II
Осторожно закрываю глаза, и вот – ты сидишь внутри.
А снаружи электрички носятся, собаки лают.
И часы картавят: один, два, три,
а в четыре – уже светает.
Вечерами здесь так холодает, что скрипит в зубах
этот воздух оранжевой сумеречной скорлупой,
и твоя Италия смотрит из всех рубах,
и из всякой кухни с томящейся джезвой.
И так хочется спать, что стоит закрыть глаза,
и снабдить этот тихий текст заводным подкастом.
А из леса, на небо чертового колеса
солнце влезает и смотрится вниз с опаской.
2009
Мой белый
Когда я снег соберу в ладони,
когда я перестану чувствовать холод
я буду в черном, подобно вороне,
а ты будешь в белом, и, видимо, молод
когда я дожди соберу по капле,
когда для меня перестанешь значить,
я попрошу меня ведьмою черной
по неизменному блату назначить
когда я войду в твои белые стены
когда я оставлю следы на паркете,
тогда, наконец, я останусь довольна,
что хоть на минуту меня ты заметил
2002
Happy English
На старт, внимание, маршем уходит год – от лета —
туда, где уже виден снег;
и глухой испариной дымится земля, и щекочет
горячий рот,
и ты мне не пишешь: а как?
Телефон неисправен.
Ну, ничего – затянет, заноябрит; у жителей
наших широт будет солнечный голод. И я не
смогу не заметить, что не горит, но жжет где-то
там,
должно быть, на уровне горла:
увидеть тебя, присвоить тебя плечом,
да видит мой черт – я не обещала держаться.
О чем я тут в строчку? Да, в общем-то, ни о чем.
Такие погоды: не очень-то тянет смеяться.
Выходит, что Лондон с лицом запотевшего
зеркала в бане: то жар от витрин, то туманные
диалоги из Happy English.
И все время кажется, что дырку прорвало
в дамбе, и она
нарывает Темзой.
А у меня тут финиш.
2010
«Время гадать на гуще, цедить пастис…»
Время гадать на гуще, цедить пастис,
глобус – в плену затвора твоих ресниц;
ты, если можешь, до пятницы мне приснись,
иначе я здесь совершенно сойду с ума.
Утром – по кофе, по слову, по СМС,
вечером – кто-то несчастный под кожу влез,
ходит и ходит там, и не находит места,
ему там приют – придуманная тюрьма.
Знаешь, мой милый друг, здесь пустые лица,
ты по маршруту Москва, с пересадкой Ницца,
пока я, как на собаках, одну столицу
меняю плацкартами втридорога на другую.
Вот ты из Монако пишешь: улитки, вкусно.
Я здесь натираю в щепки «Брюссель» капустный,
и время полощет вены, как «Черный русский»,
и я без тебя по-прежнему не могу.
2011
Октябрь
Октябрь – и вещи уже на балконе совсем не сохнут;
время кольцует, смеется, делает нас большими,
и снова такая осень, что проще сдохнуть,
чем отпустить со словами «но ты пиши мне».
Но ты пиши мне.
Я буду фоток твоих охранником или вором,
маячить по холоду нашей любимой Бронной,
и пальцами помнить пульс в углубленьи горла,
и то, что деревья ночные становятся морем.
