Всем участникам акции также предлагается пожертвовать организаторам нового режима столько, сколько позволяет их патриотическое самосознание. На инициативу откликнулось множество зарубежных фондов, созданных в целях содействия развитию демократии.
Удивительно, но факт: при попытке получения нашим корреспондентом интервью у одного из лидеров оппозиции о предлагаемой программе действий по новому государственному строительству камера оператора упала, разбилась несколько раз и в итоге утонула в канализации. Причины в настоящее время уточняются».
Вести +
***
Он сидел неподвижно. Высеченный из камня титан. На суровом, мужественном лице застыла непроницаемая маска спокойствия. Перед ним лежала толстая папка бумаг. Закрытая. Уже несколько минут он смотрел на ее корешок и молчал. Едва слышно дышали сидевшие за круглым столом министры. Кажется, они даже боялись пошевелиться, нарушив цепь размышлений… его. В белом зале, украшенном гобеленами и государственной символикой, было тихо. Даже очень.
– Снова эти недовольные, – едва слышно проговорил он. Если бы не мертвая тишина в зале, его вряд ли бы кто услышал. Но министры даже дернулись при этих словах, будто звуки голоса прогремели подобно залпам орудий и прошибли людей насквозь. – Зарплаты растут, магазины трещат от еды и электроники, машин напокупали столько, что уже не проехать… А они все недовольные!
– Люди нытики по натуре – это так, – решил вдруг поддержать слова Главы города один из министров с маленькими хитрыми глазками и острой седой бородкой.
Но Глава поднял взгляд и так посмотрел на государственного мужа, что у того сделалось плохо с желудком на ближайшие недели.
– Но если недовольны, то неспроста, – спустя некоторое время проговорил Глава. – Что там за история с Департаментом имущественных отношений оборонки? Артем Олегович, это подразделение в вашем подчинении?
– Так точно, господин… – чуть ли не подскочил седовласый тучный министр, сидевший на двух табуретках вместо одного кресла.
– Я вам не господин. И нечего здесь любезничать, – нахмурился Глава. Артем Олегович покраснел и вспотел, словно в бане. – Что у вас там происходит вообще? Вы докладывали, что провели приватизацию объектов складской инфраструктуры. Почему там вся земля у пляжей распродана? Или у нас отменили санатории для военнослужащих?
– Госпо… Владимир Васильевич, там же… преступная схема. Накрыли разбойников, низший секретарский состав Лимпопо Евгения Антоновича бумаги подделывали… – начал свой сбивчивый рассказ военный чиновник, но увидев взгляд Главы стушевался, замолк и даже поперхнулся слюной.
– Артем Олегович, надеюсь, вы просто еще не успели разобраться в ситуации, – очень тихо, но с явным подтекстом слова Главы зазвенели булатом по белым стенам зала совещаний. – Хочу, чтобы вы серьезно проверили деятельность Евгения Антоновича и в ближайшие дни доложили мне. Это ясно?
– Так точно, все будет исполнено, господин, – едва смог выдавить из себя почти живой министр обороны.
Владимир Васильевич тяжело вздохнул.
– А это что? – тут же вспомнил он еще одну свежую новость. – Какие еще дружины потомственных кавалеристов? Ключевский! Глава МВД! Что это?
– Устраним, товарищ Глава! Не будет-с, – отвечал усатый генерал в мундире, едва ли не родившийся с погонами. Служака от мозга до костей.
– Да причем здесь устраним?! – всплеснул руками Владимир Васильевич. – Ключевский! Я вас спрашиваю, откуда взялись эти …? С чего вдруг такая инициатива? Я езжу по улицам, повсюду ваши кабаны стоят, да по трое. Если все так хорошо, откуда такие инициативы-то? Улицы охранять некому?
– Неведомо, товарищ Глава. Разберемся, – ответил генерал и сделал какие-то пометки в блокноте.
– А про бутылки кто придумал? – продолжил Глава. – Не продавать бутылки, чтобы пили меньше? Чья идея? Министерство здравоохранения! Где госпожа Лилутина?
– Приболела, товарищ Глава, – ответил худощавый мужчина с длинными каштановыми волосами, тонкими, с закрученными концами, усами. На носу у него были изящные очки с тонкой оправой, а на левой руке сверкали золотом дорогие часы.
– Вот. Раз она жена ваша, то за нее ответьте сразу. Откуда такая инициатива? Вы же министр экономического развития и торговли. С вами согласовали эту идею?
Длинноволосый франт поджал губы.
– Увы, прочитал из газет. Она мне такого не говорила, – неуверенно проронил он.
– Что же это? Как такая инициатива могла пройти без вас? – изумился Владимир Васильевич.
– Боюсь, и без нее тоже. На уровне Департамента, надо посмотреть, понять, – залепетал длинноволосый. Он начинал терять выдержку.
– Департамента? У них такие полномочия нынче? Вот тебе новость! Боткин, глава Службы Безопасности. Помогите Олегу Ивановичу и его жене разобраться с нарушениями субординации в министерстве здравоохранения.
– Будет исполнено, – кивнул сидевший по правую руку от Главы неприметный человек в сером. Короткая стрижка, широкое лицо без четких черт и почти бесцветные глаза.
– Так, ладно. Это чей доклад? – взяв папку в руки, поинтересовался Владимир Васильевич.
