– Мы познакомились десять лет назад. – выбросив шприц и пустые ампулы в мусорное ведро, произнесла девушка. – И ты не стал меня убивать вместе с той дрянью. Но как это часто и бывает, после спасения меня пришлось спасать ещё больше. – она разогнула его руку у себя на коленях, забрала ватку, несколько раз осторожно протёрла красную точку и, убедившись в отсутствии крови, выкинула её в мусор. – Люди из бюро привезли меня в это место. И я стала замечать, что и ты тут частенько появляешься, то в качестве палача, то в качестве пациента. И однажды я зашла в туалет, а там ты – сидел на полу и добирался до дна своей бутылки. Ты спросил, почему я здесь. Помимо того, что я едва не проебала свою душу. Я рассказала тебе, что меня изнасиловал мой учитель по гимнастике. Ты сказал, что тебе жаль. А вечером ты вернулся и сообщил о том, что Тоби, так его звали, подох от того, что конец швабры, зашедший ему в очко, чудесным способом вышел у него изо рта. И что иногда становится немного легче, когда знаешь, что тот, кого ты ненавидишь, сдох в жутких муках. И мне действительно стало легче. В тот вечер мы впервые занялись сексом. И вот, теперь я всегда здесь, поначалу в качестве пациента, а теперь и в качестве медсестры.
– Почему ты всё ещё здесь? Ты же больше не больна.
– Я больна, Мэттью. Я неизлечимо больна тобой. Ничто не проходит без следа. Изнасилование, глубокая депрессия, одержимость. Ужасное было время. И вот уже более десяти лет любые прикосновения людей, неважно каких: мамы, папы или друзей, вызывают у меня панический приступ. Но не твои. И больше всего на свете я хочу вцепиться в тебя обеими руками и никогда не отпускать. Бывает, по ночам я просыпаюсь с криками и думаю, что всё опять повторяется, и тогда я начинаю звать тебя. Мои родители после каждого раза спрашивают: «Кто такой Мэттью?» И я пытаюсь им объяснить, но через час или два они всё забывают. Как и мои знакомые. Я, наверное, уже тысячу раз и всем, кому можно, рассказала о тебе, но никто и ничего не запомнил. А иногда я пытаюсь найти тебя вне стен этой больницы, я даже знаю, где ты живёшь, и когда бы я не пришла в твою квартиру, она всегда открыта, но тебя там нет. Тебя нигде нет, и никто не знает, где ты. Тебя как будто просто не существует. И вот я здесь. Всегда. Когда бы ты не пришел.
– Но нельзя же так жить.
– Может и нельзя, но я не знаю, как по-другому.
– И что же делать?
– Возьми меня замуж. – улыбнулась девушка.
– Это невозможно.
– Почему?
– Уверен, ты знаешь почему.
– Конечно же знаю, Мэттью. Но стоило попытаться.
– Сколько тебе лет?
– Переживаешь о том, не трахнул ли ты ребенка?
– Не особо.
– Почему?
– Потому что секс с малолетками – это не самый страшный мой грех.
– Ты насиловал детей?
– Не могу сказать точно.
– Почему?
– Потому что я не всегда могу отличить свои воспоминания от чужих.
– И что, прям от самого начала и до встречи с самим собой, со всеми вытекающими ощущениями?
– Да.
– И как это, видеть себя со стороны?
– Для своего размера у меня очень тяжёлая рука.
– Сколько их всего было?
– Понятия не имею. Много.
– Ну, допустим, что за один месяц – десять. Это реально?
– Вполне.
– Это значит сто двадцать в год. Я тебя знаю десять. До встречи со мной ты прожил… Лет шесть?
– Вроде.
– Почти две тысячи, и, если брать хотя бы по двадцать, то выйдет сорок тысяч лет. Не удивительно, что у тебя проблемы с памятью.
Мэттью, усмехнувшись, подтянул штаны и застегнул ширинку. Потом, засунув руку в рукав, дотронулся её лица и произнёс:
– Ты не должна так жить.
– Почему нет? Все мы несчастны, а если взять тебя, то, наверное, ты вообще страдаешь за всё человечество.
– Может быть, я заслужил?
– Почему.
– Потому что так я прожил свою первую жизнь. А ты… ты хороший и сильный человек. И тебе нельзя тратить свою жизнь на такого как я.
– Я не могу, Мэттью. И тут неплохо. Здесь я помогаю людям. Ну или не только людям.
– А если я всех здесь убью? Подарю им всем бесконечный покой.
– Не все хотят смерти, Мэттью. Многие хотят просто жить, и для них совсем неважно, какой она будет.
– Жизнь не стоит того, чтобы за неё страдать.
– Ещё как стоит, милый. Пойми, ты зациклен на боли, насилии, на смерти, на всех самых ужасных вещах. И я не виню тебя, потому что такова твоя жизнь. И ты не видишь ничего хорошего в этом мире только потому, что ты никогда не придёшь в то место, где нет боли. Потому что в таких местах не требуются твои услуги.
– Стань тогда хотя бы врачом, – немного помолчав, ответил Мэтт.
– Это нужно идти учиться, а сейчас уже середина октября.
– Позвони Джеймсу, он поможет. Скажи, что я просил. И я обещаю, что буду тебя навещать.
– Каждые выходные?
– Раз в два месяца.
– Раз в два месяца и на каникулах ты будешь ложиться на недельку в больницу.
– Только если обещаешь не жалеть транквилизаторов и других всяких разных вкусняшек.
– Хорошо, но любовью мы будем заниматься каждый день.
