Камень

– Нет, Борис… В общем, их друг…

Я замялся и как-то даже не знал, о чём продолжать говорить.

– Вот что, если вы ещё раз прервёте киносеанс, я буду вынужден попросить вас покинуть зал. Вы мешаете людям.

Подобного от этого прилизанного человека в костюме я услышать никак не ожидал. Это он мне будет выговаривать и угрожать? Ну, просто какое-то хамство!

Я решительно поднялся с кресла, спустился по ступенькам и, громко шурша пакетом, вышел в коридор. Потом постучал номерком по деревянной стойке, проигнорировал удивлённый взгляд гардеробщицы с готовым, несомненно, сорваться с губ предсказуемым вопросом и получил назад свою куртку. При этом краем глаза отметив, что молодой человек снова занял своё место у закрытых дверей зала и замер с непроницаемым лицом. Ну и пусть!

Отвернувшись к небольшому матовому окну, я торопливо натянул куртку, аккуратно зажав пакет с банкой между ног и раздумывая – стоит ли сказать на прощание «пару ласковых» этому «смотрителю», попытаться найти кого-нибудь из администрации, оставить нелицеприятную запись в «книге жалоб и предложений» или вообще проигнорировать всё произошедшее. Так и не придя к какому-то однозначному выводу, я повернулся и замер. Вся тройка ребят из зала теперь стояла вдоль стены, по другую сторону от человека в костюме и, не отрываясь, смотрела на меня. Что же это такое? И здесь никакого покоя нет! Подойти поругаться заодно и с ними, что ли?

Я выдохнул и понял, что просто хочу отсюда уйти и, наверное, поскорее забыть всё произошедшее, чтобы не трепать попусту нервы. Сейчас поход в кинотеатр начинал казаться мне какой-то совершенно нелепой затеей, и, наверное, я даже был благодарен всему, что случилось. Это позволило бессмысленно потерять не целых два часа, а всего минут сорок времени. Поэтому, подхватив звякнувший пакет, я быстро проследовал по коридору к выходу и замер лишь недалеко от эскалатора, раздумывая – не купить ли бутылочку газированной воды, раз уж всё так получается. При этом я невольно отметил какое-то движение возле билетной кассы и, обернувшись, снова увидел эту компанию – девушки теперь красовались в дутых разноцветных куртках, а Борис, похоже, пришёл сюда просто в клетчатой рубашке, затёртом свитере с ромбами и в джинсах-варёнках, которые, как я думал, уже давно не выпускаются, ассоциируясь у меня исключительно со временами перестройки.

Они что же, будут меня и дальше преследовать? Или это какая-то мнительность и просто случайное совпадение? Я даже подумал, что молодые люди хотят попросить у меня прощения за произошедшее в зале, однако на их серьёзных лицах скорее читалась какая-то пугающая решимость и надежда, чем раскаяние.

Я непроизвольно помотал головой, пытаясь сбросить это наваждение, и, решив, что вполне обойдусь без газировки, спустился на эскалаторе вниз. Но здесь я не пошёл сразу к дверям, а, сместившись чуть в сторону, укрылся за большой прохладной каменной колонной, решив убедиться, что мои преследователи просто выйдут на улицу и направятся по своим делам.

Из своего укрытия я неплохо видел значительную часть эскалатора. Вот промелькнула Женя, потом Наташа, но Бориса видно не было. Может быть, он тоже решил купить воды или ещё чего-то? Девушки не выходили через дверь – наверное, остановились и ждут попутчика. Вроде бы в этом ничего странного не было. И, тем не менее, я решил аккуратно переместиться к другой стороне колонны, чтобы украдкой взглянуть, так ли это. Медленно, почти соприкасаясь с облицовкой под мрамор, я приблизился к краю. Потом осторожно начал высовываться за угол и замер – на меня стоял и смотрел своим неизменно грустным взглядом Борис.

В резком освещении холла его глаза казались неестественно оттянутыми снизу, красноватыми и напоминающими бассета. Наверное, поэтому, несмотря на явную загадочность и даже зловещность всего происходящего, я не почувствовал страха, и даже раздражение, кажется, начало сходить на нет. Скорее появилась какая-то заинтересованность и ощущение предсказуемости, может быть, предначертанности происходящего. В то же время мне не хотелось иметь ничего общего с этими людьми, которым, наверное, едва исполнилось по восемнадцать лет. Хотя, несомненно, придуманная ими игра интриговала, но, скорее всего, предсказуемо вела лишь к какому-то банальному финалу. Например, грабежу, возможность чего я вовсе не исключал, несмотря на то что явно был сомнительной удачей в плане наживы.

Посмотрев на Бориса, я быстро обогнул колонну с другой стороны и, чуть не сбив с ног вскрикнувших девушек, действительно стоящих возле эскалатора, бросился к выходу. Куда теперь? Почему-то на место желания посетить кинотеатр больше ничего не приходило. Наверное, стоит направиться домой, а там уже подумать – как лучше распределить остаток сегодняшнего странного дня.

На широкой заасфальтированной площадке напротив кинотеатра выстроились в ряд жёлтые «Газели», а чуть дальше стояла шумная развесёлая компания водителей. Что же, наверное, кто-то из них ждёт именно меня, чтобы повезти в сторону дома. Сейчас! Я направился к машинам, стараясь вспомнить, какой номер маршрута будет удачнее, когда в кармане зазвонил телефон.

– Слушаю…

Перехватив пакет в левую руку, я прижал трубку к щеке, чувствуя, какая она тёплая.

– Тысяча извинений, Кирилл. Ты всё ещё меня ждёшь? – раздался голос Ольги, и я не сразу сообразил, о чём она говорит. А потом насупился:

– Уже нет. Ты опоздала, наверное, на час, не меньше.

– Да, но тут такие дела. В общем, потом всё расскажу. Я, кстати, уже подхожу к парку, и мы сможем увидеться. А ты где?

– Недалеко от кинотеатра «Горный пьедестал».

– А, так это же совсем рядом. Не дуйся, подходи.

– Хорошо… – задумчиво произнёс я, оборачиваясь и с облегчением убеждаясь, что преследовавшей меня компании нигде не видно.

Что же, значит, попаду домой немного позже. Хотя, пожалуй, в этой встрече с Ольгой я по-прежнему не видел никакого смысла. Ну, да – передам ей эти книжки. И что с того? Слушать какие-то, пусть и самые веские, оправдания мне никак не хотелось. Зато в её звонке я неожиданно увидел совсем другое – осмысленность дальнейшего продолжения дня, который что-то совсем непривычно для меня смешался в череду ожидания неких событий. А ведь всегда, да и сегодня утром, всё было столь привычно – я чётко распределил дела и планировал неукоснительно следовать этому графику, может быть, лишь немного корректируя его по ходу. Но почему-то теперь всё это казалось какими-то несущественными мелочами перед чем-то другим, что я пока никак не мог понять. Возможно, именно поэтому с нетерпением и ждал развития событий, пусть даже с опоздавшей Ольгой, не зная, где может забрезжить свет к разгадке.

Я повернул в сторону парка и решил пройтись в тиши центральной аллеи, сверкающей золотом листьев и успокаивающим покачиванием чёрных веток. Правда, здесь были большие лужи, в которых отражалось низкое тёмное небо, хотя новый асфальт положили только в прошлом году. Но я справедливо полагал, что вполне могу двигаться аккуратно и медленно – торопиться мне некуда, пусть теперь Ольга подождёт.

Я аккуратно обходил лужи, что-то непроизвольно насвистывал, морщился от шороха пакета и периодически слышал звон булыжника о стекло. В этом было, как ни странно, что-то успокаивающее. Огибая очередную лужу, я случайно посмотрел назад. Метрах в двухстах от меня шествовала всё та же компашка из кинотеатра.

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! И чего они привязались ко мне? Ладно, я мог ещё как-то понять это в зале, раз мы оказались единственными зрителями. Но сейчас-то опять что? Может быть, просто повернуть им навстречу, серьёзно поговорить и попытаться всё выяснить? А зачем? Чтобы в лучшем случае не услышать в ответ ничего внятного, а в худшем – ещё и подвергнуться нападению этой троицы? Не хотелось бы, тем более в таком уединённом месте. Между прочим, длинные ногти Наташи я приметил ещё в кинотеатре, и, наверное, следы от них весьма плохо смотрелись бы на моём лице. Конечно, как человек взрослый, я был уверен, что в случае противоборства я легко раскидаю эту молодёжь, однако никогда нельзя знать наверняка, как может обернуться дело.

К тому же даже порванная куртка или расцарапанное лицо представлялись мне весьма недостойным призом за победу над наглой компашкой, поэтому я решил пойти на хитрость. В основном это было связано с нежеланием, чтобы они проследили за мной до дома и выяснили, где я живу. Не хватало ещё, чтобы каждый день превратился в вечное ожидание кого-нибудь из них и оглядки за спину. А раз на открытый конфликт я сейчас идти не хочу, но и просто пассивно наблюдать не нахожу возможным, то, наверное, стоит попытаться от них оторваться.

Едва остановившись на этом варианте, я почувствовал какой-то азарт или что-то подобное, раззадоривающее и зовущее немного поиграть, развлечься. Делано-небрежно пройдя ещё несколько метров вперёд, я быстро сошёл на едва заметную тропку, прошмыгнул через мокрые кусты и побежал в сторону старых кортов для большого тенниса. Даже если преследователи были местные, вряд ли они смогут так быстро сориентироваться и уж, во всяком случае, помчавшись сейчас за мной, точно проявят свой совсем уж решительный интерес. Тогда не останется места сомнениям и каким-то спорным трактовкам.

Я быстро вспотел, но, не снижая темпа, взял правее в сторону видневшейся части старой обрушенной стены, обвитой сухим плющом. Именно за ней начиналась массивная ржавая решётка, за которой располагалась пара теннисных кортов. Кажется, на одном из них я даже пару раз во что-то играл в далёком детстве. Если пройти их насквозь и миновать небольшое возвышение, густо засаженное высоченными соснами, то можно выйти как раз к тому месту, где, наверное, меня уже ждала Ольга. Что же, несомненно, одно из преимуществ маленького городка, каким и был подмосковный Тиндо – всё буквально в шаговой доступности.

Миновав развалины, из которых зловеще и в то же время грустно выглядывали обкрошившиеся потемневшие кирпичи, я ухватился руками за решётку и, сделав несколько энергичных взмахов руками, достиг её вершины. Оказалось, что от подобных физических упражнений я успел отвыкнуть – сердце гулко билось в груди и неприятно отдавало в висках слегка вспыхивающей головной болью. Да, надо бы выкроить время и посетить спортзал, а то эдак скоро и по лестнице на свой этаж не поднимешься. Впрочем, вес у меня уже лет десять держался примерно одинаковый, независимо от образа жизни, и я постоянно откладывал вопрос со спортом, наверное, ожидая именно такого подходящего случая, чтобы ясно ощутить – пора.

Перекинув зажатый в руке пакет, я уселся сверху решётки, окаймлённой широким металлическим уголком, и тут же почувствовал, как неудержимо намокают штаны – здесь было полно воды. Неприятно, но, с другой стороны, в этом было что-то забавное и необычное, а под полами куртки всё равно ничего не видно. Кроме того, после короткой встречи с Ольгой я планирую идти домой, поэтому абсолютно ничего страшного со мной не случится.

Оглянувшись, я хотел уже перемахнуть через забор, когда замер с нелепо вытянутой над решёткой полусогнутой ногой. Да, они снова были здесь – неторопливо подходили к обрушившейся стене, глядя прямо на меня. Ну и ну!

Я ещё не решил, что буду делать, как почувствовал соскальзывающую вниз руку и, сделав несколько нелепых инстинктивных движений, съехал по ограде, громко плюхнувшись в большую лужу, занимавшую значительную часть корта. Вот так – а я ещё беспокоился, что слегка намочил штаны, – теперь всё в воде, да ещё и наверняка банку разбил. Об этом заставил меня подумать странно «сдувшийся» вид пакета, заглянув в который я убедился, что так и есть. Там в зловещих осколках лежал камень, а мятые книжки были тёмные от воды. Впрочем, это ничего – скажу Оле, что сегодня не смог их принести, а в следующий раз возьму другие – благо это не составляло никакой проблемы. Банка тоже меня не особенно волновала, но вот камень, который и стал своеобразным прологом ко всем сегодняшним событиям, я решил обязательно захватить с собой. Только как бы его аккуратно извлечь?

