– Значит, приехали? – подал голос Лакриций, заметивший, что машина остановилась. – Отлично! Что снимаем, Бел? Ты продумал сюжет? Вы только посмотрите на этот… экспромт…
Ко?нец разглядел трупы и замолчал. Но оторопь не помешала ему опустить стекло и выставить в окно камеру.
Белосвет же выбрался из машины, окинул мрачным взглядом растерзанные тела, обернулся, посмотрел на Пифа и растерянно спросил:
– Что здесь произошло?
– Ты у меня спрашиваешь? – ровно поинтересовался хван, вставая рядом с репортером.
– Я… – Люд понял, что сглупил, и попытался объясниться: – Ты наверняка знаешь о таких вещах больше моего.
В отличие от собратьев Белосвет к военным игрищам относился с холодком, в дружине отслужил ровно столько, сколько требовала древняя традиция, ни часом больше, и полностью сосредоточился на любимой журналистике. Поэтому крови, которая пролилась в Петровском, он не испугался – насмотрелся за жизнь достаточно, но с трудом представлял, что могло вызвать такие потери.
Вечерний сумрак уже накрыл осенний парк, и в неясном свете фонарей разорванные тела рыцарей и дружинников казались залитыми черной навской кровью. Пятеро чудов против шести людов. У могучего балагура-десятника оказалось на одного друга больше, соответственно, потери Великого Дома Людь были чуть выше.
Зубчатая стена Путевого дворца возвышалась над полем боя могильной плитой.
– Надо найти «Глаз», – негромко произнес Пиф.
– Да, – согласился люд, но с места не сдвинулся.
– Все мертвы? – Лакриций наконец-то рискнул покинуть внедорожник и присоединиться к друзьям.
– Ага, – подтвердил хван. И вновь посмотрел на люда: – Как ты узнал, что здесь случится побоище?
– Что? – не понял тот.
– Как ты узнал, что сюда нужно направить «Глаз»? – повторил Пиф. – Мы ведь ехали снимать осеннюю распродажу в супермаркете Торговой Гильдии.
– Все слышали о проделках Марты, – не поворачиваясь к водителю, ответил Белосвет. – И я попросил Ярослава, двоюродного брата Данияра, сообщить мне, если начнется разборка. Надеялся продать сюжет в светскую хронику.
– А продадим в ЧП, – едва слышно пробурчал ко?нец.
– Когда пришла СМС – отправил сюда «Глаз», а Ярослав… – На лице люда на мгновение появилась гримаса боли. – Вон он лежит.
– Что будем делать?
– Надо сообщить, – высказал свое мнение Лакриций.
– Белосвет?
Но люд, судя по всему, продумывал другую версию.
– Белосвет? – повторил хван.
– О происшествии и без нас узнают, – прищурился репортер. – Цена вопроса – несколько минут, давайте используем их профессионально.
– Сделаем репортаж?
– Да. – Белосвет принял решение и стал раздавать приказы: – Пиф, пожалуйста, отыщи «Глаз».
– Хорошо.
– Лаки, дай мне прямой эфир через десять минут, как раз подгадаем к вечерним новостям.
– Сделаю!
Ко?нец вернулся к машине и принялся готовить аппаратуру.
Сам же Белосвет медленно прошел по краю поляны, не рискуя заходить за невидимую «линию смерти», но пересек ее, когда заметил слабое движение, и склонился над молодым чудом.
– Ты как?
Мальчишка приоткрыл залитый кровью глаз и прошептал:
– М-моряна… ч-ч…
– Моряна? Откуда? Зачем?
Но юноша, в котором люд опознал Евгения де Рю, уже потерял сознание.
Белосвет огляделся, мысленно согласился с рыжим: даже на его непрофессиональный взгляд, последствия страшной резни действительно напоминали «работу» оборотня, после чего бесцеремонно ощупал карманы раненого, отыскал «Дырку жизни» и активировал ее, порталом отправляя де Рю в приемный покой Московской Обители. А сам отскочил, чтобы не провалиться следом.
– Бел, у меня все готово! – доложил Лакриций. – Нас пустят в эфир, как только захотим.
– Ты сделал панораму?
– Из окна машины, а что?
Ко?нец как раз устанавливал треногу, но люду пришла в голову другая идея:
– Хватай камеру и за мной!
– Куда? – Однако опыт есть опыт, и, задавая вопрос, Лакриций уже взваливал аппарат на плечо.
– Марта, скорее всего, еще в отеле, – скороговоркой ответил Белосвет. – Она наверняка что-то видела или слышала, и ее мы загоним в новости сразу после подводки. Включай семейную тайну на полную, Лаки, нам нужны ответы.
– Будут тебе ответы, – пообещал ко?нец.
Дверь в номер оказалась запертой, но люда это не остановило: может, он и недолюбливал «военные игрища», но силушкой, так же, как его сородичей, Спящий Белосвета не обидел. Но только репортер приготовился вышибить препятствие, как Лакриций прошептал:
– Ты слышишь? – и повис на люде, помешав открыть дверь одним ударом.
– Что слышу?
– Не ори.
– Что я должен слышать?
