не дают зацепиться протиснуться и свободно вздохнуть
не понимают что жизнь важней чем мысль в голове
хорошо если мысль одна плохо когда их две
хорошо если руки связаны а ноги идут по прямой
и готов обед ко времени когда вернешься домой
«я читаю с акцентом даже тогда…»
я читаю с акцентом даже тогда
когда читаю книгу и рта открыть не умею
речь гудит как на ветру провода
ничего не исправишь пора бросить эту затею
язык за зубами губа прижата к губе
фонетика и морфология лингвистика вот науки
они меня одолели в долгой упорной борьбе
и водят вокруг хороводы взявшись за руки
я даже мыслю с акцентом как бы сказал декарт
я существую с акцентом жизнь подобно училке
идет мимо дней моих как между рядами парт
и что-то знакомое чудится в злобной ее ухмылке
«в толпу ныряют как в воду…»
в толпу ныряют как в воду
со скалы одиночеств
как в хвалебную оду
ныряют с высот пророчеств
в толпе забывают душу
как очки забывают дома
выберешься на сушу
а жизнь тебе незнакома
вернешься домой за очками
но все вокруг как в тумане
за горами и за веками
все просто как на экране
в эпоху кино немого
смена кадра под вальс тапера
и вроде смысла немного
но смотрим все без разбора
«у географички вместо мозга – карта больших полушарий…»
у географички вместо мозга – карта больших полушарий.
у завхоза вместо тела – разбитая школьная парта.
у ботанички вместо платья осенний гербарий.
у физички вместо мыслей три закона ньютона.
военрук – подарок химичке к восьмому марта.
а химичка сухая и плоская, как из картона.
а у нас из головы растет молодая травка.
а у нас в сердцах посеяны зерна различных пороков.
а на шее у нас пионерская шелковая удавка.
но мы снимаем ее по окончаньи уроков.
«поскольку ни слава, ни воля…»
поскольку ни слава, ни воля
в Украине не умерла,
лежат среди чистого поля
мертвых солдат тела.
а поле – чистого чище,
и горы – надежный тыл.
и пепел на пепелище
еще не совсем остыл.
в нем смешалась зола пожарищ
и зола пионерских костров.
постой, дорогой товарищ,
не слишком ли ты суров?
дорога слишком прямая.
солнце восходит в зенит.
в руках казака Мамая
бандура тихо звенит.
стоят молчаливым строем
вдоль дорог тополя.
дышит вечным покоем
высохшая земля.
и вновь команда «по коням».
вновь – скачки по праху отцов.
и вновь по Христу мы хороним
мертвые – мертвецов.
но слава и воля живы.
свети нам солнце, свети!
и только жажда наживы
стоит у нас на пути.
«Не гордись, дорога, обочиной…»
Не гордись, дорога, обочиной,
яблоко – червоточиной,
старец – тем, что кончина близка,
нечем в мире годиться-дивиться.
Не гордись худобою, девица,
кто-то скажет: доска – два соска.
Ангел-аист летает над крышею,
не гордись, ангел, Силою Высшею,
лучше строй круговое гнездо.
Пусть под кровлей живет долгожитель,
носит дедовский сталинский китель,
учит древний конспект от и до.
Вот вишневый садок, расцветающий,
бык соседский, ограду ломающий,
