Чтобы выбрать преемника Чамараи, Хайдер собрал всех детей правящей династии и устроил им смотр.
Увидев, что маленький мальчик Чамараджа из всех игрушек выбрал золотой кинжал, который повесил себе на пояс, Хайдер воскликнул:
– Если он мечтает носить драгоценное оружие в таком малом возрасте, он сможет его достойно носить, когда вырастит!
И объявил мальчишку новым раджой княжества под именем Чамараджи Водейяр IX. Впрочем, в политике Майсура это ровным счетом ничего не меняло. Всем и всеми правил по-прежнему он – грозный Хайдер Али.
* * *
Ну, а как относились к происходящему в английских колониях в тогдашней Франции? Начиная со времен Семилетней войны 1756–1763 годов Версаль считал, что независимость британских северо-американских колоний будет весьма полезна для Франции. Поэтому, когда в 1775 году колонисты подняли мятеж, Версаль немедленно начал тайно поддерживать американских мятежников. Когда в октябре 1777 года англичане капитулировали в битве при Саратоге, стало понятно, что для Лондона борьба в Северной Америке будет долгой и разорительной. Британское поражение при Саратоге и подвигло французов на войну со своим старым недругом.
– Мы не готовы драться сейчас в Америке и в Европе! – выговаривал премьер-министру Норту король Георг III. – Дайте колонистам то, что они просили, и успокойте их.
– Увы, ваше величество, уже поздно, – развел руками Фредерик Норт. – Автономии колонистам теперь мало. Это было достаточно два года назад, но сейчас неприемлемо. Американские мятежники желают уже только полной независимости!
– Что же тогда делать? – сник король.
– Будем стараться успокоить французов. Что же касается колонистов, будем надеяться, что наша армия все же найдет силы переломить мятеж.
– В любом случае времена нас ждут далеко не лучшие! – вздохнул Георг III.
Английский король как в воду глядел. Буквально через пару месяцев в Филадельфии капитулировал генерал Бергойн, а еще месяц спустя Людовик XVI объявил войну Англии.
После этого Англия попыталась найти союзника в Европе. Но желающих связываться с неудачниками не нашлось. Лондону отказали все, в том числе и Россия. В результате Англия осталась один на один с Францией. Первые столкновения с французским флотом при Уэссана, на которые так рассчитывал Лондон, так же не дали никакого результата.
Потрясенный Норт хотел было уже отказаться от власти в пользу лорда Чатэма. Но король Георг гневно топнул ногой:
– Я не желаю владеть короной, находясь в кандалах у этого пройдохи и наглеца Чатэма. Отставки не будет! Мы с вами, дорогой Фредерик, заварили эту кашу, нам ее вместе и расхлебывать!
Между тем возбуждение в английском обществе росло. И вскоре непрекращающиеся поражения в Америке привели к антикатолическим бунтам черни в Лондоне.
Разумеется, начавшееся противостояние Англии и Франции не могло обойти и Ост-Индию, где англичане с французами соперничали уже давно. Поэтому, когда в 1778 году в Индию пришло известие о том, что Франция вступила в войну, Британская Ост-Индская компания сразу же перешла к захвату французских колониальных факторий.
Главной крепостью французов в Индии тогда являлся расположенный на берегу Бенгальского залива порт Пондишери. Именно его захват и стал главной целью англичан. Губернатор Французской Индии Гийом де Белькомб пытался укрепить Пондишери. Однако ров не был вырыт до конца, а насыпь и стены не были достроены – не хватило денег. Напрасно Белькомб писал в Версаль, что Пондишери открыт для неприятеля, – его просьбы канули в архивах. Вскоре англичанам без боя сдался форт Шандернагор (ныне – город Чанданнагар), губернатор которого пытался бежать, но был пленен. В августе 1778 года английские войска, имея пятикратное превосходство в силах, подошли к Пондишери. Губернатор Белькомб не испугался, а мобилизовал население на строительство бастионов. В это время в Пондишери появился французский авантюрист – командир отряда сипаев Мадек, который предпринял ряд удачных вылазок из города. Но перевес противника был слишком велик, к тому же французский флот адмирала де Тронжоли не принял сражения с английским флотом и бросил Пондишери на произвол судьбы. Видя, что шансов на спасение нет, де Белькомб согласился на капитуляцию. Скорее всего, на этом история пребывания французов в Индии бы и закончилась, если бы не два человека – уже известный нам правитель наиболее могущественного княжества Майсур Хайдер Али и французский вице-адмирал Пьер-Андре де Сюффрен де Сен-Тропез.
