Серёжа Муромцев. Первое приключение

© Владимир Геннадьевич Юдинцев, 2021

ISBN 978-5-0053-4820-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Взрыв

На улице лежал снег. Сугробы на обочинах достигали метровой высоты. Вокруг стояли красивые, уютные коттеджи, все как один похожи друг на друга. Деревья во двориках домов были украшены красивыми гирляндами. Так как время было уже вечернее, из окон домов горел свет. На двери дома номер тринадцать висел еловый венок с колокольчиками, и изображение деда мороза.

В уютной гостиной молодая пара развешивала игрушки на искусственную новогоднюю елку, поставленную в углу комнаты, возле окна.

– Ну, вот Маша, мы все успеваем, а ты переживала, – сказал молодой человек девушке, взяв красивый красный шар из коробки, и повесив его на елку.

– Уже восемь, а мне еще так много всего нужно сделать, – вздохнув, сказала девушка с длинными русыми волосами, взглянув на настенные часы с золоченой рамкой, висевшие над камином.

– Какая ты у меня беспокойная! – улыбнулся Дмитрий, и, обняв девушку, нежно поцеловал ее.

У Марии зазвонил телефон:

– Алло, – сказала она.

– Маша привет! – раздался тревожный женский голос. – Не могла бы ты зайти к нам. У меня Сашка приболел: жар, плачет, не знаю, я беспокоюсь за него!

– Ладно, Света, я сейчас подойду. Вот только гляну, как там мой малыш, – сказала Мария, и положила трубку.

– Кто звонил? – спросил Дмитрий.

– Это Света из семнадцатого дома. У нее Саша заболел… я схожу до них, осмотрю его. Только вот, загляну к Сереже – сказала Мария, и направилась к выходу. – Как хорошо, что с нами живет твой дедушка, он мне так помогает, – добавила Мария, выходя из комнаты. – А ты говоришь, беспокойная…

Дмитрий молча проводил взглядом Марию.

В очень уютной детской спальне на втором этаже, сидел престарелый мужчина, возле детской кроватки. У него были длинные седые волосы и борода. Он внешне почти не отличался. Судя по его бороде и волосам, можно было предположить, что ему лет сто, а то и больше! На старике была надета толстая телогрейка, на ногах шерстяные носки. Он сидел, склонившись возле кроватки, держа в руке погремушку, и что-то улюлюкая малышу.

Маленький карапуз с большими синими глазами, и румяными щеками, смотрел на дедушку, и смеялся. Своими маленькими ручками, он пытался достать до его бороды. И у него часто это получалось. Эти шалости малыша, очень забавляли дедушку.

Когда Мария подошла к приоткрытой двери детской, и увидела картину прадедушки с правнуком, которые забавляют друг друга, хоть она и видела эту картину несколько раз на дню, она остановилась, и стала наблюдать за этой картиной:

– Иван Федорович, затем как вы водитесь с правнуком, можно наблюдать часами, – сказала Мария, стараясь вложить, в эти слава как можно больше нежности и благодарности старику.

Иван Федорович, увидев, что за ним наблюдают, немного смутился:

– Ой, милая, а я и не услышал, как ты вошла, – сказал он.

– Хотела посмотреть, как наш Сережа?

– Он только что проснулся, – ласково сказал Иван Федорович, снова наклоняясь к колыбельной, – что больше может порадовать человека в моем возрасте, как смех младенца, особенно если этот младенец твой родной правнук.

– Иван Федорович, мне нужно будет отлучиться ненадолго, у семьи Мелехиных ребенок приболел. «Но сначала мне нужно покормить Сережу».

– Конечно, конечно! Какой же я стал рассеянный… ну возраст… – покряхтывая, поднимаясь со стула, сказал Иван Федорович, и попятился к выходу.

После того как Мария покормила и оставила Сережу на Ивана Федоровича, она отдала рацию Дмитрию, который сидел перед телевизором в гостиной. Мария накинула пальто, взяла с собой медицинскую сумку, и отправилась в дом номер семнадцать.

Небо было черное, но ясное. На нем было видно множество звезд, сияние которых отражал снег, своим серебристым поблёскиваем. Снег под ногами хрустел от мороза. На улице было очень тихо. Мария шла в этой глубокой тишине, и ее не покидало чувство внутренней тревоги, словно что-то должно произойти.

