С чего Гриша начал задавать вопросы о нас с Димой? С чего его выводы, что я не люблю? Я люблю мужа! Но, наверное, могла бы любить сильнее.
Хотя ещё несколько лет назад мне казалось, что я в целом безвозвратно утратила эту функцию.
Я уважаю Диму, ценю. Дорожу им. Он близкий и родной для меня человек. Человек, в котором я вижу опору, крепкое и надёжное плечо.
Единственное, что после того разговора неприятно кольнуло, так это понимание, что я практически никогда не говорю ему «люблю». Но ведь главное ни слова, а поступки? И наши отношения, тому пример.
Вот только зачем тогда я так часто думаю о Грише? Стала анализировать прошлое. Снова начала копаться, в поисках причин. Почему он так поступил с нами? Почему просто не ушёл? А измазал грязью всё, что я любила. И себя в том числе. Да и меня в эту грязь втоптал нещадно.
Мне кажется, не скажи он тогда сам, что изменил, я бы и не заметила. А может, и заметила, но не сразу. Говорят, женщина чувствует, когда что-то не так. Но тогда "не так" было практически всё. Поэтому что-то я явно упустила.
Я даже спрашивать не стала у него, как давно он гуляет на стороне. Кто она. Или же, может, это была ни одна девушка и не один раз, а несколько. Тогда мне казалось это неважным. Зачем терзать себя лишними деталями, когда и без того в душе кромешный ад. Тогда весь мир померк. А я с трудом дышала, будто лежала под руинами нашего брака. Крепко придавленная, не в состоянии пошевелиться.
Тогда для чего задаюсь этими вопросами сейчас? Зачем? Мазохизм чистой воды. Даже ощущения прошлые прорываются, через толщу прошедшего времени. Неужели не отпустила обида и непонимание?
Отставив в сторону кружку с недопитым чаем, откупорила бутылку вина. Нужно расслабиться. Просто отпустить уже это прошлое. И не думать о Грише, который как чёрт из табакерки, появился на горизонте.
Так часто думать о нём, это как минимум неправильно по отношению к Диме. Да, он об этом не знает. Но просто если на секунду представить, что мы поменялись местами, мне бы совершенно не хотелось, чтоб он с таким усердием думал о своих бывших.
За первым бокалом последовал второй. Потом третий. Уже сейчас понимала, что пожалею об этом завтра, когда нужно будет вставать на работу.
Лучше б не открывала вино. Потому что вместо расслабления я стала гонимой навязчивой мыслью. Которая зудела словно рой надоедливых мушек. Отгоняй, не отгоняй, всё без толку.
Плюнув на все стопы и здравый смысл, схватила телефон. Я уверена, что потом об этом пожалею. И вполне вероятно, далеко не один раз. Но сейчас не могла справиться с искушением. Во всём виноват алкоголь. Только он, да.
Нашла недавно сохранённый номер. И зачем вообще записала? Видимо, для такого случая, будь он неладен. Набрав дрожащими пальцами текст, нажала на кнопку «Отправить». Искусав все губы в кровь, таращилась на заблокированный тёмный экран. И когда уже была близка к тому, чтоб открыть сообщение и удалить то, что написала, пришёл ответ.
«Потому что трус и недалёкий эгоистичный мудак».
А следом, тут же, ещё одно сообщение.
«Но я до сих пор жалею о том, что сделал».
Подавив желание развести мокроту, поднялась из-за стола. Странная у меня реакция на него. Не нравится мне всё то, что я ощущаю. Это противоестественно, неправильно. Сама себя пугаюсь. Но он действительно мудак!
Вылив остатки вина в раковину, почистила зубы и пошла в спальню.
Какая разница, кто о чём жалеет, если вернуть ничего нельзя. Всё давно в прошлом. У каждого своя жизнь и своя дорога. Своё будущее, не связанное между друг другом. Всё осталось там, за чертой прошедших шести лет. И плевать, что всё это сейчас в какой-то степени походило на самовнушение. Плевать!
Глава 5.
Гриша
Ехал в сторону дома с каким-то странным чувством. Не хотелось с Катёной прощаться. И поддевать её тоже не хотелось больше. Мне понравилось с ней просто говорить, а не упражняться в навыках кто кого подденет. Нормальным человеческим языком говорить.
Уже практически доехал до себя, когда решил переиграть вечер. Набрал Никите, поинтересовался, не против ли они, если я завалюсь к ним сейчас, как снег на голову. Не против. Отлично.
Так что вырулил в противоположную сторону и помчал к ним. Ну, помчал – это громко сказано. По такой дороге, с практически нулевой видимостью, поплёлся.
Когда подъехал к логову Никольских и парковался, на телефон упало сообщение. Взяв его в руки, подвис. Одно короткое сообщение. А я его с трудом прочёл. «Почему ты мне изменил тогда?». Всего пять слов, и нутро скрутило.
Долго смотрел на текст, вспоминая прошлое. Почему? Да потому что слабак. Уж себе-то признаться можно.
Я, когда о диагнозе узнал, что стерилен, думал всё, вот он, конец. Сломался я тогда. Надломила новость. А ещё вкупе с тем, что видел, как искренне Катёна ребёнка хотела, так и вовсе скрутило.
Любил её как ненормальный. И одновременно с этим хотел, чтоб ушла. Чтоб бросила. Сам не мог. Говорю же, слабак. Ругались, скандалили. Она убеждала, что и без детей проживём нормально. Изо дня в день одно и то же.
