Цивилизация, создавшая великие города Хараппу и Мохенджо-Даро, исчезла в первой половине II тысячелетия до н. э., оставив в истории едва различимый след. Что же случилось с этим древним народом?
Признаки упадка Мохенджо-Даро датируются примерно 1500 годом до н. э.: дома в это время стали строить небрежнее, и в городе уже не было строгой линии улиц. Относительно причин гибели Мохенджо-Даро в ученом мире выдвигалось много различных версий. Еще в XIX веке археологи находили здесь многочисленные высохшие русла и размышляли о том, что же могло вызвать такие частые изменения течения рек. В 1970-х годах съемки Индостана с космического спутника обнаружили свидетельства грандиозных сдвигов в топографии полуострова, возможно, связанные с тектоническими подвижками, вызванными землетрясениями. Примерно во II тысячелетии до н. э. эти глобальные явления постепенно изменили течение Инда и осушили реку Сарасвати. Эта река, по описанию Вед, была даже больше, чем Инд, и протекала от Гималаев к Аравийскому морю, параллельно Инду, только немного южнее.
Когда Сарасвати высыхала, а Инд менял свое русло, по-видимому, множество городов и селений затоплялось. Другие же, построенные на берегах рек, оставались при этом без воды и путей водного сообщения. Мохенджо-Даро и Хараппа, построенные частично на огромных кирпичных платформах для защиты от потопов, оказались хорошо защищены от больших физических разрушений. Сюда устремились обитатели других мест, плотность населения в этих городах резко возросла. Земледелие страдало от уставших почв и от постоянных затоплений. Очевидно, было очень трудно поддерживать земледелие на высоком уровне при столь быстром росте населения.
Пришедшие в Индию племена ариев застали здесь уже угасающую цивилизацию. Падение Мохенджо-Даро и Хараппы происходило в течение длительного времени. Период ухудшения длился, как показывают раскопки, несколько столетий. И возможно, главную роль в этом сыграл обожженный кирпич. Для обжига миллионов кирпичей, из которых построены Мохенджо-Даро и Хараппа, требовалось много топлива. Самое дешевое – дерево. 5000 лет назад долина Инда была покрыта могучими лесами. Затем пришли градостроители и начали вырубать деревья, превращая их в дрова. Тысячелетия пылали угли, а леса редели. Строители скорее всего сами и превратили долину в пустыню. А медленные климатические изменения, возможно, ускорили этот процесс.
Дворец-лабиринт
Однажды бог морских глубин Посейдон послал Миносу белого красавца-быка, чтобы тот принес его в жертву. Минос же нарушил обет, данный своему покровителю, и тогда рассерженный Посейдон околдовал жену Миноса Пасифаю, заставив ее влюбиться в злополучного быка. Плод этой роковой и порочной страсти – Минотавр, получеловек-полубык – стал проклятьем и позором царя Миноса. Желая спрятать Минотавра от глаз людских, Минос поручил Дедалу, знаменитому афинскому мастеру, жившему на Крите в изгнании, построить дворец со сложнейшими переходами, известный нам как Лабиринт.
Остров Крит давно привлекал внимание образованных европейских путешественников. Но первые археологические исследования были проведены здесь лишь в 1876 году. Местный житель, тезка критского царя Минос Калокеринос, раскопал неподалеку от города Гераклиона часть огромного здания. Найденные в земле предметы Калокеринос хранил в здании британского консульства в Кандии, где работал переводчиком. Спустя пять лет американский ученый Уильям Стилмен «опознал» в этом здании знаменитый кносский Лабиринт. Коллекция удачливого грека привлекла внимание археологов, но, заметив возросший интерес к раскопкам, турецкие хозяева Кносса резко подняли цену на землю – все работы пришлось прервать на неопределенный срок.
Раскопками на Крите собирался заняться сам Генрих Шлиман. Денег у него было предостаточно, и он немедленно заключил договор о покупке территории Кносса, включая все, что на ней находилось. Но в последний момент Шлиман разорвал договор о покупке, так как обнаружил, что недобросовестный продавец попытался его обмануть – вместо оговоренных 2500 оливковых деревьев на участке оказалось всего 888. Коммерсант в Шлимане победил. Из-за 1612 оливковых деревьев он лишил себя звания первооткрывателя новой, ранее неизвестной цивилизации, в существовании которой не сомневался.
