Таймер на часах пиликнул, напоминая о времени, а это значит, что и о конце тренировки. Спасибо заокеанским кинематографистам и их длинным фильмам – до возвращения Юльки домой Игорь еще и в душ успеет сходить, и даже сумку домой закинуть. Не шариться же ему по кустам со спортивной сумкой, в самом деле.
А подходя к дому, Игорь застыл: в окне квартиры горел свет.
– Странно…
Хотя, почему странно? Может быть, Юлька там с Михкелем, пользуясь тем, что Игоря нет и квартира пустая, перешили на другой уровень общения, так сказать? Вместо кино? Нет, ну а что? Вполне может быть. Взрослые же все люди. К тому же, Игорь сам же ей сказал о том, что его не будет дома.
Так, если они там вдвоем, значит, он сам сейчас там не к месту будет…
– Да, надо себе отдельную квартиру срочно искать, – буркнул по привычке себе под нос.
Да, вполне может быть, что они там сейчас вдвоем. Куда ж еще податься двум бедным влюбленным? Не в гостиницу же, в самом-то деле! Там, у Михкеля, Агата с Амадеем кругами вокруг друг друга ходят, здесь, у Юльки, он. Хотя, конечно, «бедным» это сейчас больше про него, чем про Михкеля.
– Позвонить, что ли, Юльке? – Игорь задумчиво посмотрел на окна квартиры и достал из сумки телефон.
– Юль, ты дома?
– Дома.
– Одна?
– Одна, а с кем мне быть? – не столько удивилась, сколько признала очевидное.
Игорь мог бы, конечно, ей сейчас прямым текстом сказать, с кем ей сейчас быть, но решил не давить на больную мозоль.
– Я могу заходить? – уточнил.
– Можешь. Заходи! – Юлька ответила, и в этот момент что-то громыхнуло у нее на заднем фоне. Девушка охнула и скинула звонок.
– Да что там еще? – Игорь рванул в квартиру.
А открыв дверь своим ключом, замер, услышав странный звук: в квартире плакала девушка. Кроме Юльки плакать было некому.
– Юль? – Игорь пошел на звук.
Юлька нашлась на кухне сидящей на полу, среди валяющихся там же ложек, вилок, ножей и кухонного ящика, в котором они лежали. Этот ящик открывался через раз с применением физической силы и пары заклинаний на великом могучем. В конце концов Игорю это надоело, он его вытащил и обнаружил, что там элементарно разболтался шуруп, держащий механизм выдвижного ящика. Шуруп он вкрутил, и ящик с тех пор открывался легко и свободно. Вот уже несколько дней, как легко и свободно. Юлька уже это знала. Знала, потому что и открывала его, и даже ведь поблагодарила уже Игоря за то, что починил. Что же сейчас еще могло случиться с этим многострадальным ящиком?
– Что случилось, Юль? Порезалась? Где? Покажи.
Юлька подняла на него глаза, полные слез:
– Я дернула его, а он… А он… – Юлька, не договорив, судорожно вздохнула. Так плачут маленькие дети, всхлипывая и вздыхая, силясь что-то сказать и не выговорив ничего членораздельного. Юлька плакала так же.
Игорь, бросив свою сумку на пол, не разуваясь, подлетел к девушке. Юлька сидела, прижав руки к своей груди, и силилась что-то сказать:
– Почему он так… со мной… Я же ведь… не сама… к нему… первая…
Игорь присел перед Юлей на корточки, пытаясь рассмотреть ее руки. Крови не было видно, и Игорь, попытался аккуратно разжать руки девушки, взяв ее тонкую кисть, начал аккуратно отводить в сторону.
– Юль, покажи ручки. Где больно? – заворковал, как с маленьким ребенком.
Так с ним ворковала тетка, когда он, будучи еще совсем пацаном, упал с соседской яблони на свой же забор. Свои яблоки у них, конечно же, тоже были, но кто ж не рвал соседских и непременно зеленых? Игорь тоже не был исключением: полез, нарвал полные карманы, за что и получил заряд соли в мягкое место от хозяина той яблони.
Упал Игорь тогда на удивление удачно, хоть и на забор. Отделался лишь содранной кожей на боках да ссадинами на локтях. Сильнее потом болело то самое мягкое место.
