– Собирается танцевать, но ей слишком жарко.
Фрида начала раскачиваться в такт музыке. Пальцы Мариетты теребили завязку на сорочке. Затем она резко дернула за ленточку, вытащила ее и уронила на пол. Рубашка раздулась на мощной груди. Фрида испугалась. Нужно увести Монти. Пока не увидел лишнего. Пока эта женщина не сняла еще что-нибудь. Она отодвинула стул.
– Мы уходим, Монти.
В переполненном жарком зале стало нечем дышать, стены вокруг сомкнулись. Толпа улюлюкала и рукоплескала. Двое мужчин за соседним столом чокались пивными кружками в такт аккордам гитариста. Раздался голос Мариетты, чистый и пронзительный.
– Нам не стыдно, друзья мои анархисты. Почему мы должны стыдиться? Наши тела прекрасны – так задумано природой!
Дергая за бретельки сорочки, вращая бедрами, чтобы освободиться от бриджей, она вызывающе смотрела на Фриду. Фрида потянулась за шалью, чтобы набросить ее на голову Монти. К несчастью, шаль упала на пол, а Монти решил не сдаваться.
– Я не поел колбасок, – завопил он. – Ты обещала колбаски!
– Мы должны идти, немедленно! – Она схватила сына за плечи и попыталась развернуть к двери.
– Мои колбаски, – взмолился он. – Я есть хочу!
Высокий мужчина в рубашке с закатанными рукавами и расстегнутом жилете протиснулся мимо них к танцовщице.
– Неужели никто не поможет этой бедной девственнице?
Он положил руку на ширинку галифе Мариетты и принялся расстегивать пуговицы.
– Не подавляйте своих чувств! – воскликнул он, когда кожаные штаны соскользнули с бедер и упали вниз.
– Благодарю, мой князь тьмы, – пропела Мариетта, спихнула ногой бриджи со стола и, выгнув шею, блаженно закрыла глаза.
– Нам нужно идти!
Фрида потащила Монти к двери. Эрнест никогда не простит ей, если его сын увидит в кафе обнаженную танцовщицу. Как она ему объяснит?.. Толпа бесновалась. Стоял оглушающий гомон: топот ног, бренчание гитары, звон столовых приборов и посуды, высокий зычный голос.
– Верни мальчика! Чего ты боишься? Пусть он увидит мою роскошную грудь. Мою восхитительную задницу!
Фрида толкнула стеклянную дверь и выпихнула Монти на улицу.
– Ой, я не заплатила! Помогите ему подняться, будьте добры.
Вернувшись в кафе, Фрида увидела в мерцающем тумане кружащееся в танце обнаженное тело Мариетты, бледную грудь с накрашенными сосками; люди смеялись и бросали в цилиндр монеты. Несколько секунд Фрида стояла и смотрела. Сердце тяжело бухало за ребрами. На верхней губе выступил пот. Мариетта кружилась так самозабвенно, что страх показать Монти голую танцовщицу уступил место другому чувству, которого Фрида не могла расшифровать. Мариетта стояла на столе, беззастенчиво наслаждаясь взглядами. Она перестала кружиться и начала вилять бедрами и гладить их руками. И все время улыбалась, словно ощущение своих пальцев на коже доставляло ей удовольствие, словно она упивалась собственной наготой, свободой, которую она приносит.
Фрида бросила на стол несколько монет и повернулась к двери. Корсет врезался в ребра, высокий воротник блузки впился в горло, тугой и тесный пояс сдавливал талию. Шпильки царапали скальп. Даже туфли вцепились в ноги, как щупальца. Она слишком долго ехала. Надо было надеть ночную рубашку и идти спать.
