а) Нужно иметь в виду, что инверсия встречается часто – у древних народов на вершине развития их культуры она была едва ли не институтом, наделенным важными функциями;
б) Она чрезвычайно распространена у многих диких и примитивных народов, тогда как само понятие дегенерации принято соотносить с высокой цивилизацией (Блох); даже среди цивилизованных народов Европы климат и раса оказывают существенное влияние на преобладание инверсии и на отношение к ней[13 - При рассмотрении инверсии патологическая точка зрения подменяется антропологической. Это несомненная заслуга Блоха (1902–1903), который, помимо того, неустанно подчеркивал факт распространения инверсии в древних культурах. – Примеч. авт.].
Врожденность
Как нетрудно догадаться, врожденность приписывали только первому, самому крайнему классу инвертированных, причем основания для этого заключались лишь в утверждениях этих людей, будто никогда в их жизни половое влечение не проявляло иной направленности. Само существование двух других классов, в особенности третьего («случайного»), непросто примирить с гипотезой о врожденности инверсии. Этим объясняется стремление сторонников данного мнения отделять группу абсолютно инвертированных от всех других, тем самым отказываясь от общеупотребительного понимания инверсии. С точки зрения таких людей инверсия в ряде случаев будет врожденной для одной группы, а для прочих станет возникать иными способами.
Противоположное этому мнение гласит, что инверсия полового влечения приобретается человеком. Данный взгляд основывается на следующих соображениях:
1) у многих инвертированных, даже среди инвертированных абсолютно, можно выявить раннее сексуальное впечатление, оказавшее на них сильное влияние, и последствием этого впечатления оказывается склонность к гомосексуальности;
2) у многих других людей можно выявить внешние обстоятельства, равно благоприятствующего и сдерживающего характера, который в тот или иной период жизни приводят к фиксации инверсии (скажем, исключительное общение с лицами того же пола, товарищество в окопах, содержание в тюрьмах, опасности гетеросексуальных отношений, целибат, половая слабость и т. д.);
3) от инверсии можно избавиться при помощи гипнотического внушения, что было бы удивительным при ее врожденном характере.
Учитывая сказанное выше, можно вообще оспаривать существование врожденной инверсии. Нам могут возразить (см., например, работу Хэвлока Эллиса за 1915 г.[14 - Имеется в виду второй том из шеститомного труда Х.?Эллиса «Исследования по психологии пола»: вообще этот том под названием «Сексуальная инверсия» увидел свет в 1900?г., но Фрейд, вероятно, отсылает читателя к немецкому переводу. – Примеч. пер.]), что при более тщательном изучении случаев предположительно врожденной инверсии удастся, пожалуй, тоже выявить некое событие раннего детства, определившее направленность либидо. Это событие просто-напросто выпало из сознательной памяти, но его можно восстановить при соответствующем воздействии. По мнению таких авторов, инверсию следует описывать только как частую разновидность полового влечения, которая предопределяется множеством внешних жизненных обстоятельств.
Очевидная достоверность этого вывода, впрочем, полностью опровергается тем соображением, что многие люди подвержены схожим сексуальным влияниям (в том числе соблазнению и взаимной мастурбации в ранней юности), однако они не становятся инвертированными или не остаются такими навсегда. Посему напрашивается предположение, что выбор между врожденным и приобретенным либо не является принципиальным, либо не охватывает всех условий, подразумеваемых инверсией.
Объяснение инверсии
Природу инверсии нельзя объяснить ни предположением, что она является врожденной, ни противоположным мнением, будто она приобретается. В первом случае необходимо выяснить, что именно врожденное, если не принимать простейшее объяснение – мол, человек рождается уже с половым влечением, нацеленным на определенный сексуальный объект. Во втором случае встает вопрос, достаточно ли разнообразных случайных влияний для объяснения факта приобретения инверсии без участия самого индивидуума. В соответствии с предыдущими нашими рассуждениями отрицание этого последнего фактора недопустимо.
