переглядываться, и это не ускользнуло от внимания князя. Он неодобрительно посмотрел на первосвященника Спирона, но продолжил речь, – Да, если вы этого не слышали раньше, то сообщаю сейчас: Великая мать явилась ко мне в ночном видении и дала священную цель: разбить Каир Дун, наказав таким образом заблудших в алчности людей. В бой поведу вас не я, но сама Мадрхиг!
Солдаты зашумели, но без особого воодушевления.
И затем войско выступило.
Следующей ночью войско разбило лагерь. Ночью, когда Харик уже спал, ему снова было видение. Он стоял посреди белоснежной пустоты и слышал лишь нежный теплый голос:
– Сын, первосвященник Спирон – самозванец, он не благословлен мною. Накажи его, и через боль он очистится, вознесется ко мне. Он ослушался тебя и не разнес твою благую весть, а значит подвел и меня.
Князь проснулся. На лбу, где несколько месяц назад Мадрхиг оставила свой поцелуй, было ощущение тепла. Он встал с кровати и накинул плащ.
– Стража!
Через мгновение в шатер вошли стражники с алебардами.
– Арестовать Спирона.
Удивленные стражники лишь отчеканили «Так точно!» и вышли. Князь сел на край кровати и склонил голову, погрузившись в размышления, но вскоре его прервали голос капитана.
– Ваша светлость, первосвященник Спирон арестован. Будут еще приказания?
– Приготовьте столб и костер. На рассвете он будет сожжен за предательство.
– Вы уверены, сир?
– Капитан, ты ставишь под сомнения мои приказы?
– Никак нет!
– Тогда ступай.
