Врассыпную все собратья —
Спрятаться, кто как сумеет,
Чтоб потом гуртом собраться,
Чтобы песни нас согрели!
Пахнет небом и землею,
Вдох – покоя зарожденье! —
То в глубины сердца взмоет,
То нырнет в души раденье…
Путь идущего в потемках
Все смутней, все ненадежней,
Только память детства емко
Явит то, что безотложно
Озарит путь одинокий
Зовом радостных собратьев
И умчит гуртом глубоко
В крови бег, в аорты кратер!..
Мечта о святой любви
Заросшие каналы душ,
Застой и ряска, ил болотца,
А где-то – засуха и сушь
И сердце на асфальте бьется,
И глушь, непроходима в дрожь,
Когда все нервы на пределе,
Когда вокруг, как коршун, ложь
И бред кликушества при деле…
Где, лодочник, скажи мне, где
Нас ожидает переправа?
Погрязли все мы здесь в беде,
Нам надобно на берег правый!..
Любви под мраморной плитой —
И это все, что заслужили?
Мечтая о любви святой,
В объятиях земных прожили,
Пустыню перешли и топь,
Болотную и злую чащу,
Где жуть и муть, скелетов вопль
Казнили слух души все чаще,
Несли крест жизни в мире звезд,
Гася последнюю надежду,
Чтоб ждать, что в свете тусклом грез
Нам луч любви святой забрезжит?..
«Лес. И кручи грозовые…»
Лес. И кручи грозовые,
И дыхание воды.
Степь. Волнение ковыли,
И абхазские меды.
Ты рукой лишь шевельнула —
Город стих. Спят голоса.
Загудел влечений улей.
Страсть кусает, как оса.
Взят я в плен. Желанья пленник.
День за днем. Все как в бреду.
От одной твоей лишь тени
Пьян, шатаясь, я бреду.
Ожиданье как награда.
Сердце пляшет. Бешен ритм.
А в груди – стихов тирады:
«Мы пылаем! Мы горим!»
Зов судьбы и пламя рока —
Все в твоем смеженье век.
Взор. Туман. И я, как сокол,
Камнем вниз, в скрещенье рек.
Там одна река есть – вечность,
А другая – просто блик.
Я люблю тебя, беспечность.
Ночь. Свобода. Счастья миг.
Счастье Бога не гневит
Я сижу в библиотеке.
Пыль томов и тишина.
Греки чудятся… А веки
Сна колдует пелена.
Тверд, коварен и бездушен,
Может, одухотворен,
Миг промчится, оглоушен
Быстротечностью времен.
Миг один лишь – счастья птица —
Чутко спит, и вдруг – он здесь!
Просветлеют наши лица,