Пока Мария размышляла, что это за предчувствие, она уже дошла до дома Милехиных. Дом не отличался от ее дома, как и от всех домов в их районе, за исключением, наверное, лишь того, что вместо бородатого старика на двери дома Марии, у Милехиных висела число «2013». Она позвонила в дверь. Дверь открыла девушка невысокого роста с короткими рыжими волосами. Вид у нее был взволнованный:

– Привет, – сказала она.

– Привет, – сказала Мария, шагнув в дом. – Ну что у вас случилось?

– Я не знаю! – взволновано сказала Светлана. – Пойдем, посмотрим.

Девушки поднялись на второй этаж. Из детской доносился плач. Они зашли в спальню.

– Ну что?.. Ну что мой маленький? – ласково заговорила Мария с ребенком.

Черноволосый малыш заливался ревом. – Что с ним? – волновалась Светлана.

– Сейчас посмотрим! – ободряюще сказала Мария.

Мария осмотрела ребенка, померила его температуру, она оказалась повышенной. Ребенок кричал, но признаков простуды не было. Мария дала жаропонижающее.

– Света, я надеюсь, температура спадет. Но у него не простуда. Если к утру легче не станет, нужно будет ехать в больницу. Если что, звони мне в любое время.

Когда Мария вышла из дома Милехиных, на улице ей не показалось так тихо, как в прошлый раз. Повсюду был слышен лай собак, это походило на какую-то перекличку! Собаки лаяли в домах, во дворах, находившиеся на привязи. Лаяли бездомные собаки. Этот лай все нарастал и нарастал! Собаки как будто чувствовали надвигающуюся угрозу. Люди стали выглядывать из окон домов. Кто-то выходил во двор. Никто не мог понять, в чем дело. Где-то вдали, раздался мужской крик:

– Тихо! Тихо! – в доме напротив дома Марии, пожилая женщина, вышедшая на улицу в пуховом платке на плечах, стала успокаивать своего пса.

Но тут вдруг пес сорвался с цепи, и бросился в сторону Марии, лихо, перепрыгнув через забор, и прямиком, бросившись в ее сторону.

– Стой, стой! – кричала пожилая женщина.

Мария видела, как этот кавказец направляется к ней с огромной скоростью. Она не смогла проронить ни слова, а когда псу оставалось пара прыжков до Марии, она только успела закрыть глаза. Через миг челюсть пса сомкнулась на рукаве пальто. Пес начал трепать рукав:

– Фу! Фу! – кричала пожилая женщина, подбегая на помощь Марии.

Но тут пес отпустил рукав, и бросился вспять.

– Господи!.. Не знаю, что на него нашло? – оправдываясь, сказала женщина, провожая пса своим взглядом.

Она подошла к Марии, и посмотрела на рукав. Рукав был порван.

– Я все возмещу! – умоляюще сказала женщина, но Мария молча стояла, глядя куда-то в одну точку.

– Пойдем, пойдем, я напою тебя чаям, ты вся дрожишь, – она обняла Марию за плечи и повела в дом.

Женщины зашли в дом, и хозяйка отвела Марию на кухню. Усадив ее за стол, она начала готовить чай.

– Сейчас, сейчас! – я тебя напою чаем с мятой, и ты успокоишься.

Взгляд Марии становился более сознательным.

– Он не хотел… не хотел на меня наброситься, – промолвила Мария.

– Конечно! Он у меня ласковый, – оправдывала, столь необычное поведение своего пса тетя Полина.

– Он сам был очень напуган… что-то его напугало, – продолжала Мария.

Чай тем временем был готов. Тетя Полина поставила чашку перед Марией. Мария сделала глоток, оставив чашку в руках, чтоб согреть их. Тетя Полина взяла свою чашку, и уселась напротив Марии.

– Ой! – вздохнула она. – Барсик у меня такой чувствительный, я даже не знаю к чему он это…, – она вдруг замолчала, погрузившись в свои мысли. Она что-то явно вспомнила.

– …Извини, – опомнившись, сказала тетя Полина, – просто он уже старый пес, и сбегал от меня всего два раза, и в те разы, эти его побеги оказывались предвестниками бед. В первый раз это случилось, когда ему был всего год. С самого утра он вел себя как-то странно: есть отказывался, пытался вырваться с цепи, лаял, я не знала, как его усмирить. И вот вечером Петр Иванович, мой покойный муж вышел на улицу, проходил он под крышей дома… ведь хотел же он скинуть снег с крыши! – с горечью сказала тетя Полина, – Но на все воля Господа. Глыба льда упала ему на голову!

