«В аду одиночества…»
В аду одиночества,
В преисподней греха,
Чего тебе хочется,
Размерность стиха?
Вот трель соловьиная,
Трещанье дрозда —
Скрижали повинные
В груди навсегда?
Лепечут без устали
В устах смыслы слов,
Бессмысленность – круто ли? —
Визг, скрежет основ?
Вот небо весеннее —
Невесты фата —
Повсюду рассеяна,
Легка красота!..
Но тяжесть отмерена
Болью в груди.
Молчанье растерянно
Твердит: «Погоди,
Ты в дали те дальние,
Где гибельна мысль,
Где мольбы повивальные —
Соберись, соберись…»
«Заката длинные лучи…»
Заката длинные лучи
Скользили дружно вдоль лужайки.
В них тайны неба, в них ключи
К птиц перекличкам бурным, жарким.
Весна вернула наконец
Свое дыхание хмельное.
Запел без удержу скворец,
Испробовав того настоя.
Пошла вдруг крыша в пляс, чердак
Зимы обрушил построенья.
Какой-то ветреный чудак
Поднял, взъерошив, настроенье.
Грачи шальные и скворцы
Орали, трелями швыряли.
В тех трелях пели гнезд творцы,
Те, что, томясь, в ветвях шныряли.
И было весело. Душа,
Словно младенец, забавляясь,
Лепила образы, верша
В осуществленье прыть реалий,
Таких реалий, что легко
Рифмуются с хмельной весною.
С берез весельем, с огоньком,
С закатной неба синевою…
«Есть ты и я, и нечто третье…»
Есть ты и я, и нечто третье,
Что нас связует. Ты и я,
В костеле, храме ли, в мечети,
Пройдем как тени бытия.
Я весь в тебе, ты вся со мною,
Единомыслие – наш рай.
Теченье времени все смоет,
Животворят лишь сад наш, край.
Судьбы внезапное сплетенье
На годы долгие в одно,
О, нескончаемое пенье,
Что нашим третьим рождено!
Извне пришедшее в едино
Сплетает наши все миры,
В одно единое родимо,
В пожар из крохотной искры.
Мой первый взгляд на злату гриву,
На стан балетный, чистый взор
Определил души порывы,
Ее мгновенье и простор.
Бесчисленны весны мгновенья,
Блажен в них тела ввысь полет.
Пусть в храме мы – всего лишь тени,
Земного здесь мы – хмель и мед.
«Разволокнились нити ДНК…»
Разволокнились нити ДНК,