Перелом в противостоянии начался с того, что деятельный правитель Майсура заявил:
– Я больше не буду вооружать воинов луками и щитами! Моя армия будет похожа на английскую, но многочисленнее и лучше!
Первым делом Хайдер Али отменил традиционную систему джагиров – раздачу земель во владение вельможам взамен на содержание отрядов, заменив ее выплатами воинам жалованья из казны. Одновременно на службу стали наниматься французские офицеры. Результаты реформы сказались быстро – вскоре армия Хайдера получила понятие о дисциплине и европейской тактике.
Помимо этого, Хайдер Али серьезно занялся своей пехотой, к которой индийские властители традиционно относились с пренебрежением. В результате правитель Майсура получил двадцать тысяч вооруженных мушкетами и обученных линейной тактике солдат и десятитысячный вспомогательный корпус.
Не забыл Хайдер Али и о коннице. Отныне она была подчинена не своим эмирам, а одному командиру. При этом отныне все получали казенных боевых коней, а не приезжали на крестьянских разношерстных лошадях. Немало сил было потрачено на создание современной артиллерии и обучение артиллеристов. В результате этого пушки Хайдера стреляли не хуже английских, а командиры батарей были обучены маневрировать на поле боя. Особое управление ведало лазаретами, куда набирали лучших лекарей и знахарей. Не жалел Хайдер Али денег и на разведку. Лазутчики правителя Майсура наводнили все княжества Индии, в особенности много их было в английских владениях.
* * *
Имея информацию о том, чем занимаются англичане, Хайдер Али не питал в отношении них никаких иллюзий. Ведь закабаление англичанами богатейшего южного княжества Карнатик произошло на его глазах. После того как англичане втерлись в доверие правителям княжества, они в 1763 году организовали дворцовый переворот, убрали мешавшие им фигуры и посадили правителем Карнатика своего ставленника Мухаммада Али-хан Валладжа. Никакой реальной властью тот не обладал, а был лишь марионеткой в руках англичан. После войны 1756–1763 годов Британская Ост-Индская компания нагло потребовала от Мухаммада Али оплатить все свои военные издержки, определив их в пять миллионов рупий. Таких денег у наваба, разумеется, не было. Тогда чиновники компании ссудили ему нужную сумму, но за это потребовали права сбора налогов в некоторых округах. Путем ловких финансовых операций чиновники собирали повышенные налоги в предоставленных им округах, а потом из этих средств ссужали Мухаммаду Али деньги за очень высокие проценты. Особенно преуспел в этом некий мелкий клерк Поль Бенфилд. Получая в год всего 200 фунтов стерлингов, он одалживал Мухаммаду Али тысячи фунтов стерлингов, причем все попытки наваба избавиться от этих долгов были безрезультатны. Для уплаты процентов по долгам загнанный в угол Мухаммад Али прибегал к новым займам. Заимодавцы-англичане находили это очень выгодным, т. к. они сразу оказывались крупными землевладельцами и получали возможность делать в считанные месяцы огромные состояния, угнетая местных крестьян-райотов. Надо ли говорить, что вскоре богатейшее княжество Карнатик было полностью разорено. В отчаянной попытке поправить свои финансовые дела Мухаммад Али с молчаливого одобрения хозяев захватил и разграбил богатое соседнее княжество Танжор. Но все награбленное вновь молниеносно исчезло в бездонных закромах компании. Мухаммаду остались лишь бумажки с расписками.
