– А вот и ты, – сказала Девятнадцать Тесло. Она села напротив Махит и разлила чай по пиалам. – Тебе уже лучше?
– Благодарю за радушие, – сказала Махит. – Я это ценю.
– С моей стороны было бы неразумно ожидать, что ты будешь готова к разговору раньше, чем придешь в себя. Судя по новостям с плазы Центр-Девять, могу представить, что утро у тебя выдалось тяжелым. – Она взяла пиалу и отпила. – Угощайся, Махит.
– Я не хочу умалять ваше гостеприимство, переживая из-за яда или наркотиков.
– Вот и хорошо! Сэкономишь мне время, не придется убеждать, что там нет ни того, ни другого, и если только со времени прилета Искандра на Лселе не изменилось понимание человека, то для твоей физиологии чай совершенно безопасен.
– Мы все еще такие же люди, как и вы, – сказала Махит и отпила. Чай укреплял, в горле долго держался горько-сладкий зеленый вкус.
– Согласна, двадцать лет – едва ли срок для значительного генетического сдвига. А все остальные определения довольно произвольны, меняются от культуры к культуре.
– Уверена, теперь вам бы хотелось, чтобы я спросила, что сейчас в Тейкскалаане произвольно считается нечеловеческим.
Девятнадцать Тесло постучала указательным пальцем по стенке пиалы. Кольца звякнули – металл по фарфору.
– Посол, – сказала она, – я была другом твоего предшественника. Возможно, одним из немногих, хотя, надеюсь, не все так, как мне видится. В память о нем я предлагаю тебе беседу. Но можем сразу перейти к концу, если предпочитаешь не возводить здание взаимного доверия на общей почве. – У ее улыбки, когда та появилась, был тот самый блеск ножа, попавший в ее эпитет. – Я бы хотела побеседовать с Искандром. Либо перестань притворяться Махит Дзмаре, либо дай говорить ему.
«В точности как нож», – подумала Махит.
– Со всем уважением, эзуазуакат, не могу помочь ни с тем, ни с другим, – сказала она. – Первое невозможно, поскольку я не притворяюсь собой. Второе гораздо сложнее, чем вы предполагаете.
– Ясно, – сказала Девятнадцать Тесло. Сжала губы. – Почему ты не он?
– На Лселе вас бы назвали философом, – сказала Махит и тут же об этом пожалела. В Тейкскалаане это слишком фамильярное утверждение даже с формально-уважительным «вы» – но она не знала, как сформулировать иначе, не выбрав себе заранее ролевую модель ради отсылок и подражания, как Три Саргасс, очевидно, выбрала Одиннадцать Станка.
– Очень лестно, – сказала Девятнадцать Тесло. – А теперь объяснись, Махит Дзмаре – полагаю, однажды твое тело носило это имя, так что меня вполне устраивает называть тебя так, как тебе угодно, – объяснись, почему ты не мой друг.
Махит поставила пиалу и опустила ладони на белую ткань позаимствованных штанов. Девятнадцать Тесло поразительно превратно понимала теорию имаго: что за мысль, будто Искандр разгуливает по миру в ее теле, заместил, стер или убил ее собственную личность, оставив одно имя? Станция не растрачивала своих детей. Мутило уже от одной идеи – и слишком ярко вспомнилось мгновение в душе, когда она вовсе не чувствовала себя собой. Была не собой – но и не совмещенным человеком, которым им полагалось стать с Искандром.
– Объяснюсь, – сказала она, – но сперва ответьте вы: бомба на плазе Центр-Девять предназначалась для меня или для Искандра?
– Сомневаюсь, что для кого угодно из вас, – сказала Девятнадцать Тесло. – В самом худшем случае – для Пятнадцать Двигателя, и то я сомневаюсь. Жертвами внутреннего терроризма чаще становятся просто от того, что попадают не в то время не в то место. Умеренный случай политической неудовлетворенности вроде связей Пятнадцать Двигателя с бунтом на Одилии – это едва ли повод его взрывать, особенно если учесть, что местные подрывники поддерживают бунты.
Махит подавила желание задать тот вопрос, который утром не задала Три Саргасс – «бунт на Одилии? Что там происходит на Одилии?», – поскольку почти не сомневалась, что эзуазуакат пытается сбить ее с мысли. Ее не собьют с мысли, не сейчас. В свое время можно поинтересоваться и об Одилии, и о подрывниках; но прежде крупных проблем Города нужно знать, чего от нее хочет Девятнадцать Тесло.