– Ужас! – воскликнула Мария, – Мне очень жаль!

– Ваша семья здесь еще не жила, – вздохнула тетя Полина, и продолжила. – И ты представляешь, это произошло на глазах Барсика. Он лаял весь день, я уж к вечеру начала привыкать. Но в тот момент он залаял со страшным воем, и сорвался с цепи, бросившись к нему.

В следующий раз это случилось три года назад. Беда случилась у соседей. Они как раз жили в вашем доме. Ты знаешь то, что произошло с тобой сегодня, мне напомнило, тот случай. Он так же бросился к Ольге, и в итоге в этот же день пришло известие о гибели ее мужа, – тут тетя Полина замолкла, увидев, что, итак, пережившая стресс Мария, с ужасом глядит на нее, – Прости меня! Я такая глупая, прости! Я не знаю, что на меня нашло.

– А сколько время? – спросила Мария.

– Около одиннадцати, – спокойно сказала тетя Полина, глядя на свои наручные часы.

– Мне уже пора, меня дома потеряли, извините, – засобиралась Мария.

– Ну что ты, что ты, конечно. Это ты меня прости, – сказала тетя Полина.

Женщины вышли в прихожую. Мария накинула на себя пальто, и они вышли на улицу.

– Позволь я тебя провожу, – сказала тетя Полина. – Ну, где же он, где? – запричитала пожилая женщина о своем Барсике.

– Я думаю, он найдется, не переживайте, – утешила ее Мария.

– Спасибо, милая… а ущерб я возмещу, – твердо сказала тетя Полина.

– Да бросьте вы, какой ущерб что вы, – махнула рваным рукавом Мария. – Пальто это все равно уже старое.

– Нет, нет, все же! – настаивала тетя Полина, но уже не столь навязчиво.

– Успокойтесь, – махнула рукой Мария, – Идите в дом, а то простынете.

– А что с остальными-то собаками, все как с цепи сорвались! – недоумевала тетя Полина. – Что-то здесь неладно.

Панический страх, который Мария в себе изо всех сил подавляла, начал вырываться наружу. У нее закружилась голова, ладони взмокли от волнения, в глазах потемнело.

– До свидания, – сказала она и повернула в сторону дома.

– До свидания, – вскользь сказала тетя Полина, уже не обращая внимания на Марию. Ее беспокоило то, куда делся ее Барсик, и то почему лают все собаки в округе. Ну ладно ее Барсик, он очень чувствительный, ну что неужели все собаки такие чувствительные, и если да то, что именно они чуют? Какая должна случиться беда, если все собаки так взволнованы? Кутаясь в свою шаль, размышляя, она прошлась немного по улице, затем пошла в дом.

Мария тем временем подошла к забору своего дома, как вдруг раздался страшный раскат грома: «Гром зимой, накануне нового года», подумала Мария. Следующий раскат стал еще сильнее, такой сильный, какой Мария еще никогда в жизни не слышала. От страха, она взялась руками за уши и упала на снег. До дому оставалось метров пять, но пройти их Мария не смогла! Ужас объял ее!

Раскат грома не прекращался. Он становился все сильнее и сильнее, все продолжался и продолжался! Мария лежала на снегу, уши были закрыты руками, а глаза зажмурены. Она не могла пошевелиться. Она боялась открыть глаза. От такого грохота, который можно сравнить с взрывом, уши заложило. В них началась ужасная боль. И вдруг она почувствовала на висках, что-то липкое и теплое. Она поняла, что это кровь.

Мария смогла набраться мужества, чтобы встать, и добежать до дома. Звонить в дверь не было смысла, вряд ли при таком шуме ее кто-нибудь услышит. Она начала шарить рукой в кармане, из-за страха за семью, руки у нее дрожали. Она нащупала связку ключей и достала их из кармана, но никак не могла взять нужный ключ. Руки ее не слушались. Кровь уже капала ей на пальто, волосы были растрепаны. Кое-как она смогла взять нужный ключ и вставить его в замочную скважину. Она распахнула дверь настежь и вбежала в гостиную. На диване спокойно сидел Дмитрий. Лицо его не выражало эмоций. А на висках у него также, как и у Марии была кровь. Мария поняла, что он мертв, но она просто не могла в это поверить. Она подбежала к нему, и обняла его. Слезы лились из ее глаз. Мария начала его лихорадочно трясти, но он уже ее не слышал. Она села рядом, обняла его и, поцеловав в губы, и начала захлебываться от слез. Рядом с Дмитрием лежала рация, но Мария, не обращала никакого внимания на плач малыша, она ничего не слышала, и не видела вокруг.