– От министерства культуры, – последовал ответ из зала.
– Культуры… Ладно, почитаю потом, вызову. Вы там с церковью осторожнее, не поднимайте шум в прессе. А если будет подниматься – тушите. Слишком болезненная тема для нашего Города, нечего всяким бездельникам давать свободу дудеть на все стороны. На этом все. Со мной здесь останутся Ахмед Заринов и глава Службы Безопасности. Остальные свободны.
Пока министры уходили, расшаркиваясь и улыбаясь, глава государства, не обращая внимания на покидавших зал людей, изучал первые страницы доклада министра культуры и недовольно морщился. Это был уже не молодой, но еще хранящий в себе закаленную службой жизненную силу мужчина, подтянутый и с ровной осанкой. Несмотря на возраст, лицо Владимира Васильевича выглядело молодо – заслуга косметологов и правильного питания без излишнего употребления алкоголя. Волосы, правда, уже были седые и редели с каждым годом, но в отличие от лица, Глава не позволял кудесникам молодости трогать свою шевелюру. Выглядит мужественно. А морщины убирают по его указанию для… а это не важно, в общем.
– Бездельники. Разогнать бы всех, проклятых, – вдруг прошипел Глава города, отбрасывая папку от себя на стол. Бесстрастное выражение лица исчезло, сменившись мрачной, темной миной. – Вы же посмотрите, что делают! Клоуны. Ахмед, я тебя прошу, берись активнее за проекты. Если так дальше дело пойдет…
– Владимир Васильевич, не переживайте. Все будет как нужно. Сейчас повысим ставки по кредитам, инфляцию собьем, люди успокоятся… – начал было говорить названный Ахмедом. Стройный, высокий, черноволосый южанин словно сошел со страниц горных баллад – в прессе часто уделяли внимание его стати.
– Да мы об этом говорим уже много лет! – прервал собеседника глава. – До тебя тоже были умники, все без толку, – махнул рукой Глава города. – Даром я кандидат экономических наук, ничего не понимаю, что происходит. Денег уйма, народу уйма, а сделать ничего нормально никто не может. Во все самому лезть приходится. Ну, не пойду же я на завод автопрома гайки крутить за этих бездарей! А министры? Где их вообще всех нашли? Представители семейств знатных! Бояре… Всех бы под суд да к стенке…
– Насчет машиностроения.... – начал был Ахмед, но Глава взмахом руки прервал его и принялся тереть указательными пальцами виски. В это время Ахмед Заринов, заместитель главы, с некоторой надменностью смотрел на главу Города и едва заметно улыбался.
– Сейчас главное впереди – Олимпиада, – не поворачиваясь к заместителю, сказал Глава. – К нам со всех стран съедутся, мы не имеем права ударить в грязь лицом. И все эти казаки-разбойники с бутылками сейчас совсем ни к чему. Если кто-то из министров не справляется, значит, берись сам за дело. Я один не сдюжу со всем. И нечего смотреть на их угрюмые рожи. Мы в цирк играем до известных пределов. Все. Оставь нас с Боткиным.
Когда за Зариновым захлопнулась дверь, Владимир Васильевич откинулся в кресле и устало посмотрел на главу Службы Безопасности. Тот ответил ему немигающим, бесстрастным взглядом пустых глаз.
– Ну что я делаю не так, Леша? Что? – выдохнул глава государство. – Я построил крепкий рычаг власти, запустил заново умирающую экономику, но стабильности нету. Я все чаще ощущаю, как шатается кресло подо мной… Эти оппозиционеры с журналами, критики с балалайками, воры-безбожники с мессиями! А глупая толпа слушает их вранье да ест. Слушает да ест… Балбесы! Так в чем же я виноват, Леха? Скажи мне?
– Если бы был виноват, то давно бы съели. Народ любит тебя. А вот челядь твою не очень. По-моему, ответ в этом, – голос Боткина был ровный, без единой эмоции.
– Челядь… Скоты неблагодарные. Откуда я их всех вытянул? Половина бездарей, пьяниц… И чем они мне ответили? Понатащили своих… Лимпопо! – хлопнул по столу Глава.
– Без свиты в нашем деле никуда. Сначала ты их кормишь, а потом они длань твою несут. Думаю, надо внушить им уважение. В который раз, – Боткин словно прилип к своему месту. Не двигался, говоря, едва шевелил губами.
– Возможно, Леха. У меня сейчас только к одному тебе вера. Заринов он.... Да что он! Телок племенной… Вдвоем тащим на себе все государство… Ты да я. Ах! Ладно! – Глава встал из-за стола, Боткин последовал за ним. – Начнем с семейства Минздрава и Лимпопо. Разберись с бутылками пожестче. Все, беги работать. Дел много. Очень много.
– Сегодня не самый лучший день для разговоров. Я тебе уже говорил: все нужно делать спокойно. Без лишних движений.
– Но там не очень хотят ждать…
– Значит, придется!
– Послушай, нельзя так говорить с этими людьми. Нужно что-то придумать!
– Тогда придумай. Нечего мне голову забивать ерундой.
– Хорошо, хорошо… Не злись. Только это. Я правильно расслышал? Лимпопо велено наказать? Что думаешь?
– Да ничего с ним не станется. Думаю, так.