Бисексуальность
Свежее возражение против популярного взгляда предложено в работах Лидстона (1889), Кьернана (1888) и Шевалье (1893)[15 - Ф.?Лидстон – американский врач и психиатр, вместе с коллегой Д.?Кьернаном опубликовал ряд работ по гомосексуальности; Кьернан, кроме того, считается автором терминов «гетеросексуальность» и «гомосексуальность». Ж.?Шевалье – французский психиатр, исследователь гомосексуальности. – Примеч. пер.], и все эти сочинения допускают возможность сексуальной инверсии. Принято считать, будто человеческое существо может быть либо мужчиной, либо женщиной. Но наука знает случаи, в которых половые особенности словно стираются, вследствие чего определение пола становится затруднительным. Прежде всего нужно вспомнить анатомию. Гениталии людей, подверженных таким особенностям, сочетают мужские и женские признаки (это явление известно как гермафродитизм). В редких случаях оказываются сформированными оба половых аппарата одновременно (истинный гермафродитизм), но куда чаще имеет место обоюдная недоразвитость[16 - О последних достижениях в описаниях соматического гермафродитизма см. сочинение Таруффи (1903) и многочисленные работы Нойгебауэра в нескольких томах «Ежегодника». – Примеч. авт. [Ч. Таруффи – итальянский психиатр, автор классического исследования по гермафродитизму. Ф.?Нойгебауэр – польский гинеколог, автор множества медицинских работ, в том числе по гермафродитизму. – Примеч. пер.]].
Важнейшее значение этих аномалий заключается в том неожиданном факте, что они способствуют нашему пониманию нормального анатомического развития. Известная степень анатомического гермафродитизма присуща и норме; у каждого нормального индивидуума мужского или женского пола имеются следы аппарата противоположного пола, которые либо продолжают существовать, не выполняя никакой функции, в качестве рудиментарных органов, либо изменяются и выполняют другие функции.
Эти хорошо известные анатомические факты побуждают допустить, что исходная бисексуальная предрасположенность в ходе развития человека превращается в моносексуальность – с незначительными рудиментарными остатками другого пола.
Велик соблазн перенести это допущение на психическую область и объяснять инверсию в различных ее проявлениях как выражение психического гермафродитизма. Чтобы решить вопрос окончательно, требуется лишь постоянное совпадение инверсии с душевными и соматическими признаками гермафродитизма.
Однако это ожидание не оправдалось. Попросту невозможно предъявить тесную связь между предполагаемым психическим и установленным анатомическим гермафродитизмом. У инвертированных часто встречается общее ослабление полового влечения в сочетании с легкой анатомической атрофией органов (см. указанную работу Хэвлока Эллиса). Так бывает зачастую, но отнюдь не всегда или хотя бы в большинстве случаев. Посему надлежит признать, что инверсия и соматический гермафродитизм в целом независимы друг от друга.
Кроме того, придается большое значение так называемым вторичным и третичным половым признакам и указывается частое их присутствие у инвертированных (см. работу Эллиса). Разумеется, здесь также многое верно, однако нельзя забывать, что вторичные и третичные половые признаки одного пола очень часто встречаются у противоположного пола. Они служат указанием на гермафродитизм, хотя их нисколько не затрагивает смена сексуального объекта применительно к инверсии.
Психический гермафродитизм обрел бы воплощение, происходи наряду с инверсией полового объекта, по меньшей мере, изменение прочих душевных свойств, влечений и черт характера в противоположные, направленные на другой пол. Но лишь у инвертированных женщин мы встречаем подобную инверсию характера с какой-либо регулярностью; у мужчин же с инверсией сочетается полнейшая душевная маскулинность. Если настаивать на существовании психического гермафродитизма, необходимо добавить, что его проявления в различных областях отмечены только незначительной взаимной обусловленностью. Впрочем, то же самое относится к соматическому гермафродитизму; согласно Хальбану (1903)[17 - Г.?Хальбан – польский психиатр. – Примеч. пер.], случаи недоразвитости или атрофии органов и вторичные половые признаки встречаются во многом независимо друг от друга.