С чердака быстро, почти бегом спускался старик с длинной бородой.

Это был Иван Федорович, но только он сильно изменился после прошлого раза. На его голове был колпак, а на теле длинный балахон с мантией. Он выглядел как настоящий волшебник, такой, каких рисуют в сказках, вылитый магистр Мерлин. Он двигался так быстро и уверенно, как не ходят люди его возраста. Спустившись с чердака, подбирая подол своей мантии, чтоб не запнуться и двигаться быстрее, он вбежал в детскую. Сережа плакал: «Давай мой хороший, нам надо спешить мы должны успеть забрать и маму», сказал Иван Федорович. Он взял Сережу на руки, и повернул левой рукой, на среднем пальце правой руки огромный перстень с сапфиром на сто восемьдесят градусов. Они тут же испарились в воздухе, как будто их здесь и не было. Только они успели исчезнуть, как за окном возникла вспышка, настолько яркая, что создалось впечатление, как будто само солнце заглянуло в окно детской! Свет был очень ослепляющей силы! Затем миг, страшный взрыв, и дом превратился в руины.

Глава 2 Великая Фернандия

– Сережа вставай, ты опоздаешь в школу, – сказал Иван Федорович, встав на платформу, похожую на маленькое облачко.

Это облачко стало плавно подниматься вверх. До тех пор, пока не подняло старика на второй этаж, где сразу начиналась спальня. На полу был мягкий ворсистый ковер. Практически вся ступня утопала в этом ковре. Посреди комнаты, по-видимому, стояла кровать, если можно было, так сказать. Она была круглой формы, и весела в воздухе. Она была такой огромной, что мальчика лет девяти в ней с трудом, можно было разглядеть.

Иван Федорович махнул рукой, и одеяло тут же слетело с этого мальчика. Он начал ежиться:

– Де-е-душка, мне же холодно! – застонал сонным голосом мальчик.

– Ты проспишь школу, вставай, – строго сказал Иван Федорович.

Он посмотрел вправо, на шкаф, и махнул рукой. Шкаф открылся, и из него вылетела форма с желтой мантией.

– Сегодня последний день… завтра у тебя начнутся каникулы. Первый год твоей учебы в школе закончится. Ты должен учиться прилежно, выучиться в школе, и поступить в академию. Ведь если ты не будешь учиться, тебя отчислят, и ты станешь каким-нибудь егерем или еще кем-нибудь. Ты этого хочешь?! – грозно спросил Иван Федорович,

– Дедушка, лесничий тоже профессия, – сказал Сережа, одеваясь в форму.

– Нет, я не считаю, что егерь – это плохая профессия, но ты можешь стать выдающимся, магом и волшебником! Помни об этом. Я зайду к себе в спальню, возьму «горлофон», а ты спускайся в низ, и иди, умывайся.

Иван Федорович встал на платформу, которая пронесла его над гостиной, и высадила в его комнате. Спальня Ивана Федоровича была прямо напротив комнаты Сережи. Их разделяла трехметровая пропасть в гостиную. Обе спальни имели только три стены.

В спальне Ивана Федоровича так же была, парящая в воздухе кровать. Напротив кровати был стеллаж, состоящий из полок, снизу доверху. На стеллажах лежали груды вещей, среди которых, казалось, что-либо найти невозможно, но Иван Федорович и не пытался. Он твердо произнес: «Горлофон!» – как какой-то маленький, непонятный предмет оказался у него в руках. Федор Иванович решил его проверить. Он всегда его проверял, когда собирался на лекции. Он открыл свой рот, и засунул эту штуку, затем, по-видимому, проглотил ее. «Доброе утро студенты» – сказал он, но голос как будто исходил не из его рта, а от стен.

Внизу раздался какой-то шум:

– Дедушка, ты что, хочешь, чтоб я вилкой подавился? – возмутился Сережа.

Дедушка, испуганно, так как будто ему самому лет столько же, сколько и его внуку сплюнул «горлофон», и положил его в карман своего длинного одеяния.

Он спустился вниз:

– Ты уже завтракаешь? – спросил Иван Федорович.

– Да, он ест, если так это можно назвать, – ворчливо ответила маленькая женщина, ростом не более метра, показывая на Сережу, вяло ковырявшего вилкой в своей тарелке.

На этой женщине был передник и поварской колпак на голове. Она едва доставала до стола. Хотя, впрочем, ей этого и не надо было! В руках у нее была деревянная ложка. Размахивая ложкой, она перемещала посуду по кухне, давала задачи различным предметам. Одновременно кухонный нож шинковал овощи на доске, сковорода летела по воздуху к плите, а большая стальная ложка, помешивала в кастрюле, кипящее, содержимое. Рядом у этой дамы в помощниках были маленькие существа с крыльями, это были феи. Они, потирая, свои крохотные ручки создавали, и усиливали пену в мойке, в которой посуда сама собой мылась под струей воды.

– Ну что ж, я ухожу на занятия, а ты мой мальчик после школы долго не гуляй, иначе няня Гремма будет сердиться, – сказал Иван Федорович. – И помни, сегодня вечером, По-окончанию учебного года, как обычно, король Магнуст проводит торжество в своем замке Персиваль. Именно там лучшие ученики года будут награждаться грамотами. Ты в первый раз побываешь в этом красивейшем замке, и в последний раз оденешь свою желтую мантию, которую со следующего года сменишь зеленой мантией.

На улице раздался звон бубенчиков. Сережа встал из-за стола, и отправился на улицу. Откуда ни возьмись, за ним пошлепал его школьный портфель. Он вышел на улицу. Перед воротами дома стоял автобус, только он был без колес. Как и кровать Сережи, он весел в воздухе. Впереди этого вагончика виднелись несколько троек белых лошадей с крыльями, это были пегасы. Вагончик был полон детьми Сережиного возраста, на них на всех

были желтые мантии. Когда Сережа зашел в вагончик, а за ним его портфель, ребята дружно начали приветствовать его. Он прошел несколько рядов, и остановился у смуглого, пухлого мальчика.

– Привет Коля, – сказал Сережа.

– Привет, – вяло отозвался этот мальчик.

Коля каждое утро занимал место для Сережи. Он садился на крайнее сидение, а когда Сережа садился в трамвайчик он пододвигался к окну, уступая занятое место Сереже.

В трамвайчике дети разговаривали о сегодняшнем, торжественном вечере в замке короля Магнуста. Все были в предвкушении праздника. К тому же сегодня был последний учебный день в этом году, и ребят ждали веселые, летние каникулы.

Великая Фернандия, так называлось место, где жили наши герои, было местом очень замечательным и красивейшим! С одной стороны границы этой страны, был высокий темный лес, куда детям, разумеется, запрещалось ходить. С другой стороны расположилась широкая, глубокая река, за которой стояли высокие горы. Повсюду были расставлены разной формы и высоты магические жилища и различные строения. Дома волшебников имели различные формы, какие-то имели форму гриба, другие форму конусообразной магической шляпы, но, а иные, как дом Сережи, имели форму башни, различной высоты. У кого-то дома прилегали к старым, могучим деревьям. Ну, а иные дома вообще, имели форму котла, и даже метлы.

В вагончике, запряженном пегасами, всего этого видно не было, поскольку он пролетал над домами. Только лишь иногда, можно было разглядеть верхушки высоких башен. Сделав еще несколько остановок, и забрав еще детей, вагончик прибыл в школу. Снаружи, она походила на не большой замок, имеющий несколько башен. Зайдя в класс, ребят ждал учитель, который был готов провести последнюю, самую важную контрольную работу по предмету «практического применения магии». По остальным предметам ученики экзамены уже сдали, этот предмет был итоговым. Преподавался он все годы обучения, вплоть до выпуска, и экзамен по этому предмету традиционно проходил после сдачи экзаменов по остальным предметам.

– Доброе утро, – холодным, сухим голосом сказал учитель.

Преподавателем был мужчина лет сорока. На нем была одета бордовая мантия. В правой руке он держал шариковую ручку. На конце этой ручки горел огонек такого же цвета, как и мантия учителя.

– Сегодня вам предстоит сдать последний, и самый серьезный экзамен в этом году. Каждому из вас, я дам определенное задание. И вы с помощью своих «эне» должны будите выполнить это задание, эмоционально сосредоточив, свое сознание. «Вам все понятно?» – строго спросил Арсений Арсеньевич, обойдя своим взглядом каждого ученика.