Игорь лежал под забором в крови от содранных боков, поскуливая как щенок и боясь идти домой. Сосед бушевал за тонким забором, потрясая винтовкой и призывая кары небесные на подкидыша, как он называл Игоря. Так, в скрюченной позе, его и нашла тетка. Бока залечила, соль из мягкого места отмочила и пошла ругаться с соседом и за винтовку, и за подкидыша.
– Никакой ты не подкидыш! Не слушай Степаныча, Гаюша, он просто завидует, что у него из родных нет никого. У меня вот ты есть! – приговаривала она, наглаживая племянника по голове своей теплой ладошкой. Своих детей у тетки Шуры не было. – А мамка твоя не виновата, что такая непутевая уродилась. Ты ж у меня самый родной и любимый.
Юля послушно разжала руки, позволив Игорю их осмотреть. Обе ее руки были сейчас разведены Игорем чуть в стороны, и обе, ледяные на ощупь и худенькие как веточки, были без видимых повреждений…
Глава 3
По щекам девушки текли слезы, казалось, она не понимала, где она находится и что произошло, и все пыталась говорить:
– За что он так со мной? Игорь, скажи, за что? Не я ведь его на то, первое, свидание позвала… Он же сам… Понимаешь? Сам… Разве я такая страшная? Да, я худая… Нет! Я тощая и седая. А может, он так со мной потому, что видел те мои видео?
Игорь понимал, что Юльку элементарно прорвало, а выпавший ящик стал триггером для истерики и слез.
Игорь аккуратно перетянул девушку с пола к себе на колени.
– Чшш, тише, тише! – нашептывал успокаивая.
Так же аккуратно и медленно поднялся на ноги, держа и прижимая Юльку к своей груди словно хрустальную вазу. То, что Юлька была худенькая, он и сам видел, но того, что она будет легкая как пушинка, мужчина не ожидал.
Игорь, продолжая держать Юльку на руках, шагнул к кухонному диванчику, аккуратно опустился на сиденье и усадил на свои колени девушку, прижал ее голову к своей груди. Юлька что-то еще говорила и всхлипывала ему в грудь, а он гладил ее по головке, как маленькую, и только тихонько приговаривал:
– Ну, тише, тише! Ну, что ты, девочка моя, тише. Ты самая красивая. Стройная как березка и такая же светленькая. Самая чистая и нежная. Желанная моя девочка.
Игорь поцеловал Юльку в макушку и вдохнул запах ее волос. Она пахла свежестью, малиной и летом. На самом деле малиной пах ее гель для душа, Игорь видел его в ванне, на полочке. Свежестью пахли ее духи, а вот все вместе, видимо, и создавало иллюзию запаха лета.
Юлька замерла на мгновение, а потом подняла заплаканное лицо к Игорю, потянулась к его губам, прошептав:
– Поцелуй меня, пожалуйста. По-настоящему поцелуй, как женщин своих целовал.
– Юль, я ведь не железный. Я нормальный, живой мужик, – ответил, глядя в ее синие глаза. Стер слезинку со щеки и опустил взгляд на девичьи губы, сейчас так призывно манящие его. – Юль, я не имею право сейчас делать этого. Ты же сама потом будешь проклинать меня.
– Я тоже противна тебе, да? Ты тоже видел те видео? – Юлька попыталась вывернуться из его рук. – Отпусти!
– Нет, – ответил и крепче обхватил ее. Для верности прижал ее голову к своей груди. Спросил:
– Слышишь?
Юлька затихла прислушиваясь. Сердце Игоря колотилось так, будто он пробежал стометровку. Он глубоко, всей грудью, вздохнул и продолжил:
– Юль, дались тебе те видео! Ты там пусть и с мудаком, но с мужиком. Все нормально. А представляешь, каково мне? Я ведь на тех, своих видео, тоже с мужиком. Представляешь, каково это? Видеть и понимать, что все это подтасовка? Мне, нормальному гетеросексуальному мужику! То, что твой парень оказался козлом, так ему за это прилетит еще. Ему эти его забавы таким боком вылезут, что тебе и не снилось! Уж ты мне поверь!
Юлька на его груди судорожно вздохнула, но вырываться перестала. Она уже и сама прижималась к груди Игоря, слушая его сердце. Он опять погладил ее по головке, как маленькую девочку, и вдруг, переведя тему, спросил:
