В присутствии епископов, многочисленных священников Юстин и Юстиниан дали клятвы безопасности Виталиану. В свою очередь Виталиан поклялся не нарушать верности императору.
Затем они разделили Святые Дары, причащение, после чего все отправились в Константинополь.
Виталиан немедленно был возведён в звание воина придворной гвардии.
Вскоре, в понедельник на Страстной неделе, в столицу прибыло посольство от папы римского Хормисдаса. Столица приветствовала легатов с большим великолепием. На десятой миле от города, у так называемого Круглого замка, легаты были встречены Виталианом, Помпеем, племянником покойного Анастасия, и Юстинианом, сенаторами, патрициями, священниками.
И почти целый год между представителями Восточной церкви и Западной шли дискуссии об основах ортодоксального учения, еретиках, которых следовало изгнать из Церкви Христовой. В письме папе римскому Юстин хвалил действия легатов в Константинополе и соглашался с папой римским о епископах, имена которых легаты предлагали вычеркнуть из диптихов… Но некоторые из этих епископов, писал он, являются возлюбленными таким большим количеством населения их городов, что они должны будут получить более умеренную и более осторожную оценку. Уведомлял он папу римского и о том, что он планирует послать в Рим в ближайшее время специального посланника для более детального обсуждения по этому вопросу.
Легаты покинули Константинополь через год, оставив многие вопросы нерешёнными.
В этом же году Виталиан, с его коллегой Рустикусом на Западе, был удостоен на год почётного звания консула.
И он, став консулом, теперь официально открывал игры на ипподроме.
Обычно с Кафизмы сначала звучала переливами военная труба, призывая всех на ипподроме к вниманию.
И на край балкона Кафизмы выходил консул Виталиан. Взоры всех на ипподроме обращались к нему… В правой руке консул держал высоко над головой белую салфетку, показывая всем зрителям, затем он бросал её вниз, как сигнал начала гонок.
И по ипподрому, сорвавшись с места, неслись колесницы всех четырёх фракций: синих, зелёных, белых и красных… Вот на одном из поворотов столкнулись две колесницы, сцепились колесами, опрокинулись… Возницы уже дерутся… Вмешались буйные зрители, болельщики… Вспыхнула драка синих и зелёных, быстро распространяясь и за пределы ипподрома по городу.
Виталиан со своими офицерами смело ринулся по улицам города, останавливая драку, которая уже перешла в бойню.
Популярность нового консула была так высока, что вскоре обе фракции стали дружески обниматься, крича: «Слава консулу Виталиану!»… В состоянии возбуждения они промчались с ним на колеснице напоказ вокруг города.
Все колесницы вернулись на ипподром.
Виталиан был весь в пыли, грязный и потный, возбуждённый, весёлый и беззаботный… В этот момент к нему подошёл посыльный из Большого дворца и пригласил от имени императора на банкет в дворцовой палате Дельфы.
– Хорошо! Мы вскоре придём! Окунёмся в бассейн и придём! Передайте так Юстиниану! – отпустил он посыльного.
Виталиан и его два лейтенанта, Сигул и Пол, искупались в бассейне после такого жаркого и насыщенного событиями дня. Одевшись, они пошли в банкетную палату Большого дворца, и там, на пороге палаты, Виталиан и его два лейтенанта, его нотариус и слуги, были остановлены и убиты.
Один из лейтенантов успел всё же выхватить нож, висевший у него на поясе, стал отбиваться от убийц… Но тех было много… И он тоже проиграл драку за жизнь, как и его спутники… Тела убитых оттащили волоком за ноги из палаты дворца в маленький чуланчик, уже заранее намеченный для этого, и оставили там до ночи, когда можно будет спокойно вывезти их из дворца и закопать тайно на одном из городских кладбищ.
* * *
Как только ушли первые острейшие заботы с установлением своей власти и укреплением её, Юстин собрал своих советников и чиновников для решения ещё одного важного дела.
– Какие отношения теперь должны складываться с западной частью империи?.. Анастасий заключил договор с королём остготов Теодорихом на таких условиях: Италия остаётся частью империи, сам же Теодорих принимает на себя функции и сан короля, но как представителя императора Византийской империи…
Но квестор Прокл уточнил:
– С тех пор, когда было заключено это соглашение, прошло уже двадцать три года! И ситуация сильно изменилась… Её изменил сам Теодорих! С виду, внешне, всё вроде бы по-прежнему: он признавал себя зависимым королём, не требовал прав на чеканку денег. Его постановления, которые он издавал, сидя в Равенне, не имеют формы легитимности, а только указов.
– Ну, указал и указал!.. Кто-то исполнил, а кто-то игнорировал! – сказал Юстин, не придавая этому большого значения.
