О да – герои моего романа —
Те самые, Онегин и Татьяна.
Расстались…
Где б им встретиться через десять лет?
В метро парижском отыскала я их след,
На линии лиловой
Под названьем «Метеор»
Пускай возобновят они
Свой незаконченный любовный спор.
А почему бы нет?
Зимнее утро. Без четверти девять.
Вот и Евгений. Входит в вагон.
В вельветовых брюках, оксфордской рубашке,
Шарф кашемировый в два оборота
Вокруг тощей шеи,
В куртке из твида;
И хоть довольно солидного вида,
Но с лицом с тех пор подобревшим
И даже мягким, подвижным.
Ждать и терпеть научился он.
А Татьяна – вообразите! —
Только вчера о нём вспоминала.
И можно бы это счесть совпадением,
Когда бы не думала она о нём частенько.
Не удивляется пусть читатель, —
Он ведь тоже немного мечтатель;
И, вспоминая свои романы,
Которых уж несколько лет
Как простыл и след,
Он позволяет себе невинному
Поддаться обману:
Ведь сожаленье не капиталов вложенье —
У него кредитной истории нет.
В чём этой случайности предназначение?
Взгляните только – как растеряны оба…
А что, если сделать для них исключение?
А что, если это – любовь до гроба?
И вот Татьяна с радостью наигранной
Ему кричит: «О, сколько лет прошло!»
Он рядом с ней садится; и напротив,
В стекле вагонном, видит отражение
Свое, а выше на стекле сияет
Круг жира – отпечаток головы
Честолюбивого, наверно, пассажира,
Который решил оставить след свой здесь.
А рядом – отражение Татьяны…
Тут поезд с рёвом набирает ход.
Повороты и разгоны здесь круты и неуклонны; на четырнадцатой линии невозможно спокойно стоять и болтать или читать; линия скоростная, везёт далёко, это преимущество, так что, пожалуйста, без упрёков.
И Татьяна просто смотрит на отражение их лиц в вагонном стекле.
Евгений кричит ей: «Что поделываешь? О, да ты беременна!»