Девятнадцать Тесло наблюдала, осмыслила ее молчание. И продолжила:
– Знаю, я не ответила на твой вопрос: знает ли кто-нибудь, кроме меня, об имаго-аппаратах на вашей станции.
Слишком проницательна. Слишком матера. Сколько лет она уже при дворе? Десятилетия. Дольше Искандра. И как минимум половину этих лет провела в опасном внутреннем круге императора. Очевидно, тут тонкость и наводящие вопросы не помогут.
Словно нож, напомнила себе Махит и постаралась стать ее зеркалом.
– Что, по его словам, должно было случиться после его смерти?
– Что невозможно представить, чтобы Лсел отправил следующего посла без его имаго. Что это будет… как же он выразился. Невообразимой тратой знаний.
– Похоже на Искандра, – сухо отозвалась Махит.
– Правда же? Заносчивый человек. – Девятнадцать Тесло отпила чай. – Значит, ты его знаешь.
Махит пожала плечом.
– Меньше, чем хотелось бы, – сказала она, что было правдой, хоть и не всей. – А каким, по его словам, должен быть следующий посол? Когда тот прибудет в Город вместе с его имаго.
– Молодой. Не обо всем осведомленный. Бегло владеющий тейкскалаанским – на необычном уровне для варвара. Он с радостью вновь встретит друзей и вернется к работе.
– У нас есть термин, – сказала Махит. – «Устареть». Искандр, которого знаю я, не тот, которого знали вы.
– Так вот в чем наша проблема?
Махит медленно выдохнула.
– Нет. Это очень маленькое подмножество проблем, которые у нас могут быть.
– Вообще-то, Махит Дзмаре, это моя работа – решать проблемы, – ответила Девятнадцать Тесло, – но обычно все становится намного проще, когда я понимаю, в чем они заключаются.
– Проблема в том, – сказала Махит, – что я вам не доверяю.
– Нет уж, посол. Это твоя проблема. А наша проблема – что я все еще говорю не с Искандром Агавном и что, несмотря на его зримую смерть, те же самые волнения, которые давно длятся в моем Городе и окружали его – и даже его дальних знакомых вроде Пятнадцать Двигателя, – теперь окружают и тебя.
– Я ничего не знаю о других бомбах, даже того, что они были, – сказала Махит. – Или о связи Пятнадцать Двигателя с теми, кто их закладывает, или с теми, кто закладывает их против него.
«Те же волнения». Что же натворил Искандр? Впрочем, знай она это, знала бы и кто его убил – или хотя бы из-за чего он умер. А также способно ли это повлечь ответный удар в виде множества смертей среди гражданских. Сомнительно: когда перед его исчезновением она спросила, что он мог натворить, он ответил «крамола», но «крамола» – это одно, а «бессмысленные смерти» – другое, и она представить себе не могла, чтобы была совместима по способностям с имаго того, кто считает терроризм приемлемым побочным эффектом политических действий.
– Бомбы в дорогих ресторанах в центре Города, на мой взгляд, – это уже эскалация, – сказала Девятнадцать Тесло. – Другие схожие инциденты не выходили за пределы внешних провинций. Отсюда мое предположение, что Пятнадцать Двигатель связался не с теми людьми – к своему сожалению и итоговому расчленению.
Махит спросила себя, не пошутила ли сейчас Девятнадцать Тесло. Трудно сказать – юмор, если он вообще тут был, сверкнул так резко. Такая шутка освежует человека раньше, чем он почувствует боль.
– Возможно, вы с ним всего лишь случайные жертвы, Махит, – продолжала Девятнадцать Тесло. – Но я знала Искандра, и потому сложно не задуматься.
– О чем задумываюсь я, – осторожно сказала Махит, – так это почему началась эскалация внутреннего терроризма. Если уж говорить о внутренних волнениях. Сколько у вас было взрывов?
Девятнадцать Тесло не ответила прямо. Махит этого ожидала.
– Спрашиваешь потому, что ты «устарела», мм?
– Да. Имаго, который я получила, – и вот Махит снова «крамольничала», второй раз за сутки; может, они с Искандром все-таки подходят друг к другу, так легко это давалось, – сняли с Искандра, когда он прослужил послом всего пять лет.
– И правда проблема, – сказала Девятнадцать Тесло – с сочувствием, так что стало только хуже.
– Но не наша, – продолжила Махит. – Я сомневаюсь, что вы, ваше превосходительство, правильно понимаете, что такое имаго.
– Так просвети же.
– Это не воссоздание. И не двойник. Это… представьте это в виде языковой и протокольной программы клонирования разумов.
