готов решить сию задачу…
Я Вам пишу, простите слабость,
ведь Жизнь моя же
мне не в радость,
но и не в тягость Жизнь моя,
раз без забвения – ни дня…
Простите каламбур сей рифмы,
простите, что Любил Я нимфу…
И Вас Любил, но безответно…
За что? Не различал конкретно…
Да что Любовь?..
Страдало чувство…
Любви уж нет,
но есть Искусство…
06.08.2005
11. Соска
Коль Ты пылесос, Я стал пылью…
Взасос
целуешь Ты плоть обнаженного тела,
Я секс не просил…
Да и Ты не хотела…
Ресницы дрожат не под тяжестью туши,
Ты помнишь формат,
Ты выходишь из душа…
Губами, покрытыми слоем помады,
сосешь мою сущность…
Мне больно…
Не надо…
23.12.2011
12. По Коже Вздохи (Ю.М.)
Раньше жили дрожащие от Страсти люди. Их секрет был в том, что при наступлении ночи вместо одежды они снимали с себя кожу, чтобы лучше чувствовать друг друга. Когда человек снимал с себя кожу, другой видел все его неровности, неидеальности и обычности, но все равно не терял желания прикоснуться к ним. И было в этих касаниях что-то куда интимнее и сокровеннее, чем все кувыркания и пропитанные потом постели.
Женщины влезали в свою кожу быстро и осторожно. Им было жизненно необходимо уйти до первого намека на утро, чтобы оставить после себя шлейф загадочности. Мужчины же влезали в свою кожу обратно медленно и не торопясь, лениво рассматривая ее и трижды выворачивая.
Без кожи Человек – это больше не человек. Это больше не Человек и похоть, не Человек и инстинкт, не Человек и животное. Человек без кожи – это Чувствительность.
Однажды пришло Горе. Оно было желтым, как та самая корова, которую принес Муса в жертву по велению Господа его. Горе пустило слух, что снимать кожу – по?шло и неправильно. Что от этого нет никакой сокровенности, только разочарования и повышенные болевые ощущения. Что это отсутствие эстетики и антисанитария. А люди молчали, но верили.
Молчание затягивалось. Кожа их намертво врастала в тело. Не отодрать ее было от себя больше никакими истериками и потерями. Прикрывали люди ее дорогими одеждами, оправдывали ее грубость благовониями. И стала тогда Любовь сексом, Нежность – редкостью, Верность – тяжестью. При наступлении ночи только одежды неуклюже сыпались на пол, тела же прятались в темноте и пороке.
Я часто молчу при виде Твоих неровностей. От этого моя кожа врастает в меня и грубеет, но Я вижу, что Твое сердце состоит из Любви.
Не слушай их. Твое сердце состоит из Любви, а не из клапанов, мышц и артерий. Если бы Твое сердце было обычным насосом для перекачки крови, Я бы не хотел так фанатично забыть однажды свою кожу у Тебя под кроватью.
Никогда не верь им. Твое сердце состоит из Любви.
Точно тебе говорю…
© Таико Варгис. Кожа
Вспоминал Я чудо-человека,
что сейчас, возможно, где-то рядом…
Грезил Женщиной Серебряного века,
ее образом, прической, жестом, взглядом…
Но Она жила в особом мире
(не бывал в котором Некто прежде)
И распахивала дверь свиданий шире
лишь согласно Ей придуманной надежде…
Платья, люрикс, шляпки под вуалью,
томный взор, заломленные руки…
Разрез глаз, наполненных печалью,
брак с поэзией, не знающей разлуки…
Я писал о Чудо-Человеке,
может быть, сейчас Он где-то рядом…
В той эпохе, в том коварном веке
умирает от бесчувственного взгляда…
02.07.2019
13. Ни Сном Ни Духом
Моя извечная беда,
моя всецелая проблема…
Спав крепко ночью, иногда
Я спал с наложницей гарема…
Она была так хороша,
Она была столь гармонична,
что трепетала не душа,
а что-то более…
И личное…
Я видел танцы живота,
Я слышал музыку Востока…
Но видел как-то свысока…
А слышал где-то издалека…
А посему встает вопрос
(сказать по совести, – не только):
С кем целовался Я взасос
и почему звучала полька?
Моя извечная беда,
моя всецелая проблема…
Спав крепко ночью, иногда
Я спал с наложницей гарема…
30.09.2004