Следует сказать, что попытки остановить разграбление Карнатика все же были. Так, в 1771 году это пытался сделать лорд Джон Линдсей, исполнявший в Индии сразу две должности – представителя короля и командующего Ост-Индской военно-морской станции. Но его быстро спровадили в Англию, а затем вообще изгнали с флота. В 1776 году против компании выступил уже более серьезный противник лорд Джордж Пигот, поступивший на ее службу еще в 1736 году. Карьеру Пигот сделал прекрасную. В 1755 году он стал губернатором и главнокомандующим Мадраса. В 1758–1759 годах Пигот удачно оборонял Мадрас от французов, а потом отличился при осаде Пондишери. В 1763 году Джордж Пигот вернулся в Англию, получив место в парламенте. Вернувшись в Индию в 1775 году, он занял свою прежнюю должность в Мадрасе. Вскоре Пигот был вовлечен в ссору с большинством членов подчиненного ему Мадрасского совета, которая возникла из-за предложенного Пиготом восстановления в правах раджи Танжорского княжества Тулджаджи, а также поднятого им вопроса о вопиющем ограблении Карнатика. Оговоримся, что Пигот не был добрым дядей для индийцев. Он просто желал остановить беззаконие и вернуть получение прибыли в рамки закона. Поразительно, но выступивший против своих подчиненных губернатор был ими же арестован и брошен в тюрьму, где вскоре при весьма загадочных обстоятельствах умер.
Губернатор был уже мертв (новости из Индии достигали Англии тогда в течение полугода), когда его поведение было осуждено судом директоров компании в Лондоне. Еще бы, ведь Пигот хотел предоставить факты беззакония в Карнатике в парламент! В 1779 году с требованием разобраться в смерти Пигота и наказать его убийц выступил его брат-адмирал. Вопрос обсуждался в парламенте, и четверо чиновников были признаны виновными в незаконном аресте своего начальника. Они даже предстали перед судом и были оштрафованы на тысячу фунтов стерлингов каждый, после чего… вернулись к исполнению своих обязанностей в компании. Увы, но то, что не могут сделать деньги, могут сделать очень большие деньги. На этом дело губернатора Пигота было предано забвению. Единственно, что удалось добиться брату-адмиралу, – это вернуть в семью принадлежавший брату самый большой на тот момент в мире алмаз, так и называвшийся «Алмаз Пигота», уже присвоенный одним из директоров компании.
Кстати, уже знакомый нам ростовщик, аферист и подлец Поль Бенфилд вернулся в Англию настоящим набобом. Подкупая всех налево и направо, он вскоре стал членом парламента. Но этого ему казалось мало, и профессиональный аферист занялся спекуляциями ценными бумагами, в результате чего разорился и вынужден был бежать от кредиторов во Францию, где и умер в нищете. Увы, награбленное в Индии богатство счастья ему так и не принесло…
Глава третья
В 1779 году маратхи, все еще продолжавшие воевать с англичанами, возобновили свое предложение Хайдеру Али о военном союзе. В данном варианте в альянс должен был войти и низам Хайдарабадского княжества. Решение Хайдарабада присоединиться к союзу было спровоцировано самими британцами. Вначале они без всяких к тому оснований захватили на побережье Карнатики порт Малпе. Повод был довольно мутным – революция во Франции. Для Хайдера захват Малпе стал серьезным ударом, так как оттуда от французов он получал европейское вооружение.
Затем британцы спровоцировали восстание племени наров на малабарском побережье, откровенно направленное против Хайдера, но тот мятежников быстро успокоил. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Хайдера, стало демонстративное перемещение английских отрядов из Мадраса в Гунтур через территорию, находящуюся под его управлением. Дошло до перестрелки, в результате которой англичане отступили в Мадрас.
Надо сказать, что, пользуясь мирной передышкой, Хайдер Али начал восстанавливать свой флот. На этот раз, обратившись к услугам голландского корабельного мастера Джозе Азеларса, он построил восемь океанских судов-кетов с 40 пушками, а также восемь традиционных для этого региона судов-доу меньшего размера. Базой нового флота стал порт Бхаткал.
Договорившись о совместных действиях против англичан, майсурцы, маратхи и хайдарабадцы решили произвести одновременные нападения на британские владения по всей Индии. Одновременно маратхи согласились для упрочения союза удовлетворить ряд притязаний Хайдера на территории, которые они занимают к северу от реки Тунгабхадра, а также уменьшили сумму дани.
Что касается Хайдера, то свой главный удар он решил нанести в Карнатике, где еще оставались французы, в надежде, что ему удастся снова наладить через них закупку европейского оружия.
Но и чиновники Британской Ост-Индской компании не сидели без дела. Через своих многочисленных шпионов они прекрасно знали о новом антибританском договоре трех правителей. Главный представитель компании в Индии Уоррен Гастингс объявил:
– Денег не жалеть, но, чтобы всех, кого только можно, подкупить!