Тяжело поднявшись и отряхиваясь, я полез в карман за платком, который обмотал вокруг правой ладони, и, опустившись на корточки, аккуратно достал булыжник из пакета. Вот и всё – никаких проблем. Куда его теперь девать? Не в руке же снова нести! Пакет явно отжил свой век – осколки грубо пропороли его в нескольких местах, чем-то напоминая столь разрекламированный везде след от перчатки Фредди Крюгера, и я решил оставить его здесь. Ладно, карманы у куртки просторные – камень вполне можно сунуть, пусть это будет и не особенно хорошо смотреться со стороны.

Я выпрямился и, только тут вспомнив о преследователях, резко обернулся. Да, конечно, они стояли рядом – глядя с лёгкими улыбками сквозь решётку, зато с обратной стороны. И здесь во мне что-то словно немного надломилось. Я торопливо сунул камень в карман и, развернувшись, бросился бежать через корты, старательно перепрыгивая кажущиеся самыми глубокими участки луж и поднимая вокруг себя фонтаны брызг. Несколько раз меня занесло, и я чуть повторно не рухнул. Однако, наверное, всё-таки одного подобного происшествия за сегодня было вполне достаточно. Поэтому, благополучно добравшись до покосившейся калитки, запертой только на выгнутый ржавый крючок, я выбрался с кортов, удивительно легко преодолел подъём на холм и, миновав сосновые заросли, увидел, что Ольга уже стоит на условленном месте.

Здесь я ненадолго задержался, тщательно протерев лицо сравнительно чистой частью платка, искренне надеясь, что на нём не осталось каких-нибудь подтёков. Что может хуже характеризовать человека, чем неопрятный внешний вид? Жаль, что с собой не было зеркала – после этого падения очень не мешало бы как следует осмотреться с ног до головы. Ну, да ладно – сойдёт как есть. В случае чего Ольга точно обратит на что-то моё внимание – мы всё-таки хорошие знакомые, а не чужие люди, которые просто тактично промолчат, сделав незнамо какие выводы про себя.

С этими мыслями я начал спускаться, пытаясь выровнять дыхание и периодически оборачиваясь, – нет, никто больше за мной не шёл. Вот и ладно – пусть упал, зато, вполне возможно, избежал куда более серьёзной опасности.

– Добрый день. Ты как-то забавно выглядишь! – приветствовала меня Ольга и изобразила на лице разочарование: – Ты ведь вряд ли сунул мои книжки под куртку?

– Здравствуй. Да, ты права – их при мне уже нет. Надо вовремя приходить.

– Ещё раз извини. Представляешь, в метро меня задержали, чтобы я выступила понятой!

– Бывает. А чего сразу не позвонила-то?

Я увидел на руке сбоку ещё один грязный подтёк и поспешил осторожно, стараясь действовать незаметно, промокнуть его о штаны.

– Ну, сам знаешь – закрутилась, да ещё опаздывала. Ладно, не дуйся. Мы же встретились?

– Да. Но ты осталась без своих книжек.

– Давай тогда считать, что на этом мы квиты!

– Хорошо, пусть будет так…

– Мне надо с тобой ещё поговорить по вопросу этих иллюстраций и бежать дальше. Тиндо – не ближний свет, поэтому я попытаюсь сегодня решить здесь максимум дел разом. У тебя как, найдётся сейчас минут десять? А то одной мне, думаю, никак не сладить.

– Да, конечно. Знаешь, здесь…

Я невольно прервался, заметив знакомый образ за спиной Ольги, маячивший на другой стороне дороги.

Сначала я не поверил своим глазам, поэтому, чуть отклонившись, сосредоточился на цветастом платке девушки, по которому словно ползала какая-то маленькая живность, напоминающая тараканов. Оригинально! А потом снова выглянул из-за её спины, убедившись, что там действительно стоит Борис и смотрит на меня. И как это он умудрился так быстро очутиться здесь? Мы с Олей встретились-то буквально только что. И где его спутницы? Надеюсь, не подкрадываются с другой стороны?

Я начал беспокойно озираться, чем невольно привлёк внимание Ольги: