И вот есть там два приятеля, вернее, были. Просто болтали вместе, в пабе выпивали, ну и т.д. И один, внезапно, без причины перестаёт быть другому другом. Все, не разговаривай больше со мной! Ты скучный и глупый. Я не хочу тратить на тебя свою жизнь.
Гостинг это сейчас называется, есть уже такой термин. Когда разрывают отношения без объяснений.
И вот человек, разумеется, мечется. Пытается понять, в чем он провинился. Пытается договориться. Делает с каждым разом только хуже.
И уже совсем даже и не шутки. Один все пальцы на руке себе отрубил (он при этом – скрипач), чтобы наглядно объяснить, что он бывшего друга знать не хочет.
А другой все поверить не может. Но в конце концов поверил. Когда потерял то, что было ему даже и дороже этого самого друга.
Собственно, всех. Кто был дороже.
И вот казалось бы, герой Колина Фаррелла – очень глупый. И если бы он со своей приязнью не лез, так, может быть, и обошлось бы. Типа такая народная песня про деревенщину.
Но на самом деле прав-то как раз этот глупый Патрик Салливан. И, в общем-то, он – если глубоко копнуть, практически такой воин света. Хотя и ужасно нелепый.
Он если и не осознаёт, то ясно чувствует зло. И он был бы не человек, если бы не попытался с этим злом сразиться, вот пускай чудовищно неумело, но вот как умеет. И друга своего все-таки попробовал отбить. От каких-то его демонов.
(О демонах в фильме ничего не сообщается и эта тема не исследуется. Вот же молодцы! Потому что скока можно?)
И ничего у Патрика Салливана не получилось.
И вся деревня смеётся. Хотя это совершенно и не смешно. И рыцарь во всякой старинной ирландской легенде обязательно погибнет в бою.
Ну то есть, за это наказывают. За то, что не слушаешься. К божьей каре отношения не имеет. Скорее, к тому, что экзистенциалисты называли «чумой». И это никогда не безопасно.
Один там сам себе пальцы поотрубал, но – добровольно и вообще без нужды. Другой, пытаясь его защитить, все потерял.
«Одни бесконечно играют, другие страданием и смертью за это расплачиваются».
И лучшее, что я слышала, вот сейчас, в этой нашей жизненной ситуации. Когда Патрик Салливан говорит другу, которому он дом поджег, а тот показательно и мужественно сидел внутри, сигарету курил. А на следующий день они встречаются на берегу. Все же сбежал из горящего дома, герой этот. Экзистенциальный.
Ещё и предполагает, что они квиты.
И Салливан говорит:
«Некоторые вещи уже не забыть. И наверное, это даже и неплохо».
Ну, короче, они не квиты. И больше не друзья. Колм Доэрти пропустил все мячи. Проявил упорство. Добрался до точки невозврата.
И вот так на самом деле бывает. Невзирая ни на какую политкорректность. И идеи общего гуманизма.
И прощать можно, и Салливан простил. Но просто ничего и никогда уде не будет таким, как прежде. Есть вещи, которые необратимы. Разочарование, например.
Про Фаррелла напишу отдельно, давно хочу.
И считаю, что он – настоящий киношный актёр, оставивший далеко позади многих признанных звёзд. Потому что они играют на прошлое, Колин Фаррел играет на будущее.
Это наводит и вообще на размышления. Во всяком случае, меня.
Потому что мы присутствуем в самом деле при историческом моменте. Вернее, это не момент, это такой постепенный тектонический сдвиг.
Кино уверенно теряет свои позиции: и в качестве чуда, и в качестве всеобщего помешательства. Это больше не парад аттракционов и не цирк без лошадей.
И всем уже совершенно понятно, что ни актеры, ни режиссеры, ни продюсеры ничего такого не знают, кроме как в рамках собственной профессии. Кино перестало быть религиозным явлением.
И это – очень хорошо и даёт ясную перспективу и – надежду. В первую очередь для тех, кто был в кино влюблён (А я – из этого поколения).
Кино на наших глазах возвращается к принципам, общим для всего искусства. Это как у Бергмана, в «Седьмой печати», в разговоре со Смертью: «Никаких особых условий для актеров нет».
Это теперь – просто высказывание. Длинное, там, короткое. От частного лица. И ценность фильма зависит только от глубины, искренности и необходимости этого высказывания.
Ну а кто там насчёт чего хочет высказаться, так это – право художника.
Боже, какое облегчение!
Уже никто не обязан быть Гэрри Купером.
Можно своими делами заниматься)
*Это моя любимая киношная байка. Журналисты привязались к Гэри Куперу. Вот каково это быть таким красивым, богатым и знаменитым? А тот им и отвечает: «Ребята! Да я и сам хотел бы быть Гэри Купером»))
«Один день академика Прохорова»
Пропустила на фиг все. Свой главный в жизни праздник. 28 февраля. День рождения моего мастера – Андрея Николаевича Герасимова..
(28 февраля 1939 – 9 февраля 2023). Вторая дата печальная, но для меня ничего уже ничего не меняет. Потому что я – успела.
Ну вот иногда человеку везёт. Прямо вот сильно. И я – такой человек.
Когда я решила поступать на Высшие курсы сценаристов и режиссёров (спасибо моей Саше, я думала, что в 46 лет меня уже не примут, там ценз до 45-ти. Но моя Саша им позвонила и спросила. И они сказали, что да, и после 45-ти примут, если это – человек состоявшийся. И Саша моя их заверила, что вполне состоявшийся и работает на телевидении).
А у нас – мастерская неигрового кино. Единственная на весь курс. Впрочем, кто хотел, снимал игровое. Преподаватели считали, что режиссер есть режиссер. Должен уметь снять все.
Но я, правда, кроме документального кино ничего никогда и не хотела. Тем более, что я актеров не переношу)) В отличие от не-актеров, которых я страшно люблю.
Я, кстати, на всех трёх каналах – на Первом, на НТВ и на Культуре – всегда была «спец» по документальному кино. И программам. Даже и вопроса не возникало: Документальный проект? Ну, это Оля сделает.
И, думаю, мои однокурсники подтвердят, что я была одним из самых серьёзных студентов в нашей мастерской. Ну, у нас и вообще сильная была мастерская.
И конечно, наш мастер, Андрей Николаевич Герасимов. (У нас их двое вообще-то было, ещё Андрей Михайлович Добровольский. Великий теоретик кинорежиссуры, аналогов в мире нет. Лекции его от студентов просто ломились. Буквально что сесть было негде)
Каждый себе кого-то главного в плане авторитета выбирал.
Но вот я в первую очередь – ученица Герасимова. У нас к этому делу общий подход. И я считаю, что правильный.
Герасимов всю жизнь возглавлял Центрнаучфильм. И не просто возглавлял, а постоянно сам снимал. Куча наград.
Он – вообще не из блатных. Во ВГИК поступил чуть ли не случайно, но, правда, они с другом проявили большое упорство. Добрались до Министерства культуры. Все сдали на пятерки – их зачислять не хотят. Ну и они пошли ругаться, терять нечего.