С 1884 года на южном побережье Крита начала работать экспедиция итальянских археологов. Ее участники сделали немало важных открытий в Гортине. В Фесте и соседней Агиа-Триаде были раскопаны дворцы фестских владык. Но все это были единичные находки, пусть даже и замечательные. Они мало что говорили о грозной морской державе греческих мифов.
Настоящим первооткрывателем критской цивилизации стал Артур Эванс, сын сэра Джона Эванса, известного своими работами в области первобытной археологии. Артур Эванс учился в Хирроу, Оксфорде и Геттингене. В 1884 году стал хранителем Эшмолейского музея в Оксфорде. Его интересовали монеты, печати и иероглифы.
Эванс приехал на Крит в 1894-м, будучи уже не просто увлеченным археологией иностранцем, но опытным историком и журналистом, прошедшим на Балканах жесткую школу общения с турецкими властями. Как и Шлиман, он познакомился с коллекцией Калокериноса, спустя 4 года вся она сгорела вместе с британским консульством. На миниатюрных халцедоновых печатях близорукие глаза Эванса различили значки ранее нигде не встречавшегося письма.
Эванс купил участок на Крите, на который когда-то претендовал Шлиман, и 24 марта 1900 года приступил к раскопкам. В первые же дни археологи обнаружили остатки строения площадью в два с половиной гектара. Вскоре Эванс заявил, что найден Лабиринт – дворец Минотавра, а открытую цивилизацию назвал по имени ее мифического правителя минойской.
Лабиринт раскапывался с головокружительной для археологии скоростью. Десятки тысяч найденных предметов лежали на складах – разобраться со всеми этими сокровищами у Эванса недоставало ни сил, ни времени. Большинство находок исчезло, на оставшихся крысы и насекомые съели этикетки, но в годы раскопок Эванс мало думал о будущем. Он не вывозил сделанные находки за пределы Греции: бесценные шедевры древнего искусства остались в музеях Крита и Афин. Эванс тратил громадные личные средства на расширение и благоустройство раскопок, пытаясь соединить в Кноссе археологическую ценность с туристической привлекательностью. Он умер в 1935 году, в почтенном возрасте, завершив фундаментальный 4-томный труд «Дворец Миноса» и предъявив человечеству удивительную культуру, которую собственноручно извлек из исторического небытия.
Облик дворца-Лабиринта вполне оправдывал тот миф, который сложился вокруг него. Это было колоссальное сооружение общей площадью 22 тыс. м
, имевшее как минимум 5–6 надземных уровней-этажей, соединенных проходами и лестницами, и целый ряд подземных склепов, количество помещений в нем достигало тысячи.
На первый взгляд план этот поражает архитектурным хаосом – столь причудливо лепятся друг к другу бесчисленные комнаты, залы, переходы, дворики Лабиринта. Но в основе этого создаваемого почти тринадцать столетий хаоса лежал единый замысел, которому следовали из поколения в поколение все критские зодчие. Коридоры и переходы Кносского дворца изогнуты, перспективу их невозможно охватить взглядом с одного места – она открывается только в движении. Здесь нет привычных дворцовых анфилад – комнат и залов, нанизанных на единую ось: помещения дворца как бы заходят друг за друга, и взгляду каждый раз неожиданно открываются все новые и новые «пространственные формы». Да и сам дворец не представлял собой единый объем. В отличие от дворцов Вавилона и Ассирии, отгороженных от города стенами и пустотой дворцовой площади, стоящих так, чтобы человек мог единым взглядом охватить их, Лабиринт как бы являлся непосредственным продолжением хитросплетения кривых улочек города. Критский дворец нельзя было воспринять сразу, «движение» его внешних стен было столь же прихотливо и неожиданно, как и внутренних покоев.
Центром дворца был Тронный зал. С трех сторон в этой комнате у стен стояли каменные лавки, а возле обращенной на север стены находился высокий алебастровый трон – трон правителя Крита. Трон опирался на высеченные из камня стебли какого-то растения, связанные в узел и образующие дугу. На стене по бокам трона – изображения грифонов, между ними – гибкие стебли и цветы папируса.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
