– Уга, – сказал Фарот, – потрогай её.
– Зачем?
– Чтобы узнать, настоящая она или искусственная.
– Не хочу. Сам трогай.
Фарот присел, вытянул руку и поднес указательный палец к золотистой щеке. Немного поколебавшись, он прикоснулся к гладкой, шелковой на вид коже. И тут девушка неожиданно открыла глаза. Распахнула темные полукружья ресниц и уставилась в потолок ярко-синими, как камни в золотом ожерелье, глазами. Что-то глухо стукнулось об пол – это упал в обморок Преал.
– Эй, – Фарот склонился над камерой, заглядывая в глаза удивительной по глубине и красоте синевы, – ты меня слышишь?
Девушка вполне осмысленно взглянула на него.
– Слышишь меня?
Губы девушки дрогнули и она неуверенно произнесла:
– Слышу…
– Кто ты?
–Я?
– Да.
Девушка замолчала. Она разглядывала потолок кабины, подошедшего Тротила, потом перевела взгляд на сидящего у борта камеры Фарота, стоящего рядом с ним Угу. Преал лежал вне поля ее зрения. Тротил присел на корточки, взял ее за запястье и пощупал пульс, он был в абсолютной норме, разве что прохладная кожа еще напоминала о том, что совсем недавно тело было погружено в ледяной сон. Затем Тротил взял ее на руки и осторожно поднял, вызволяя из камеры. Девушка не сопротивлялась, она лишь смотрела по сторонам широко распахнутыми глазами.
Тротил отнес ее к пульту, усадил в кресло и повторил вопрос Фарота:
– Кто ты? Откуда?
Девушка помолчала, словно прислушивалась к чему-то, затем неуверенно улыбнулась и ответила:
– Не знаю.
– Как тебя зовут?
Она снова замолчала, задумалась, и ни у кого сомнений не осталось – девушка ничего, совершенно ничего не помнит.
– Что ж, – Тротил снова взял ее за запястье, щупая пульс, – если человека заживо заморозить, а потом разморозить и вернуть к жизни, всякие побочные эффекты возможны. Какие будут предложения?
– Дайте ей посмотреть на себя в зеркало, – сказал Уга. – Вдруг вспомнит.
– Дельная мысль, – кивнул Тротил. – У кого есть зеркало?
– У Преала, но он вышел из строя.
– Сейчас я его в строй верну, – сказал Фарот.
Он склонился над не подающим признаков жизни телом и похлопал Преала по бледным щекам.
– М-м-м-м… – произнесло тело и пошевелилось.
– Давай, воскресай, хватит уже! Вставай, нам нужно зеркало!
Преал открыл глаза, посмотрел на Фарота, потом в потолок, затем опять на Фарота.
– Труп… – произнес он дрожащим голосом, – ожил…
– Да, ожил и пошел! Вставай же и принеси нам зеркало!
– Зачем? – Преал приподнялся на локтях.
– У девушки потеря памяти, хотим, чтобы она посмотрела на себя, может, вспомнит, кто такая. Долго еще собираешься разлеживаться?
Преал поднялся на ноги и взглянул на сидевшую в кресле у пульта управления рыжеволосую красавицу. Она смотрела на него ясными синими глазами и улыбалась застенчивой улыбкой. Преал глубоко вздохнул, поправил кудри и пошел деревянным шагом прочь из кабины управления.
Вскоре он вернулся с изящной безделицей в серебристой оправе с продолговатой гладкой ручкой. Протянув зеркальце девушке, Преал отошел подальше и принялся хмуро наблюдать за ее действиями. По всей видимости, на поэтическое творчество его больше вдохновляло мертвое чудо, нежели свежеразмороженная муза с потерей памяти. Девушка взяла зеркальце, долго вертела его в руках, с любопытством рассматривая, затем посмотрела в блестящую поверхность. Она рассматривала свое лицо, волосы, трогала украшение на лбу и шее, но каких-то особых чувств, например, узнавания, на ее лице не отразилось. Зеркало не помогло, красавица себя не вспомнила.
– Что ж, – Тротил отдал зеркальце Преалу, – мы хотя бы попытались. Ты есть не хочешь?
Девушка прислушалась к своим внутренним ощущениям и отрицательно качнула головой.
– Я хочу спать, кажется, я очень устала.
Друзья немедленно отвели ее в каюту и уложили в самую чистую постель – кровать Преала. Убедившись, что гостья устроилась с максимальным комфортом и всем довольна, команда вернулась в кабину управления.
– И что делать теперь? – Фарот плюхнулся в кресло пилота. – Хорошенький у нас груз оказался, да? Еще без памяти.
– Хорошо, она хоть что-то соображает, – Уга уселся в кресло рядом, – имеет представление об элементарных вещах – голод, усталость. А я вот знаю историю, когда человек настолько конкретно потерял память, что вообще не мог понять, что вокруг происходит, не понимал назначения предметов и смысла своих физиологических функций.
– И ты называешь это потерей памяти? – хмыкнул Фарот. – Похоже, у него просто мозг протух, правильно я говорю, Тротил?
Тротил молча смотрел в центральный иллюминатор, в его маслянисто черных глазах плескалась бездна задумчивости.
– Тротил, ты спишь? – спросил Фарот.
– Отстань, не видишь, он думает! – ответил Преал вместо него.
Думал Тротил довольно долго, затем изрек:
– Представьте себе картину: на Обелис прилетает такое вот старое ведро с пропеллером, вроде нашего «Летателя», из него выходят четверо бедных, безработных, плохо одетых личностей без определенных планов на будущее и с ними ярчайшей красоты девушка, вся увешанная золотом. Сверхповышенное внимание нам гарантировано. А зачем нам сверхповышенное внимание, когда мы и так испортили отношения с темурейцами и альдебаранцами?
– Что ты предлагаешь? – захлопал ресницами Уга. – Сбросить ее в космос?
– Ты, Уга, говорил, что у нее черты лица универсальные, можно принять их и за женские и за мужские, так давайте снимем с нее все эти украшения, обрежем кудри и подберем что-нибудь из нашей одежды. И пусть будет мальчиком, к примеру, младшим братом Фарота, у них и волосы похожи по цвету и глаза.
– Обрезать кудри?! – ужаснулся Преал. – Такую-то красоту?!