– Танька, ну-ка подвинься, – сказал Костя.
За Таниной спиной зияла довольно большая щель, в которой сквозила пустота.
– Нечего недра изучать, ты лучше думай, как наверх выбраться, геолог, – сказал Герман.
– Во-первых, я не геолог, я – географ, – поправил Костя. – А во-вторых, здесь очень высоко, по стенам не подняться – мокрые и скользкие. Да если бы и сухим были, даже в раскорячку не получится – рук не хватит, яма слишком широкая.
– А на чем у нас Гера висел? – поинтересовался Мишка. – Ну-ка, посвети.
Он подтянулся и влез на балку, торчащую над ними метрах в полутора.
– Свети! Вон наверху еще одна торчи, – Мишка постарался ухватиться за нее, но балка подалась вниз и он, соскользнув, с криком «берегись!» полетел вниз.
– Если нельзя подняться наверх, будем спускаться вниз, – рассудил Костя.
В это мгновение края «колодца», в котором они сидели, стали медленно оползать, осыпая их землей и трухлявыми деревяшками.
– Быстро в щель! – заорал Костя, толкая ребят к лазу.
Один за другим они нырнули в узкое отверстие. Позади донесся шум обвала, и через мгновение наступила мертвая тишина.
– Ну и что теперь? – спросил Герман, когда они немного отдышались.
– Не знаю, – ответил Костя.
Вася, подобрав фонарик, сидел на корточках и шарил лучом по стенам, пытаясь определить, куда они попали. Довольно большой, около двух метров в высоту и почти столько же в ширину, длинный тоннель уходил куда-то в пустоту. Стены и потолок укреплены деревянными балками, пол – земляной.
– Черт! Курить охота! – простонал Герман и посмотрел на спутников, но, сообразив, что никто из них не курит, махнул рукой.
– Может, здесь шахта какая-то, – предположил Мишка. – По крайней мере, этот тоннель очень похож на штольню.
– Да какая шахта?! – Герман встал и начал ходить взад-вперед. – Что здесь добывать?
– Янтарь, например.
– В этих местах нет янтаря, – сказал Костя.
– Чего гадать? – вмешалась Таня. – Пойдем и посмотрим.
– Это, пожалуй, самое мудрое решение, – отозвался Мишка, поднимаясь.
– Именно, – согласился Костя, – тем более что эти деревянные опоры мне доверия не внушают, – он кивнул на завал.
Ребята крадучись, держась друг за друга, двинулись по тоннелю. Костя с фонарем шел впереди. Замыкал колонну Герман.
– Смотрите-ка, – Мишка показал рукой наверх, – лампочки.
И действительно, под сводом штольни через каждые десять метров висел небольшой фонарь.
Тоннель плавно уходил вниз. Пройдя около ста пятидесяти шагов, они очутились в просторном помещении.
– Мать честная! – воскликнул Мишка.
Это был небольшой зал площадью примерно метров пятьдесят и высотой никак не меньше трех. Пол, стены и потолок – бетонные. Вдоль левой стены стояли металлические стеллажи и металлические же шкафчики, а напротив располагалось что-то похожее на пульт управления.
– Ребята, – чуть дыша, сказал Мишка, – это какой-то бункер.
– Не какой-то, а самый что ни на есть немецкий, – поправил Вася, показывая рукой на здоровенную свастику над пультом управления.
– Ну и ну, – протянула Таня. – Я думала, здесь давно уже все вдоль и поперек изведано. А про это подземелье, похоже, никто и не знает.
– Это же открытие! – воскликнул Мишка. – Представьте себе: газеты, телевидение – кучка туристов из Калининграда обнаружила доселе неизвестный бункер времен второй мировой войны.
– Ты сначала выберись отсюда, – осадил его Герман.
– Ну, выход-то должен быть. Сомневаюсь, что немцы сюда попадали таким же способом, как мы, – сказал Костя.
Они подошли к пульту управления: несколько тумблеров, кнопки, лампочки, три рубильника и непонятно зачем торчащий микрофон, а возле него – небольшой динамик. Все было покрыто толстым слоем пыли. На стене, слева от пульта, обнаружилась закрытая стеклом ниша. Костя смахнул с нее пыль. На стекле был изображен череп с костями и какая-то надпись, а в самой нише виднелся еще один рубильник.
– Ахтунг, дас систем дер зельбстфернихтунг, – прочитал Костя. – Ни фига не понятно! Кто из вас немецкий учил? Что, никто? Танька, ты же у нас будущий педагог.
– Начальных классов, – уточнила та. – И у меня только английский.
– Жалко! Я тоже только инглиш знаю.
– А как же ты прочитал? – ехидно спросил Герман.
– Машинально. Но кроме «ахтунг» я, к сожалению, ничего больше перевести не могу.
– Ну, про «ахтунг» мы и сами знаем, – фыркнул Герман.
– По-моему, эту штуковину лучше не трогать, – осторожно заметила Таня.
– Да, «ахтунг» с черепом очень многозначительны, – согласился Мишка.
– Давайте посмотрим, что там, – Костя выхватил лучом фонарика небольшую металлическую дверь слева от пульта.
Мишка потянул за ручку, и дверь с лязгом распахнулась. За ней оказалась темная, три на три метра, каморка. На небольшой площадке стоял какой-то агрегат, труба от которого уходила наверх, исчезая в потолке.
– Это же генератор! – воскликнул Мишка и полез разбираться. Он учился на «транспортном» факультете, и техника была его стихией.
– Подумаешь, генератор, – проворчал Герман. – А где для него топливо взять? Если оно и было, то за шестьдесят лет превратилось в бесполезную жидкость.
– Ошибаешься, юрист, – донесся Мишкин голос. – Эта штуковина работает на спирте, и бак почти полный.
– А почему на спирте? – удивленно спросил Вася.
– Потому что у немцев во время войны с нефтью проблемы были. Они даже бензин гнали синтетический, из угля. И старались использовать спирт, где только можно. Спирт при должном хранении практически не теряет своих свойств. Главное, чтобы емкость, в которой его держат, не позволяла спирту испаряться.