Но я же понимал, что это всё эмоции, сказанные в моменте. А пройдёт время и ей всё равно захочется. Будет на подружек своих смотреть у которых дети и тоже невольно мечтать станет. А со мной это, увы, неисполнимо. Я бы всё что угодно для неё сделал, землю вверх дном перевернул, но тут оказался бессилен.
Да и на тот момент я мог честно себе ответить, что растить чужого ребёнка не смогу. Понимал, что не смогу полюбить его так, как полюбил бы своего. Не полюблю так, как нужно любить ребёнка, для того чтоб он стал абсолютно счастливым. Поэтому варианты о доноре и доме малютки, отпали сами собой. Права была Катёна, когда называла меня эгоистом. Эгоист и есть.
Но изо дня в день смотрел на неё с болью за грудиной. Приходил домой, болело. Уходил на работу, болело. Кажется, я тогда вообще с катушек слетел из-за диагноза. Не мог принять и смириться.
И оттолкнуть её хотел, и держать крепко, чтоб не ушла. Так и существовали, как на качелях, пока я не совершил самую тупую ошибку.
Набухался на работе как скот, и трахнул в пьяном бреду секретаршу. До пресного банально и мерзко. Просто жёстко отодрал без каких-либо эмоций. Она давно передо мной жопой крутила, но я игнорировал.
Помню, как говорил о подобном Никите насчёт его практикантки. Видно, когда девка хочет и ждёт отмашки. Дай сигнал и тут же примет коленно-локтевую. До брака с Катёной таких повидал немало. Только если Никита в своё время закрывал на это глаза, упёрто не желая, замечать очевидного, я в своём прошлом, сорвался почти осознанно. Там всё к одному. Она не против, а я видел в этом выход. Я почти в говно, а она, видимо, решила попытать удачу. Что ж, хоть кому-то в этой одноразовой акции подфартило.
Зачем всё это было? Чтоб лично расписаться в своей никчёмности. Чтоб уж наверняка Катёну отвадить от такой мрази, как я. Можно было бы соврать, а не изменять реально. Но тогда уверен был, что сам же к ней и прибегу. А так совесть бы не позволила, не то что рядом быть, а в глаза ей смотреть.
Как вспомню, насколько плохо ей было, так воздухом давиться начинаю. Наворотил дел. Но и промолчать не мог. Я её предал. Нас предал. И неважно с причиной или без. Какая хер разница уже? Сам факт. Ублюдский факт. Как об этом молчать? Смотреть на неё и вспоминать о своей гнильце? Признался ей сразу же. В этот же вечер. Понимал, что это начало конца. Но я ведь подсознательно этого и хотел? Только от этого конца, стало ещё гаже. Поломал нам жизни.
Естественно, секретаршу я уволил. Предложил написать по собственному, она практически не противилась. Ни о каком повторении и речи не шло. Правда с дальнейшими моими просчётами вышла осечка. Всё равно не смог нормально отпустить Катёну. Трепал нервы и ей, и себе. Метался из крайности в крайность. То к ней, то от неё. Житья не давал. Сам болел ей. Я тогда вообще каким-то невменяемым был. И для чего, спрашивается, наворотил дел? Думал, проще так будет? Ага, как же. Хер там, а не проще. Скрутило потом ещё хлеще. Все факторы и последствия слились в один беспросветный пиздец.
Конечно, зря я тогда так. Очень зря. Честно могу сказать, что до сих пор жалею. Трахать можно кого угодно, а вот найти женщину, с которой жизнь связать захочешь, куда сложнее. Часто это говорю. Я такую женщину, которую хочется любить на всю катушку, бездарно проебал. И в прямом, и в переносном смысле.
Это сейчас понимаю, что всё можно было бы пережить. Справились бы с диагнозом. Ведь сейчас я не вижу ничего противоестественного в том, чтоб воспитывать неродного по крови ребёнка. Просто нужно было время, чтоб всё утряслось. А я нам этого времени не дал. Лишил такой возможности.
А зря, как оказалось. Ведь с годами пришёл к одному умозаключению, что если до одури любишь женщину, то и ребёнка полюбишь. И плевать, что там моей крови ноль целых, ноль десятых. Ну и что, что моих черт в нём не будет? Зато воспитал бы я. И полюбил бы.
Поняв, что так и не ответил, набрал текст. Мудак? Да. Жалею о том, что натворил? Несомненно. Не знаю, что это изменит, но, по крайней мере, честно.
Выйдя из машины, побрёл к дому Никольских. Так закрутился в последнее время, что к Никите с Варьком, сорвался только сейчас. И то спонтанно. Так бы, наверное, ещё долго собирался.
– Привет! Проходи, Гриш. – дверь открыла улыбающаяся Варя, с Олесей на руках. – Никита сейчас по телефону договорит и подтянется.
– Как вы тут? Растёте? – указал взглядом на свою крестницу. Мелкая такая, хотя уже прилично подросла. Полгода как-никак.
– А то! Вон уже как вымахали. – Леська, сидящая у матери на руках, сморщила носик и после, широко улыбнулась.
– Сейчас руки только помою, и сам проверю опытным путём, насколько вымахала принцесса. – подмигнув девчонкам, разулся и прошёл в ванну.
Уже сотый раз убеждаюсь в том, как охрененно, что ребята в своё время помирились. И Варя смогла простить Никиту. А то не было бы сейчас такой малявки с курносым носом.
Поиграв немного с Олесей, поболтав с её старшей сестрой Каришей, остался на кухне с Никитой. Варя в это время пошла укладывать девчонок. Сначала так, сидели, обсуждали разное. Работу в основном. И чуть позже переключились на более углублённые и отвлечённые темы.
– Я Катю встретил. – обронил между делом.
