– Послушайте! – вмешался Чарлз, уставший от восклицаний Мэвис, не прояснявших ситуацию. – Ответьте, что случилось с вашим дядей?
Мэвис уставилась на него расширенными глазами.
– Думаю… Думаю, он мертв! – выпалила она, вся дрожа.
– Мертв? У него удар, еще что-нибудь?
Мэвис опять расплакалась:
– Нет-нет! Гораздо, гораздо хуже. Его застрелили!
– Боже всемогущий! – тихо проговорил Чарлз.
– Слушай внимательно, девочка моя! – проговорила мисс Паттердейл. – Ты сказала, что думаешь, будто он мертв. Не помчалась же ты сюда, бросив несчастного одного и не убедившись, что ему уже ничем не помочь?
Мэвис закрыла лицо ладонями.
– Я знаю, что он умер. Я думала, он спит, а это на него совсем не похоже. Подхожу к нему и вижу…
– Что именно? Да соберись ты!
– Простите. Это стало для меня шоком. Вот здесь у него… – Мэвис дотронулась до своего левого виска. – Там зияла дыра! О, не спрашивайте! Я слышала, слышала… Но в тот момент не сообразила, что это. На подходе к дому услышала выстрел. Я подпрыгнула, до того близко хлопнуло, но решила, что кто-то отстреливает кроликов – что еще должно было прийти мне в голову? А потом вижу дядю в садовом кресле под дубом…
– Боже! – не выдержала Абби. – Кто это сделал? Ты кого-нибудь заметила?
Мэвис, вытирая слезы, покачала головой.
– В саду никто не прятался? Раз ты шла по дорожке, у него не было другого пути для бегства, верно?
Мэвис ошеломленно уставилась на нее:
– Не знаю. Я была так потрясена, что могла думать только об одном: бедный дядя мертв!
– Неужели ты никого не заметила? – не унималась Абби. – Это же произошло почти при тебе. Тот, кто это совершил, не мог убежать – во всяком случае, далеко.
– Наверное. Только я об этом не думала. Все мои мысли были о дяде.
– Ладно, ладно, – промолвил Чарлз. – Это естественно. Но что вы сделали потом, поняв, что он мертв?
Мэвис откинула со лба прядь волос.
– Даже не знаю… Несколько минут я провела в оцепенении. Мне казалось, что это просто невозможно! Ноги тряслись, я чуть не падала, голова кружилась. Я добралась до дома, и там меня все-таки стошнило…
– Я не об этом, – сказал Чарлз, сдерживая нетерпение. – Вы позвонили в полицию? Врачу?
Она заморгала.
– Ой, нет! Я знала, что вызывать врача бессмысленно. А про полицию не подумала. Разве это необходимо? Не будет ли только хуже? Дядя бы не одобрил: дознание, болтовню…
– О, боги! – воскликнула мисс Паттердейл. – Ты совсем безмозглая, Мэвис? Ты же отлично знаешь, что у меня нет телефона, однако бежишь сюда, даже не… Нет уж, хватит слез! Ты куда, Чарлз?
– В Фокс-Хаус, куда же еще? Позвоню оттуда в полицейский участок и дождусь их приезда.
– Самое правильное решение, – одобрила она. – Я с тобой.
– Лучше не надо, тетя Мириам!
– Вздор! Вдруг мы сможем что-то сделать для бедняги? Ты же не боишься, что я хлопнусь в обморок?
– Отпустите меня с Чарлзом, тетя Мириам! – взмолилась Абби. – Я изучала первую помощь, так что…
– И не подумаю! Ты останешься здесь, присмотришь за Мэвис.
– Я не смогу… У вас это получится гораздо лучше. Пожалуйста, отпустите меня с Чарлзом! – канючила Абби, следуя за ними через сад.
– Ни в коем случае! – крикнул Чарлз, отметая все споры. – Садитесь, тетя Мириам!
Он захлопнул за ней дверцу машины, прыгнул за руль и завел мотор. Когда автомобиль рванулся вперед, Чарлз заметил:
– Эта плакса оставит позади всех безголовых мокрых куриц! Грудной младенец – и тот сообразил бы вызвать полицию! Редкостная глупость! Как по-вашему, тетя Мириам, что там произошло?
– Понятия не имею. Первая мысль – кто-то стрелял по кроликам. Я ничуть не удивлена. Всегда считала опасной эту забаву на общинной земле.
Расстояние между Фокс-коттеджем и Фокс-Хаусом было так мало€, что они и глазом моргнуть не успели, как достигли цели. Дом стоял в глубине участка, отделенного от дорожки низкой живой изгородью. Вместо подъездной аллеи позади сада была сделана квадратная гравийная площадка, с нее Уорренби заезжал в новый гараж, пристроенный к дому. Чарлз затормозил у приступки в изгороди, от которой к двери дома вела тропинка, и заглушил мотор. Минута – и они с мисс Паттердейл, вбежав в сад, склонились над безжизненным телом Сэмпсона Уорренби, принявшего смерть в садовом кресле под дубом, стоявшим перпендикулярно к дорожке за изгородью.
На Уорренби, толстом коротышке, были мешковатые штаны, куртка из шерсти альпаки, шлепанцы из марокканской кожи. Голова упала на грудь, одна рука безжизненно свисала с подлокотника.
– Кто был его врачом? – отрывисто спросил Чарлз.
– Доктор Уоркоп. Но он здесь бессилен.
– Может, его все равно надо вызвать? Я толком не знаю, какова процедура в таким случаях, но уверен, что без медика не обходится. Не будем медлить. Где у него телефон?
– В кабинете, справа от входной двери.
Он быстро зашагал к дому. Это было обложенное декоративным кирпичом строение в форме буквы Е, главные комнаты выходили окнами на сад, на дорожку за живой изгородью и на общинный выгон. Окна до пола на первом этаже были открыты, и Чарлз, шагнув в одно из них, очутился в кабинете Сэмпсона Уорренби. Телефон стоял на двухтумбовом письменном столе, среди вороха бумаг. Чарлз поднял трубку и набрал номер доктора Уоркопа.
Через несколько минут, вернувшись к мисс Паттердейл, он застал неустрашимую леди за разглядыванием клумбы с львиным зевом.
– Дозвонился Уоркопу?
– Да. Сейчас у него время приема. Он скоро приедет. Полиция из Беллингэма – тоже.
Мисс Паттердейл откашлялась и сказала тоном, не допускающим возражений:
– Что ж, Чарлз, мы с тобой ничем не сможем помочь этому бедняге. Он мертв.
– Мертв-то он мертв, вот только напрасно вы воображаете, будто на этом можно поставить точку, тетя Мириам. Подумайте хорошенько!