– Хайдера мы вряд ли подкупим! – ответили посланцы. – Он ненавидит нас больше, чем любит золото.
– Тогда подкупите всех, кроме него! – велел Гастингс.
Вскоре золото из кладовых Мадраса перекочевало в подвалы дворцов в Пуне и в Хайдарабаде, после чего тройственный союз… распался.
Теперь Хайдеру снова надо было воевать с англичанами в полном одиночестве. Вместо общеиндийской освободительной войны, которая бы наверняка имела успех, началась вторая англо-майсурская война, где перед Хайдером уже стояла совсем другая задача – устоять под ударами англичан.
Правитель Майсурского княжества, впрочем, не опустил руки и быстро заключил союзы с Али Раджа Биби Джунумабе II из Аракальского княжества, с мусульманской общиной порта Малпила, а позднее даже с мусульманами-малайцами, служившими Голландии. Но все это были союзы второстепенные, так как никто из новых союзников не имел ни армии, ни денег на ведение войны. Скорее это была больше моральная помощь.
Впрочем, на тот момент армия Хайдера была одной из самых крупных в Южной Индии. Ее численность оценивалась в 83 тысячи воинов. Но и это не все. Хайдер Али приготовил для своих противников столь неожиданный сюрприз, который во многом изменит впоследствии ведение всех боевых действий. Хайдер применил… ракетное оружие, причем весьма совершенное, которого у англичан не было и в помине. Полторы тысячи воинов-ракетчиков несли на плечах длинные бамбуковые шесты, служившие одновременно и флагштоками, с привязанными к ним ручными ракетами. По команде ракетоносцы втыкали шесты в землю, направляя их под углом к неприятелю, и поджигали ракеты, которые с шипением уносились в стан врага. Дальность полета ракет составляла более двух миль (их старались пускать по ветру), что для того времени можно считать сверхдальностью. Да и запускали их не поодиночке, а сразу сотнями, чтобы эффект был больше. Особенностью «майсурских ракет» был прочный металлический корпус, помогавший удерживать порох. Чтобы эффект от ракет был больше, к ним крепили стальные клинки. Теперь после выстрела ракеты в толпу врагов прилетал еще и увесистый реактивный «дротик», пронзающий насквозь несколько человек.
При этом ракеты являлись не только психологическим, но и реально боевым оружием, так как, по существу, они были зажигательными снарядами. В воспоминаниях англичан встречается немало свидетельств того, как ракеты разрывали сразу по несколько солдат. Особым ценителем и новатором ракетного дела являлся старший сын Хайдера Типу Султан, который написал даже специальное наставление по ракетному делу «Фатхул Муджахидин», которое обязаны были изучить все военачальники. Согласно этой книге, в каждом кашуне (отряде) майсурской армии должно было числиться двести ракетчиков. При этом, если первое время ракеты применялись Хайдером единично, то именно Типу Султан впервые решил использовать их массово. Очень скоро англичане на своей шкуре узнают, что значит попасть под огонь жутких «майсурских ракет».
* * *
…Лагерь армии Майсура столь же многолюден, пестр и шумлив, как и была многолюдна, пестра и шумлива сама Индия. Военный индийский лагерь – это всегда небывалое скопление людей, где перемешались, кажется, все народы и касты, все мыслимые костюмы и одеяния. Помимо воинов, всюду снуют слуги и торговцы, проститутки и дети. Рядом с воинскими палатками идет яростная торговля. Торгуют всем, что только можно себе представить. Тут же седобородые факиры глотают огонь и пронзают себя саблями. Заклинатели змей дудят в дудочки шипящим кобрам. Бродячие артисты выступают со своими печальными песнями и зажигательными танцами. Ну, а какой индийский базар без нищих! Они везде – у военных палаток и у купеческих лавок, у коновязей и в придорожных канавах….