Юстиниан напомнил, что самое главное в правовом положении было то, что Зенон и Анастасий передали Теодориху право назначать в Италии одного из консулов. Другой же назначался здесь, в Константинополе. Соглашение исключало остготов из должности консулов. Теодорих назначал консула, но не мог назначить никого из остготов. Все консулы были только римляне…
В Константинополе с тревогой наблюдали, как Теодорих заполняет новые варварские троны своими родственниками. Соседние германские королевства занимали сыновья, внуки королей. И они, эти германские королевства, связанные родственными узами с Теодорихом, постепенно из года в год охватывали Византию цепью: на севере – Паннония, на западе – Италия, Сицилия, Равенна и там же франки, бургунды, в Африке – вандалы, в Испании – вестготы. С востока же Византии постоянно грозила Персидская держава и арабские государства.
Вот для обсуждения всех этих острых проблем и угроз Юстин и собрал своих ближних советников и чиновников.
– Послать к Теодориху предложение: назначить его зятя Евтариха консулом на следующий год, – стал развивать свою уловку Юстиниан. – Кто из смертных остготов откажется от такой чести!.. Это будет первый консул из их среды!..
Когда же присутствующие согласились с таким ходом политики по отношению к набирающему силу Остготскому королевству, Юстин обратился к Проклу.
– Что скажешь ты на это, Прокл? – спросил он квестора.
Тот покачал неопределённо головой, почмокал губами, словно пробовал на вкус новое предложение племянника василевса.
– После сумятицы и столкновений среди священников! – начал квестор. – К тому же сместили монофизита Севера с патриаршества. А что творилось здесь в июле в прошлом году!.. И надо быть осторожными, поскольку на том же востоке империи началось преследование еретиков: монофизитов, манихеев, ариан, евреев, самаритян, язычников и несториан!.. А ведь Теодорих исповедует, как и все готы, арианскую ересь! И он сейчас настороже!.. Поэтому назначение Евтариха – дружественный жест королю Теодориху!..
После ещё долгого и нудного выступления он согласился с предложением Юстиниана:
– Я одобряю! Хорошо придумано! Успокоит ариан, хотя бы на время!
– Да, да, выиграем время! – поддакнул Юстин.
– А вообще-то, как я слышал, зятёк Теодориха, тот Евтарих, ещё тот тип!.. Сволочь ещё та, – тихо произнёс Прокл последнюю фразу, чтобы никто не услышал.
– Есть ещё такой ход! – заявил Юстиниан. – Перетянуть на свою сторону сенат в Риме! Он сейчас полностью под властью Теодориха! Нужно связаться с сенаторами, благосклонно относящимися к нам. Послать им письма! Склонить их следовать за их собственной, римской политикой и интересами…
– У ариан скопились огромные богатства! – напомнил ещё об одном опасном явлении Прокл. – И церковь, ортодоксальное христианство, патриархи будут его добиваться и делить!..
* * *
На следующий, 519 год Юстин издал указ о назначении Евтариха консулом, а сенат подтвердил его законность.
Получив сообщение о назначении Евтариха консулом, Теодорих сразу же вызвал его из Испании в Равенну.
Он встретил корабль своего зятя в порту. Когда Евтарих и его супруга сошли на берег, он сердечно поздравил зятя с присвоением ему высокой почётной должности. Затем он обнял свою дочь Амалазунту, прижал её к груди, истосковавшись по ней. Но особенный восторг вызвал у него вид малыша, всего годик, его внука, Аталариха. Родители специально взяли его с собой, чтобы показать свою гордость, чадо, красивого и уже сейчас похожего на мать.
Он даже засюсюкал от вида малыша в люльке, которую поднесли к нему две няньки, ухаживающие за малышом.
Налюбовавшись внуком, что было необычно для него, он пригласил всех во дворец. Там молодой супружеской паре уже были выделены роскошные апартаменты, спальня, приёмная для гостей… Кругом полно было слуг, все спешили услужить гостям… И сам король тоже суетился…
За обедом он напомнил зятю о его поездке в Рим.
– Езжай, там тебя ждут!.. Сенат, патриции, народ – все желают посмотреть на их будущего короля! – открыто говорил он о том, что уже было решено им самим.
Он отдыхал душой и сердцем, довольный, что всё идёт к совершенному концу его трудной, но и насыщенной взлётами и падениями жизни. Теперь есть кому подхватить его дело, он отдаёт королевство в надёжные руки. У него упала с плеч эта забота, что тяготила его, с наследником, его законным преемником. Теперь уже не было сомнений, кто им будет.
– При тебе постоянно будет там, в Риме, мой оруженосец Тэвдис!
Заметив на лице зятя гримасу, он ещё сильнее стал настаивать:
– Не артачься! Это надёжный телохранитель!.. Испытанный мной за двадцать лет во всех сражениях… Позови Тэвдиса! – велел он слуге.