Класс, состоявший из двадцати трех человек, испуганно смотрел на учителя. Сережа стал жалеть о том, что не слушал дедушку, и относился к этому экзамену не с должной серьезностью. Он не думал, что на экзамене ему станет так страшно! Ведь несколько минут назад, он был окрылен мыслью о посещении замка Магнуста, а сейчас он совершенно забыл об этом. Он посмотрел на Колю, но тот взгляда Сережи не уловил. Он с ужасом смотрел на Арсения Арсеньевича. Все дело в том, что Коля в учебе был не самым выдающимся учеником. Он не очень переживал об этом, поскольку был немного ленивым, но оценка его за экзамен волновала не меньше, чем остальных учеников.

– И так, раз вопросов у вас нет, прошу следовать во двор школы, на тренировочную площадку, – сказал учитель, на лице которого ни шевелилась, ни одна мышца.

Ребята вышли из-за парт, и отправились на улицу, на тренировочную площадку.

– Напоминаю вам, что я могу задать каждому из вас, одно из четырех заклинаний, которые вы должны хорошо знать, а также повторить перед сегодняшним экзаменом. Верно, Коля Воробьев? – посмотрел, пронзительными, черными глазами учитель, на Колю.

Коля весь съежился, и попятился назад, пытаясь протиснуться сквозь толпу ребят, и раствориться в ней, от взгляда учителя.

Большие, и пронзительные глаза учителя не сочетались с его маленьким, осунувшимся лицом. Арсений Арсеньевич отвел взгляд от Коли и перевел его на девочку, стоявшую рядом с Колей.

– Можно я первой сдам экзамен? – спросила белокурая девочка.

– Пожалуйста, Виола Перова, раз никто из волшебников не вызвался первым продемонстрировать свое искусство, значит, вы будите первой. Прошу вас пройти в центр.

Девочка грациозно шагнула вперед, и остановилась напротив учителя. Она достала из кармана ракушку, и сжала ее в руке.

– Поскольку вы первая, вам задание будет не самое сложное. От вас требуется продемонстрировать заклинание левитации. И так, вы готовы?

– Да Арсений Арсеньевич, – благодарно ответила Виола, за то, что именно это заклинание учитель задал ей.

Она протянула перед собой правую руку, в которой находилась ракушка. Держа ракушку в вытянутой руке, прямо напротив своих глаз, Виола стала концентрировать свое внимание. Вдруг, ее тело плавно стало отрываться от земли. Она поднималась все выше и выше, пока не оказалась на уровне головы Арсения Арсеньевича. После чего, она отвела взгляд от ракушки, и довольная собой стала горделива, улыбаться, подняв подбородок к верху. Судя по всему, это заклинание, было самым любимым ее заклинанием. Виола так уверено и раскрепощено вела себя в воздухе, и была настолько легкой, что создавалось впечатление, будто в воздухе весит перышко, которое вот-вот унесет ветром.

– Браво Виола! – воскликнул Арсений Арсеньевич, и в уголках его губ, даже появился намек на улыбку. – Вы можете опускаться.

Виола снова сконцентрировала свое внимание на ракушке, и плавно стала опускаться вниз.

– Наивысшая оценка!

Раздались аплодисменты.

– А можно я буду следующей? – спросила высокая, черноволосая девочка с кривыми зубами.

– Пожалуйста, Марина Кошкина.

Девочка шагнула вперед:

– Вашим заданием будет материализовать из моего кабинета, ну скажем, учебник по «практическому применению магии» за первый курс.

Марина взяла в руку медальон, висевший на ее шее, а левую руку вытянула перед собой. Она упорно начала концентрироваться, но у нее ничего не получалось. Арсений Арсеньевич пристально смотрел на Марину, из-за чего та покраснела.

– Ну, хорошо…

– Нет, – перебила учителя Марина, – Можно я еще попробую?

– Ну, пожалуйста, только у меня нет времени ждать вас, – раздраженно сказал Арсений Арсеньевич.

Марина снова начала концентрировать свое внимание, крепко сжимая медальон на своей шее. Казалось, что у нее уже ничего не получиться. Но неожиданно в ее руке появилась книга, правда без верхней части обложки. Это очень разозлило учителя:

– Вы порвали учебник! – воскликнул он.

Марина растеряно смотрела то на учителя, то на книгу, не зная, что сказать. Класс начал громко смеяться.

– Что ж, оценка только удовлетворительно, – сердито сказал Арсений Арсеньевич. – Но за то, что вы сами вызвались на сдачу экзамена, а ни дожидались пока я вас вызову, вам я повышу на бал оценку – четыре, – смягчая, свой тон сказал учитель.