Баллада о Бородинском сражении 1812 года

Пшеничная крупа дымит в железной банке,

А рядом щи кипят в потёртом котелке.

Духмяный аромат несётся над полянкой,

Ползя на левый фланг по Каменке реке…

…Село Бородино на берегу Колочи

Как будто спит в огнях дымящих костерков,

Что жгут себе бойцы во тьме безлунной ночи,

Сдувая едкий дым с копчёных котелков…

Костры горят везде: с Утицкого кургана

«Стекают» вдоль реки в Семёновский Родник,

Где греются полки драгунов и уланов,

Готовя палаши и жала длинных пик…

26 августа. К концу подходит лето.

Но ночи холодны. Семёновский овраг

Покрыл густой туман в преддверии рассвета,

Так что в село легко проникнуть может враг…

Вдали – Москва-река… Чтоб не было к ней бреши,

Где речка Колоча соединилась с ней,

Прикрыли левый фланг три укрепленья – флеши,

А в них – пехотный полк гвардейских егерей…

В Семёновском селе – пять конных эскадронов,

Драгунский, кирасирский, казачьих два полка,

Ещё пехотный полк – четыре батальона,

Готовых взять врага на лезвие штыка…

Французы жгут костры и за Утицким лесом,

И на пять миль вокруг, вдоль речки Колочи…

И, судя по кострам, – с огромным перевесом

Удар в любой момент готовы нанести!..

Никто не спит. Туман два берега окутал.

И будят петухи тех, кто забылись сном…

Внезапно дружный залп из вражьих ста орудий

Накрыл гвардейский полк шрапнелью и огнём…

В пороховом дыму летают ноги, руки…

Казалось, сотни пуль в любом углу найдут!

И разрывали плоть шрапнелевые «мухи»,

Нам показав, что ждёт всех грешников в аду…

Как только залп затих, за дымовой завесой,

Как в поле саранча, правее от реки,

На левый русский фланг из Утицкого леса

На нас, примкнув штыки, шли польские полки…

В селе Бородино, не слыша громких стонов

Всех тех, кто в плоть поймал шрапнель или картечь,

Между горящих изб, служивших нам заслоном,

Мы, егеря, смогли в укрытия залечь…

Свой штуцер, штык, кремень я приготовил к бою,

И обнажил палаш, вбил шомполом заряд…

Всё то, что нужно мне, всегда ношу с собою:

«С чем жил, с тем и умру», – солдаты говорят…

Под барабанный бой, хлебнув вина от страха,

Шеренгами во фланг, шагая в полный рост,

Месье пошли на нас психической атакой,

Чтоб взять Бородино и вытеснить на мост…

Мы встретили врага, в проход загнав их узкий,

Так, что войти в село французы не смогли!

Два егерских полка и гренадёр французских

Шагали на Москву, да только смерть нашли!

Но оттеснив к реке драгунов и уланов,

Заставив отступить казачий эскадрон,

Французы с высоты Утицкого кургана

Багратиона флеш картечным жгли огнём…

Повсюду горы тел, повсюду – крики, стоны…

А рукопашный бой второй уж час подряд

Не может разойтись… Войска Багратиона

Дерутся до конца, не отступив назад…

Топчась по тем, кто пал, скользя в крови по трупам,

Боясь споткнуться, пасть, наткнуться на кинжал,

Я Господа молил, чтоб всех, кто так преступно

Всё это развязал, – Он в Духе возрождал!

Ведь сотни скользких тел валялись подо мною:

И вперемежку все – саксонцы, прусаки

И русские стрелки, что шли неровным строем,

Стреляя по врагу и выставив штыки…

На флешах – смрад и дым, огонь и крики боли,

Убитым нет числа и стон со всех сторон…

И отозвал назад войска Барклай де Толли,

Когда в бою сражён был сам Багратион…

Узнав, что левый фланг наш потрепали круто,

Кутузов срочно к нам направил свой резерв.

Артиллерийский полк и корпус Багговута

Устроили врагу картечный беспредел.

Плевав на горький дым, на громкий свист картечи,

Курган атаковал полк наших гренадёр,

И, потеснив врага, смог сесть ему «на плечи»,

Гоня его к ручью, в смертельный коридор…

Лейб-Гвардии Литовский, Измайловский полки,

Накрыв огнём шрапнели Семёновский овраг,

Из всех трёхсот орудий вдоль Каменки реки

Не дали кирасирам пройти на левый фланг…

Вгрызаются в песок тяжёлые мортиры,

Летит шрапнельный град в французские полки,

И жалобно трещат драгунские мундиры,

Наткнувшись на скаку на русские штыки…

Хоть много раз бойцы дивизии Фриана,

Кавалерийский полк французских кирасир,

Пытались завладеть вершиною кургана,

Но эскадроны жглись под ядрами мортир…

Весь склон и высота завалены телами

Тех, кто сквозь шквал огня пробиться не сумел:

Французские стрелки, поляки с прусаками

Покрыли весь курган горой кровавых тел…

Идёт кровавый бой!.. Все топчатся по трупам,

И каждый штык в тебя вонзиться норовит…

И тошнотворный смрад от липких конских крупов

Смешался со зловонием запёкшейся крови…

И сразу не понять, кто ранен, кто убитый,

Чья голова лежит в крови вся, на песке…

Чья в сапоге нога?.. Чей медальон раскрытый,

Так бережно зажат в оторванной руке?…

И сотни лошадей, повергнутые наземь,

В агонии храпят, повыкатив глаза…

И наравне лежат в кровавой скользкой грязи

Графья и мужики, бароны и князья…

К двенадцати часам кавалерийский корпус

С полками казаков и дерзко, и умно,

На правом берегу устроив дикий хаос,

Топили в Колоче бригаду Орнано.

Построившись в «каре», лейб-гвардия пехоты,

С утра вступивши в бой с бригадой кирасир,

«Железных удальцов» брала на пики слёту,