Теория бисексуальности в своей простейшей форме была сформулирована одним из представителей инвертированных мужчин: «женский мозг в мужском теле». Но мы не ведаем особенностей «женского мозга». У нас, следовательно, нет ни потребности, ни права подменять психологическую задачу анатомической. Объяснение, предложенное Краффт-Эбингом, видится более корректным, нежели объяснение Ульриха[18 - Имеется в виду журналист К.?Ульрих, придумавший термин «уранизм» для обозначения однополой мужской любви. – Примеч. пер.], но они мало чем различаются по своей сути. Краффт-Эбинг (1895) считает, что у всякого индивидуума бисексуальная предрасположенность обеспечивает наличие мужского и женского мозговых центров наряду с соматическими половыми органами; эти центры развиваются только к пубертатному периоду, по большей части под влиянием независимых от них по своим задаткам половых желез. Но сказанное относительно мужского и женского мозга применимо для мужского и женского «центров»; кроме того, у нас нет ни малейших оснований допускать для половых функций существование отдельных участков мозга («центров») – как, например, для речи[19 - Из библиографии в шестом томе «Ежегодника» явствует, что первым, кто привлек для объяснения инверсии бисексуальность, был, по-видимому, Э.?Глей, который еще в январе 1884 года опубликовал статью «Нарушения полового влечения» в «Revue philosophique». Примечательно еще и то, что большинство авторов, выводящих инверсию из бисексуальности, придают значение этому фактору не только в отношении инвертированных, но и для всех, кто вырос нормальным, то есть, продолжая эту линию рассуждения, они понимают инверсию как результат нарушенного развития. Об этом пишет Шевалье (1893), а Краффт-Эбинг (1895) говорит, что имеется множество наблюдений, «из которых следует по меньшей мере возможное преобладание этого второго центра (подчиненного пола)». Некий доктор Ардуин (1900) утверждает «наличие в каждом человеке мужских и женских элементов» (см. работу Хиршфельда, 1899), однако «один их набор, соответственно принадлежности к тому или иному полу, несоразмерно более развит, чем другой, если речь идет о гетеросексуальных индивидуумах…». Герман (1903) убежден, что «маскулинные свойства и элементы содержатся в каждой женщине, а феминные обнаруживаются в каждом мужчине» и т.?д. Флисс (1906) притязает на собственность на идею бисексуальности (в смысле двуполости). Среди профанов гипотезу человеческой бисексуальности принято приписывать философу Вайнингеру, который умер молодым и который положил эту идею в основу своей не слишком продуманной книги (1903). Перечисленных выше доводов достаточно, пожалуй, чтобы показать, сколь мало обоснованы подобные заявления. – Примеч. авт. (Понимание бисексуальности самим Фрейдом во многом восходит к Флиссу, и однажды он забыл об этом, о чем свидетельствует абзац из «Психопатологии обыденной жизни» (см. главу 7). Впрочем, Фрейд не разделял взгляда Флисса, будто бисексуальность служит объяснением вытеснения. См. обсуждение в работе «Ребенка бьют» и предисловие к сборнику переписки Фрейда с Флиссом. – Примеч. ред. оригинального издания.) [Э. Глей – автор статьи Les aberrations de l’instinct sexuel (Revue philosophique. 17. Bd. 1884). П.?Герман – немецкий врач и этнограф. В.?Флисс – немецкий отоларинголог, автор псевдонаучной теории биоритмов. О.?Вайнингер (Вейнингер) – австрийский философ, автор скандальной книги «Пол и характер». – Примеч. пер.].].
Тем не менее из этих рассуждений можно сделать два вывода. Во-первых, бисексуальная предрасположенность так или иначе связана с инверсией, пусть мы не знаем, в чем, кроме анатомического строения, состоит эта предрасположенность. Во-вторых, нужно работать с нарушениями, которые воздействуют на половое влечение в ходе его развития.
Сексуальный объект инвертированных
Теория психического гермафродитизма предполагает, что сексуальный объект инвертированных противоположен сексуальному объекту нормальных людей. Инвертированный мужчина, утверждает она, схож с женщиной в том, что не может устоять перед очарованием маскулинных свойств, равно душевных и телесных; он ощущает себя женщиной в поисках мужчины.
Это верно в отношении целого ряда инвертированных, однако данное утверждение не открывает нам истинного общего свойства инверсии. Не подлежит сомнению, что значительное число инвертированных мужчин сохраняет психический характер мужественности, обладает сравнительно немногочисленными вторичными признаками противоположного пола и в своем половом объекте ищет, в сущности, женские психические черты. Будь по-другому, не представлялось бы возможным объяснить тот факт, почему проституированные мужчины, предлагающие себя инвертированным, – сегодня, как в древности – во всех внешних проявлениях копируют женщин в одежде и поведении; ведь такое подражание должно было бы оскорблять идеалы инвертированных. У греков, у которых среди инвертированных встречаются самые мужественные мужчины, вовсе не мужественный характер мальчика, а его телесное сходство с женщиной, а также женские душевные качества – робость, скромность, потребность в наставлении и посторонней помощи – разжигали любовь мужчины. Едва мальчик становился взрослым, он переставал быть сексуальным объектом для мужчины и сам становился, быть может, любителем мальчиков. Следовательно, сексуальным объектом в этом случае, как и во многих других, является не лицо того же пола, а тот, кто сочетает в себе качества обоих полов; наблюдается компромисс между позывом к мужчине и позывом к женщине при сохранении условия мужественности тела (гениталий). Таким образом, сексуальный объект выступает своего рода отражением собственной бисексуальной природы[20 - Верно, что психоанализ до сих пор не дал полного объяснения происхождению инверсии, но благодаря ему удалось раскрыть психический механизм ее развития и существенно расширить круг рассматриваемых вопросов. Во всех исследованных случаях мы установили, что лица, впоследствии ставшие инвертированными, в раннем детстве прошли стадию крайне насыщенной, но кратковременной фиксации на женщине (обыкновенно на матери), и что позднее они отождествляли себя с женщинами и выбирали самих себя в качестве сексуального объекта. Иными словами, они шли от нарциссизма и искали молодых, похожих на них самих мужчин, которых могли бы любить так, как их любили матери. Также часто обнаруживалось, что якобы инвертированные отнюдь не были совершенно равнодушными к женским чарам; они постоянно транспонировали на мужской объект возбуждение, вызванное женщиной. Так они поступали всю свою жизнь, воспроизводя механизм, посредством которого у них возникла инверсия. Их навязчивое стремление к мужчине, как оказалось, было обусловлено непрестанным стремлением убежать от женщины.Психоаналитическое исследование со всей решительностью противится любым попыткам отделить гомосексуалистов от остального человечества в группу особого рода. При изучении других сексуальных возбуждений, не только проявляющих себя открыто, было установлено, что все люди способны выбирать объект одного с ними пола и очень часто делают такой выбор бессознательно. Вдобавок либидозная привязанность к лицам того же пола является важным фактором нормальной душевной жизни, играя в ней существенную роль, и выступает движущей силой заболеваний, оттесняя привязанности к лицам противоположного пола. Скорее, психоанализу кажется первичным выбор объекта независимо от пола, одинаково свободная возможность располагать мужскими и женскими объектами, как свойственно детскому возрасту, примитивным сообществам и древней истории; из этой первичности проистекают, в результате ограничения в ту или другую сторону, нормальный или инвертированный типы. С точки зрения психоанализа, исключительный сексуальный интерес, ощущаемый мужчинами к женщинам, является проблемой, которая нуждается в объяснении, а не самоочевидным фактом, связанным с химическим притяжением полов. Окончательный выбор сексуального поведения происходит только после пубертата и является результатом целого ряда факторов, которые далеко не все известны и среди которых встречаются как конституирующие, так и случайные. Разумеется, ряд факторов может оказывать настолько сильное воздействие, что они прямо влияют на результат. Но в целом многочисленность определяющих факторов отражается в многообразии явного сексуального поведения людей, которое можно наблюдать. У инвертированных всегда можно выявить преобладание архаической конституции и примитивных психических механизмов. Самыми существенными их признаками предстают как будто нарциссический выбор объекта и сохранение эротического значения анальной зоны. Но мы ничего не приобретем, отделяя крайние типы инвертированных от остальных людей на основании таких конституциональных свойств. Находимое у таких крайних типов в качестве якобы достаточного обоснования можно также обнаружить (разве что в менее выраженной форме) в конституции переходных типов и у тех, чье поведение выглядит внешне нормальным. Различия в результатах могут носить качественный характер, однако анализ показывает, что различия детерминантами являются сугубо количественными. Среди случайных факторов, влияющих на выбор объекта, мы выделяем фрустрацию (в форме запугивания применительно к сексу в детстве) и отмечаем также важную роль наличия обоих родителей. Отсутствие сильного отца в детстве нередко благоприятствует инверсии. Наконец можно выдвинуть требование, чтобы инверсию сексуального объекта строго отличали от смешения половых признаков у субъекта. Известная степень обоюдной независимости, безусловно, очевидна во взаимоотношениях этих двух факторов.Ференци (1914) выдвинул некоторое количество любопытных идей по поводу инверсии. Он справедливо порицает тот факт, что, поскольку все эти явления объединяет общий симптом инверсии, под ярлыком «гомосексуальность» (или, если проследить его попытки подобрать более удачный термин, «гомоэротизм»), предпринимаются попытки соединить множество условий и состояний, крайне отличных друг от друга и неравноценных как в органическом, так и в психическом отношении. Он настаивает на том, чтобы проводилось четкое различение по крайней мере между двумя типами – «субъектным гомоэротиком», который чувствует и ведет себя как женщина, и «объектным гомоэротиком», который вполне маскулинен и просто подменяет женский объект мужским. Первый из этих типов он признает истинной «промежуточной сексуальностью» в понимании Хиршфельда, а второго менее удачно описывает как «одержимого невротика». Сопротивление склонности к инверсии, а также возможность психического влияния встречаются, по Ференци, только у «объектного гомоэротика». Признавая существование этих двух типов, мы можем добавить, что у многих обнаруживается толика субъектной гомоэротики в сочетании сизвестной долей объектной гомоэротики.За последние несколько лет в трудах биологов, прежде всего Штейнаха, получили объяснение органические детерминанты гомоэротики – наряду с сексуальностью как таковой. Посредством экспериментальной кастрации с последующей пересадкой половых желез противоположного пола у разных млекопитающих удавалось превратить самцов в самок и наоборот. Превращение затрагивало более или менее полно соматические половые признаки и психосексуальное поведение (то есть субъектный и объектный эротизм). Представляется, что носителем этой силы, которая служит сексуальной детерминантой и не является «продуктом» половой железы, образующей половые клетки, выступает так называемая интерстициальная ткань («пубертатная железа»). В одном случае такая смена пола постигла мужчину, лишившегося тестикул вследствие туберкулеза. Он в половой жизни вел себя по-женски, как пассивный гомосексуалист, явно выказывая выраженные феминные половые признаки вторичного характера (волосяной покров, отсутствие растительности на лице, отложение жира на груди и на бедрах). После пересадки тестикул от другого мужчины этот человек стал вести себя по-мужски и направлять свое либидо нормальным образом на женщин. Одновременно у него исчезли соматические женские признаки (см. сочинение Липшютца, 1919).Было бы некорректно утверждать, что благодаря этим любопытным опытам теория инверсии встала на новую основу, и преждевременно ожидать от них универсального способа «лечения» гомосексуальности. Флисс обоснованно утверждает, что эти экспериментальные открытия не обесценивают теорию общей бисексуальной предрасположенности у высших животных. Напротив, мне кажется возможным, что дальнейшие исследования подобного рода дадут непосредственное подтверждение наличия этой предполагаемой бисексуальности. – Примеч. авт. [Ш. Ференци – венгерский психоаналитик, один из активных сторонников учения Фрейда. Э.?Штейнах – австрийский физиолог и пионер сексологии. А.?Липшютц – латвийский физиолог, проводил много полевых исследований в Чили, почему иногда его причисляют к чилийским ученым. – Примеч. пер.]].
Более определенными являются отношения у женщин, среди которых активно инвертированные особенно часто обладают соматическими и душевными маскулинными свойствами и ищут женских качеств в своем сексуальном объекте. Но и здесь, при более внимательном изучении, может проявиться большее разнообразие отношений.
Сексуальная цель инвертированных
Важно помнить о том, что невозможно установить некую сексуальную цель, единую для всех случаев инверсии. У мужчин половое сношение per anum[21 - Через анус (лат.). – Примеч. ред.] отнюдь не всегда совпадает с инверсией; мастурбация столь же часто составляет исключительную цель, и можно полагать, что ограничения сексуальной цели – вплоть до простого излияния чувств – встречаются у них чаще, чем среди гетеросексуальных любовников. У женщин тоже сексуальные цели инвертированных разнообразны, причем особое предпочтение, по-видимому, отдается прикосновению слизистой оболочкой рта.
Выводы
Нетрудно заметить, что мы пока не в состоянии предложить удовлетворительное объяснение происхождения инверсии на основе имеющегося материала. Однако проведенное исследование предоставило нам сведения, которые могут оказаться важнее решения поставленной выше задачи. Мы теперь понимаем, что ранее рассматривали связь сексуального влечения с сексуальным объектом как слишком тесную. Опыт изучения случаев анормальности дает понять, что сексуальное влечение и сексуальный объект лишь соединены друг с другом – чего мы рискуем не заметить вследствие единообразия нормальных форм, в которых влечение и объект как будто неразрывно связаны. Поэтому мы вынуждены ослабить эти мысленные узы между влечением и объектом. По всей видимости, половое влечение сначала не зависит от объекта, возникает вовсе не под влиянием притягательности последнего.
(Б) НЕПОЛОВОЗРЕЛЫЕ И ЖИВОТНЫЕ КАК СЕКСУАЛЬНЫЕ ОБЪЕКТЫ
Люди, сексуальные объекты которых не принадлежат к полу, который считается нормально приемлемым, – то есть инвертированные, – предстают перед наблюдателем как совокупность индивидуумов, в остальных отношениях, не исключено, вполне здравых. С другой стороны, случаи, в которых сексуальными объектами избираются неполовозрелые лица (дети), исходно выглядят единичными отклонениями. Лишь в виде исключения дети становятся «эксклюзивными» сексуальными объектами; по большей части они оказываются в этой роли, когда какой-либо малодушный или утративший половую силу индивидуум принимает подобный суррогат или когда неотложное влечение (которое никак нельзя подавить) не может в конкретный момент времени отыскать более подходящий объект. Тем не менее становится ясно, что половое влечение допускает обилие вариаций объекта и обесценивание последнего; тот же голод, куда более настойчивый в отношении своего объекта, позволяет так поступать только в самом крайнем случае. То же самое приложимо к половому сношению с животными, каковое отнюдь не является редкостью, особенно среди сельского населения; здесь половая притягательность преодолевает видовые границы.
По эстетическим соображениям эти и прочие серьезные отклонения полового влечения хочется приписать душевнобольным, но подобное недопустимо. Опыт показывает, что нарушения полового влечения среди безумцев не отличаются от таких расстройств среди здоровых людей, вне зависимости от расы или сословия. Так, сексуальное насилие над детьми с неимоверной частотой встречается среди учителей и воспитателей просто потому, что они обладают наилучшими для этого возможностями. Душевнобольные же попросту проявляют соответствующие отклонения более ярко и наглядно – или же, что особенно важно, у них эти отклонения становятся преобладающими и вытесняют нормальное сексуальное удовлетворение.
Это удивительное отношение сексуальных вариаций к шкале состояний от здоровья до безумия снабжает нас обширным материалом для размышлений. Я склонен полагать, что объяснением здесь может служить следующий факт: позывы половой жизни относятся к таким, какие даже в пределах нормы хуже всего подчиняются высшим видам душевной деятельности. По своему опыту смею утверждать, что всякий безумец, будь то в социальном или этическом смысле, непременно оказывается ненормальным и в половой жизни. Однако многие из тех, кто аномален в сексуальных пристрастиях, зато во всем другом соответствует среднему человеку, принимают посильное участие в культурном развитии человечества – слабым звеном которого остается сексуальность.
Самый общий вывод из всех этих рассуждений может быть, как кажется, следующим: при огромном множестве условий и среди удивительно большого числа индивидуумов природа и ценность сексуального объекта отступают на задний план. Существенным и постоянным в сексуальном влечении является нечто иное[22 - Наиболее поразительное отличие половой жизни в Древнем мире от современной состоит, очевидно, в том, что античный мир почитал само влечение, а мы ценим объект влечения. Древние чествовали влечение и были готовы облагородить им даже малоценный объект, а мы презираем проявления влечения как такового и находим им оправдания лишь в достоинствах объекта. – Примеч. авт.].
2. Отклонения относительно сексуальной цели
Нормальной сексуальной целью считается соприкосновение гениталий в акте, называемом совокуплением, который ведет к ослаблению сексуального напряжения и к временному угасанию сексуального влечения (это удовлетворение сходно с насыщением при голоде). Но даже в предельно нормальном сексуальном процессе можно обнаружить рудименты, которые при развитии способны приводить к отклонениям, обыкновенно именуемым перверсиями. Это известные промежуточные отношения к сексуальному объекту, наподобие ощупывания и подглядывания, признаваемые предварительными сексуальными целями и лежащие на пути к совокуплению. Такие действия, с одной стороны, сами вызывают удовольствие, а с другой стороны, усиливают возбуждение, которое должно продолжаться до достижения конечной сексуальной цели. Кроме того, одно подобное прикосновение – поцелуй (взаимный контакт слизистых оболочек губ) – у многих народов, в том числе высококультурных, приобрело важное сексуальное значение, хотя задействуемые части тела не относятся к половому аппарату, а образуют вход в пищеварительный тракт. Вот, следовательно, факторы, которые позволяют установить связь между нормальной сексуальной жизнью и перверсиями и которые также пригодны для классификации последних. Перверсии суть поведение, которое либо а) выходит за анатомические границы областей тела, предназначенных для полового соединения, либо б) задерживает внимание на промежуточных отношениях к сексуальному объекту, каковые в норме должны быстро преодолеваться на пути к конечной сексуальной цели.
(А) ВЫХОД ЗА АНАТОМИЧЕСКИЕ ГРАНИЦЫ
Переоценка сексуального объекта
Лишь в редчайших случаях психическая оценка, которую получает сексуальный объект в качестве желанной цели сексуального влечения, ограничивается гениталиями. Как правило, она распространяется на все тело и склонна охватывать все ощущения, исходящие от сексуального объекта. Такая же переоценка распространяется на психическую область и проявляется как логическое ослепление (слабость суждения) по отношению к душевным свойствам и совершенствам сексуального объекта: человек легковерно соглашается с любыми утверждениями своего кумира. В итоге доверчивость любви становится важным, если не основным источником авторитета[23 - В этой связи не могу не напомнить о доверчивой податливости гипнотизируемых перед гипнотизером, которая заставляет заподозрить, что сущность гипноза заключается в бессознательной фиксации либидо на персоне гипнотизера при посредстве мазохистских компонентов элементов сексуального влечения. Ференци (1909) связал это свойство внушаемости с так называемым «родительским комплексом». – Примеч. авт.].
Такую сексуальную переоценку крайне затруднительно примирить с ограничением сексуальной цели, понимаемой как соединение гениталий; зато она помогает превращению других частей тела в сексуальные цели[24 - Впрочем, необходимо отметить, что сексуальная переоценка развивается вовсе не при каждом механизме выбора объекта и что в дальнейшем мы познакомимся с другим, более непосредственным объяснением сексуальной роли иных частей тела. Фактор «жажды возбуждения», который привлекается Хохе и Блохом для объяснения распространения сексуального интереса на другие части тела, отличные от гениталий, мне кажется не заслуживающим такого внимания. Различные пути, по которым направляется либидо, исходно относятся друг к другу как сообщающиеся сосуды, и мы должны принимать в расчет явление перетекания жидкостей. – Примеч. авт. [А. Хохе – немецкий невропатолог, сторонник евгеники и эвтаназии, ярый противник теории Фрейда. Об?И.?Блохе см. выше. – Примеч. пер.]].
Значимость фактора сексуальной переоценки лучше всего изучать у мужчин, любовная жизнь которых вполне доступна для исследований, тогда как любовная жизнь женщин – отчасти вследствие культурных условий, а отчасти вследствие обычной женской скрытности и неискренности – покрыта непроницаемым мраком[25 - В типичных случаях женщины избегают сексуально переоценивать мужчин, зато почти всегда готовы производить переоценку собственных детей. – Примеч. авт.].
Сексуальное использование слизистой оболочки рта и губ
Использование рта как сексуального органа считается перверсией, если губы (язык) одного человека приходят в соприкосновение с гениталиями другого, но не в том случае, когда прикасаются друг к другу слизистые оболочки губ обоих. В последнем исключении и состоит присоединение к норме. Кто испытывает отвращение как к перверсиям к иным практикам, существующим в употреблении у человечества, несомненно, с доисторических времен, тот поддается явной брезгливости, которая защищает его от принятия таких сексуальных целей. Но граница этой брезгливости нередко сугубо условная: мужчина, страстно целующий губы красивой девушки, может с негодованием отвергнуть мысль воспользоваться ее зубной щеткой, хотя нет оснований предполагать, что полость его собственного рта, к которой он не испытывает отвращения, чище ротовой полости девушки. Здесь внимание сосредотачивается на факторе брезгливости, последняя мешает либидозной переоценке сексуального объекта, но может преодолеваться либидо. Отвращение видится одной из тех сил, которые ведут к ограничению сексуальной цели. Как правило, на гениталии их действие не распространяется. Однако нет сомнения в том, что гениталии противоположного пола сами по себе могут быть предметом отвращения и что такое поведение характерно для всех истеричных больных, в особенности для женщин. Силе сексуального влечения нравится преодолевать это отвращение.
Сексуальное использование заднего прохода
При использовании заднего прохода еще отчетливее ясно, что именно отвращение ставит на эту сексуальную цель клеймо перверсии. Но не следует истолковывать как пристрастность с моей стороны замечание, что люди, которые обосновывают свое отвращение тем, что эта часть тела служит для испражнения и соприкасается с тем, что отвратительно само по себе (с экскрементами), во многом схожи с истеричными девушками, которые обосновывают свое отвращение к мужским гениталиям тем, что последние служат для мочеиспускания.
Сексуальная роль слизистой оболочки заднего прохода отнюдь не ограничивается половым сношением между мужчинами, ее предпочтение не имеет ничего характерного для инвертированных чувств. Напротив, педерастия у мужчин, по-видимому, проистекает из сходства с половым актом между мужчиной и женщиной, тогда как взаимная мастурбация является чаще всего сексуальной целью при сношении инвертированных.
Значение других частей тела
Распространение сексуальной цели на другие части тела во всех своих вариациях не открывает нам ничего принципиально нового, ничего не добавляет к нашему знанию о половом влечении, которое проявляется здесь лишь как стремление овладеть сексуальным объектом во всех отношениях. Правда, при выходе за анатомические границы, помимо сексуальной переоценки, проявляется второй фактор, необычный для общепринятого взгляда. Определенные части тела, скажем, слизистая оболочка рта и заднего прохода, постоянно фигурируют в этих практиках и словно притязают на то, чтобы к ним относились как к гениталиям и соответствующим образом с ними обращались. Позднее будет показано, что это притязание оправдывается историей развития сексуального влечения и что оно реализуется в симптоматике ряда патологических состояний.
Непригодная замена сексуального объекта – фетишизм