Центр лагеря огорожен оградой из желтого полотна. За ним, в некотором отдалении, возвышаются три шатра изумрудного шелка – один огромный и два поменьше. Над шатрами сияющие на солнце золотые шары, рядом знамена. Это резиденция самого Хайдера Али. Вокруг бдит многочисленная стража, вооруженная новыми французскими ружьями. Из главного шатра то и дело выбегают командиры, сановники и гонцы. Кто-то, наоборот, туда заходит. И непосвященному понятно, что правитель Майсура не придается неге, а трудится – выслушивает доклады, отдает распоряжения, рассылает лазутчиков, диктует письма, читает ответы на них. Даже ночью издалека видно, что в княжеском шатре горят светильники, отсвет которых пробивается сквозь шелковую ткань, – правитель не спит, а занимается нескончаемыми военными делами.
Едва восходит солнце следующего дня, как трубачи, стоящие подле главного шатра, начинают призывно трубить в свои длинные трубы – созывают на дарбару (совет) главных командиров. В лагере уже шепчутся, что правитель принял какое-то важное решение. Озабоченные военачальники один за другим исчезают за пологом княжеского шатра. Каждого предварительно обыскивают два телохранителя – в покои Хайдера Али нельзя входить даже с кинжалом! Спустя какое-то время военачальники, еще более озадаченные, выходят общей толпой и спешат к своим отрядам. После этого огромный лагерь приходит в движение. Спустя какое-то время он уже напоминает разворошенный муравейник. Складываются палатки, свертываются лавки, все кричат и машут руками…
Вот резко одергивается полог главного шатра и из него появляется сам Хайдер Али в боевых доспехах и в чалме с алмазным челенгом. Ему подводят белого арабского скакуна. Правитель легко вскакивает в расшитое изумрудами и жемчугами седло. Взмах унизанной перстнями руки – и разом взрываются ревом трубы, неистово бьют огромные барабаны – Хайдер Али объявил начало нового похода!
После этого он в сопровождении личной охраны стремительно покидает лагерь. Отъехав пару миль от лагеря, Хайдер Али останавливается на небольшом пригорке у обочины и, сидя на скакуне, под пестрыми знаменами Майсура пропускает мимо себя воинов, придирчиво взглядываясь в их лица. Опытный полководец, он хотел лишний раз удостовериться, насколько его воины бодры, в порядке ли их оружие, верят ли они в будущую победу. Вот проехал передовой отряд с большим знаменем и трубачами, дувшими так громко, что казалось, у них от натуги вот-вот лопнут щеки. Потом проследовал отряд всадников-ракетчиков с бамбуковыми шестами за спинами и огромными седельными сумками, наполненными ракетами. За ракетчиками проехали на верблюдах воины с ружьями. Медленно и величаво прошагали боевые слоны, на спинах которых в корзинах покачиваются лучники. Протопала колонна наемников-негров со старинными мушкетами на плечах. Обгоняя всех, на рысях прошла легкая конница с саблями и пиками. Потом на дороге появились тяжелые кавалеристы в стеганых доспехах с длинными кривыми саблями на боку и притороченными ружьями. Отдельной колонной прошла мимо артиллерия. Мелкие пушки тянули лошади, а большие – быки. Индийские пушки, в отличие от европейских, щедро украшены орнаментом, а концы стволов представляли собой пасти тигров, из которых выглядывали жерла. Дальше уже пылила пехота с длинными копьями, саблями и закинутыми за спины круглыми щитами. Завидев своего повелителя, проходящие мимо воины громко приветствовали его криками и боевыми песнями, грозно потрясали оружием. Хайдер Али был доволен – войны воодушевлены и, значит, будут драться, как настоящие тигры. Пропустив мимо себя большую часть войска, он дожидается прохождения гвардии, после чего въезжает в ее ряды. Два десятка рабов несут роскошный паланкин, в который и перебрался правитель Майсура. Еще недавно он бы с презрением отнесся к такому способу передвижения, предпочитая верховую езду, но сейчас Хайдера мучали сильные боли в спине и ему трудно долго находиться в седле. Потому большую часть пути приходилось возлежать в мерно раскачивающемся паланкине.
Наконец, из быстро пустеющего лагеря тронулся обоз. Унылые волы натужно тащат скрипящие арбы, доверху заваленные всяческим снаряжением и провиантом. И уже за обозом пришел в движение весь остальной табор. Первыми организованно выезжают купцы со своими передвижными лавками, за ними тянутся толпы женщин и детей. Замыкают движение нищие. Некоторые из них были больны и немощны. Все больше отставая, они ковыляют в придорожной пыли, пока не падают в нее, становясь легкой добычей одичавших собак.