Позже, уложив Монти в постель, она тщетно старалась уснуть – ничего не выходило. Все казалось неправильным, неудобным. Она раскрывалась и дергала ночную рубашку. Кнопки давили в грудь. Слишком тесные манжеты и горловина врезались в запястья и горло. Наверное, миссис Бэббит перестаралась с кипячением, и сорочка сбежалась. Или она слишком много ела в дороге. А что, если…
Она сбросила рубашку, открыла окно. Не думая ни о чем, прикрыла глаза и стала кружиться, виляя бедрами. Провела руками вверх и вниз по бедрам и представила, что слышит аплодисменты. Сегодня она будет спать голой. Не нужно сражаться с пуговицами ночной рубашки. Руки блуждали по груди и вниз по животу, звенела воображаемая гитара. Фрида покачивалась в такт мелодии, волосы свободно струились по плечам. В ногах чувствовалась удивительная легкость, как будто сила притяжения исчезла и земля больше не тянула вниз.
В открытое окно падала полоса серебряного лунного света. Фрида скользнула в луч, запрокинула голову и начала танцевать.
Глава 13
Фрида
Элизабет деловито сновала по столовой, разглаживая салфетки, поправляя столовые приборы, смахивая со скатерти крошки черного хлеба.
– Я рада, что Монти спит. Мальчик, должно быть, смертельно устал.
– Ну, рассказывай, пока он не спустился. Твой новый любовник – я хочу знать о нем все.
Фрида огляделась: нет ли в пределах слышимости слуг.
– О прислуге не беспокойся, у нас нет от них секретов. Они все знают Отто – как и любовницу Эдгара.
– У Эдгара есть любовница?
– Да, конечно. Фанни, графиня цу Ревентлоу.
Элизабет взяла чайник и налила себе чаю. У нее даже рука не дрогнула, как будто говорить за завтраком о любовниках – самое обычное дело.
– Фанни – замечательная. Правда, я не согласна с ней в вопросе женской свободы.
Элизабет задумчиво отхлебнула чаю и добавила:
– Фанни считает, что подлинное раскрепощение возможно только после отмены института брака, когда женщины получат полную сексуальную свободу.
– Сексуальную свободу? – удивленно моргнула Фрида. – А как же ваш брак?
Она намазывала на хлеб толстый слой желтого масла. Поспав обнаженной, Фрида проснулась голодная, охваченная непонятным восторгом. Теперь ликование постепенно угасало. Элизабет говорила о своей жизни откровенно и прозаично. В их детстве все было иначе. Баронесса знала, что у барона есть любовницы, однако никогда не называла имен и вообще не поднимала эту тему.
– По-моему, свободная любовь только укрепляет брачные узы. Я обожаю Фанни, а жена Отто – одна из моих самых близких подруг. Никто никого не обманывает. В любом случае, – Элизабет сделала паузу и понизила голос, – Отто не такой, как все. Он врач. Он понимает женское тело.
Фрида подняла бровь.
– Он разбудил меня, Фрида. – Элизабет скользнула в кресло и засопела ей в ухо. – Я не знала столь изысканных удовольствий. Отто открыл мне мою истинную природу. С Эдгаром я никогда не испытывала такого экстаза.
Элизабет испустила обморочный вздох. При этом у Фриды возникло странное ощущение, что комната вокруг нее сжалась, как если бы сестра втянула в себя весь воздух и все свободное пространство или придвинулась к ней и затянула шнуровку корсета. Она сидела и молчала, изнывая от неутолимого желания испытать то, что познали сестры.
– Ты уже целую вечность намазываешь это масло, Фрида. Возьми немного сыра!
Фрида ошеломленно кивнула.
– А знаменитые интеллектуалы братья Веберы?
– Конечно, они тоже часть мюнхенского эротического движения. Макс привносит научный подход во все, что делает, даже в секс! Но Отто… Доктор Гросс… настолько хорош, что мне теперь больше никто не нужен. Я свободна.
Элизабет склонилась над столом, глядя на нее блестящими и круглыми, как мраморные шарики, глазами.
– Ты могла видеть его в кафе «Стефани». Он ведет свои исцеляющие беседы за столиком в углу.
Фрида положила на тарелку толстый кусок сыра и так сильно вонзила в него вилку, что зубцы прошли насквозь, оставив в твердом белом квадратике аккуратный ряд отверстий.
