– О да, – примирительно поддакнул Джонс, хотя не понял, имела ли она в виду свое крепкое здоровье или какой-то дьявольский обряд.
– Так вот, она вместе со своим полоумным мужем прямо у меня под носом выдоила мою корову и украла яйца из курятника!
– Глупости! – замахал на нее руками священник. – Глупости, миссис Флюк!
– Не глупости, ваше преподобие, а сущая правда! – хрипло вскричала она. – Они сделали это дважды, хотя и один раз – это уже слишком! И если вы завтра не заявите об этом с кафедры, ноги моей больше не будет в вашем доме! Стыд и позор, что уважаемая женщина не может найти справедливости у единственного джентльмена во всем приходе!
– Вы не видели, как миссис Пэшен и ее супруг доили корову и воровали яйца? – спросил викарий, не клюнув на льстивое замечание о «джентльмене». – Вы этого не видели!
Миссис Флюк нехотя признала данный факт.
– Глазами не видела, если вы об этом! – ответила она. – Но глаза-то лгут. Зато я видела их духовным зрением, да-да, вот намедни, когда смотрела в свое стеклышко.
– Вот что, миссис Флюк, – сердито произнес викарий, – я вам уже говорил, что если вы будете гадать на кристаллах или чем-то подобном, то Господь проклянет вас на веки вечные и отправит в ад! Понимаете?
– М-м, – промычала миссис Флюк и задумалась, оттянув пальцами нижнюю губу. Внезапно ее лицо просияло. – Вы умеете красиво говорить, ваше преподобие, когда хотите!
– А вы, похоже, вовсе этого не хотите, – пробормотал себе под нос Джонс.
Старуха быстро отвела от него взгляд и перекрестилась.
– Господи, что вам еще взбрело в голову?
– А что он там про меня шепчет? – буркнула миссис Флюк, ткнув пальцем в Джонса.
– Просто процитировал одну строчку, – с виноватым видом ответил Джонс.
– Надеюсь, из Святого Писания, молодой человек?
– Э… нет.
– Я так и думала. – Она торжествующе взглянула на викария. – А насчет баптистов я вам скажу. Помните историю про Илию?
– Помню.
– Как он заливал алтарь водой?
– Да, да.
– И как все равно пришел огонь и все сгорело?
– Разумеется.
– Так почему же баптисты не могут послать на землю дождь? Они же так любят воду! Вода для них бог, но ему на них плевать! Значит, и мне на них плевать!
– Вот что, миссис Флюк, – сурово возразил священник, – я не позволю в своем присутствии говорить такие вещи. Не мое дело защищать представителей других конфессий, однако неприятно слышать столь грубые и непочтительные замечания. Вы что, язычница? Разве вы не понимаете, что дождь начнется в свое время, как предназначено Господом?
Миссис Флюк печально покачала головой.
– Конечно, вы больше в этом понимаете, ваше преподобие, – признала она. – Я только хочу сказать, что мистер Турфи не может крестить своих баптистов. А что до меня, то я ни воды не могу добыть, ни Марту Пэшен за руку поймать. И если так пойдет и дальше, я запутаю ее в ветвях дерев, как того Авессалома, и пусть воин пронзит Марту своим мечом.
– Я поговорю с миссис Пэшен, хотя и убежден, что все это чепуха, – поспешно произнес викарий.
Миссис Флюк ответила ему реверансом и хотела продолжить разговор, однако священник уже нажал кнопку звонка, и на прощание она успела только сказать:
– Ладно-ладно, спасибо и на этом, но хочу напомнить, что помогать мне нести свое бремя – ваш священный долг. И раз уж вы были так добры, то вот вам четыре пенса на детишек, хотя я слышала, что в последний год они вели себя хуже всякого скота, и очень жаль, что на них нет пророка Елисея с его медведями.
Викарий молча взял четыре пенса, раскрыл бухгалтерскую книгу и вписал туда имя миссис Флюк и размер ее взноса.
– Странная женщина, – прокомментировал Джонс, когда она ушла.
Священник набил трубку табаком, закурил и хотел что-то ответить, но тут дверь снова отворилась, и в комнате появился японец.
– Миссис Пэшен, хозяин.
– Пусть войдет, Нао.
– Хорошо. Дочка Флюк и все-такое.
К миссис Пэшен вряд ли подходили слова и «все такое», подумал Джонс, с интересом разглядывая ее мертвенно-бледное лицо и раздутые ноздри. Как и мать, новая посетительница сразу перешла к делу.
– Во-первых, вот вам семь пенсов на мальчишек, – заявила она.
Викарий достал книгу и записал ее взнос. К удивлению Джонса, он и на сей раз не сказал ни слова благодарности.
– А во-вторых, – яростно продолжила миссис Пэшен, – эта старая чертовка постоянно врет, чтоб она сдохла! Но прийти сюда, к вам! Правду говорят – не только с плотью и кровью борется душа, но и со всяким наваждением от злого духа!
– Давайте к делу, миссис Пэшен. Вы жалуетесь на свою мать?
– Она мне не мать! Избави Бог от такой матери! Лучше бы я родилась от…
– Хватит! Объясните, зачем пришли.
– Она навела на меня заклятье, вот зачем.
Ее зеленоватые глаза, цвета болотной воды, вдруг злобно блеснули в сторону Джонса.
– Глупости, и вы сами это знаете! Будьте благоразумны!
– Но это не глупость, сэр. Она меня заколдовала! И беднягу Пэшена тоже.
– Что же она сделала?
– Как только мы выходим из дома, сразу слышим плач маленьких ягнят. Такой жалобный. А вы сами знаете, у нас ягнят нет.
– Вы все это выдумали. Лучше скажите, зачем вы выдоили корову матери и украли у нее яйца?
Женщина покосилась на Джонса и хихикнула:
