– Говори!
Третьяк продолжил:
– Я принес молока для младенца и… плохие вести.
Знахарка вопросительно посмотрела на него.
Третьяк глубоко вдохнул, было видно, что он сильно переживает:
– Ночью был бунт. Крестьяне убили хозяина и живьем сожгли его жену и детей в тереме. Крестьяне мало что помнят – как будто были опоены каким-то зельем. Перед бунтом Тимоха сеял смуту по дворам. Он рассказывал, что крестьяне уже свободные люди, а барин замалчивал это, и предлагал идти к барину на разбор. Сейчас крестьяне разбегаются кто куда, потому что боятся сурового наказания властей.
Знахарка внимательно выслушала Третьяка и прошептала:
– Вон там возьми чистую тряпицу, оторви полосочку, намочи молоком и поднеси к губам младенца.
Третьяк в точности все выполнил.
Знахарка с облегчением вздохнула, когда мальчик начал посасывать молоко.
– Езжай в город в полицию. И пусть дадут телеграмму Тихо-миру. Он должен помочь. Я скоро покину этот мир – нож был отравлен.
Третьяк нахмурился.
Знахарка погладила младенца по голове:
– Дети, зачатые в Купальскую ночь, наделены волшебной силой, но этот – особенный.
* * *
Третьяк добрался до Воронежа ближе к обеду.
* * *
Он, весь взмыленный, залетел в городскую управу и сбивчиво начал объяснять дежурному полицейскому, который, не слушая его, перебил:
– Куда прешься! Сейчас обеденное время. Никого нет.
Третьяк взбесился:
– Ты не понимаешь? Дело срочное! Погибли люди!
Дежурный, раздумывая, помолчал и сказал:
– Пошли.
* * *
Они поднялись на второй этаж, дежурный робко постучал и приоткрыл дверь кабинета:
– Господин урядник. Прошу разрешения. Тут дело срочное!
* * *
В кабинете за столом сидел Олег Ярославович Воскресенский и читал какую-то книгу. Он бросил взгляд на просунувшуюся голову дежурного, аккуратно закрыл книгу и бережно уложил ее в ящик письменного стола. Обложка на французском языке указывала: Вольтер, «Философия истории».
Урядник кивнул головой, и дежурный зашел в кабинет, вытянулся по струнке и пропустил вперед Третьяка:
– Говорит, бунт в Костянках.
Глаза урядника сосредоточились:
– Рассказывай.
Третьяк, уже более связно, сообщил о трагедии.
Урядник в общих чертах понял: «в Костянках был бунт… помещика убили… усадьбу сожгли… есть еще жертвы…» – и поручил дежурному:
– Дело не терпит отлагательств! Собирай всех свободных. Поедем на дознание.
* * *
Дежурный выбежал выполнять поручение.
Третьяк помялся и попросил:
– Господин урядник. Телеграммку бы в Москву отправить…
Эпизод 2
Пепелище
2 апреля 1862 года, Костянки
Тихомир, урядник и Третьяк молча стояли на пепелище усадьбы.
Это был уже пустырь с задымленными печами и трубами. Тут и там из пепла торчали черные головни. Даже высокий фундамент из полигональной кладки виднелся только местами.
Тихомир впервые в жизни столкнулся с такой трагедией – пепелище произвело на него неизгладимое впечатление.
* * *
Третьяк, держа в руках «петушок» флюгера, тихим печальным голосом рассказал:
– Усадьбу построил в 1642 году пращур Тихомира Богдановича – сын боярский Богдан Канинский. Отсюда мужчин в роду, через одного, чтобы славу не забирали, называли Богданами. Пращур выбрал место для усадьбы на меловых холмах на крутом правом берегу Дона, потому что с холмов открывался красивейший вид на старичные озера левобережья. Была тут раньше бревенчатая крепость, но не пережила набегов да войн, а вот усадьба пережила… больше двухсот лет простояла! А тут такое…
* * *
Мужчины собрались уходить, как вдруг Тихомиру показалось, что он услышал какие-то звуки. Он прислушался: звуки шли из-под фундамента терема.
