– Громильша, что ли, Каблукова? – Тормозилло понимающе ухмыльнулся. – На эту метлу у любого кол заточится. А правда, что ее эсбэшники посадили?
– Не знаю, – сказал Кирилл, пожимая плечами. – Слухи ходили.
– А правда, что она тебе жизнь спасла?
– Это правда. А ты откуда знаешь?
Тормозилло в свою очередь пожал плечами:
– Не знаю. Слухи ходили. – Он посмотрел на шайбу и аж языком прищелкнул от предвкушения.
13
Однако до содержимого шайбы Тормозилле предстояло сегодня добраться не скоро.
После вечернего перекура по распорядку дня полагалось готовиться к отбою, однако прапор Малунов приказал новичкам следовать в клуб и заняться морально-волевой подготовкой, которая, как и в «Ледовом раю», сводилась на базе к просмотру пропагандистских клипов.
Клип был незнакомым – в смысле конкретного сюжета и занятых в блокбастере актеров. Все остальное было знакомо дальше некуда. Удалые галакты, стоящие на страже всего светлого и доброго; мерзкие ксены, добивающиеся победы сил зла; схватки не на жизнь, а на смерть… Народ смотрел невнимательно, и Кириллу то и дело приходилось угомонять особенно шумных. Что поделаешь, командир обязан действовать не по своему хотению, а по уставному соизволению…
В двадцать два сорок пять показ клипа прервался. Вспыхнул свет.
В демонстрационный зал вошел прапорщик Малунов.
– Взвод, встать! – скомандовал Кирилл.
Все повскакивали с мест.
– Смирно!
– Вольно! – прапорщик усмехнулся. – Впредь, сержант, в клубе можете людей не поднимать. Будем считать, что здесь, как в санблоке и в курилке, все равны. Садитесь, дамы и господа.
Народ уселся.
Прапор прошелся перед демонстрационным экраном, обвел новобранцев внимательным взглядом, который становился уже привычным.
– Вот что я хочу сказать вам, дамы и господа. Ваше подразделение оказалось удачливым, вам не пришлось в первый же день принимать бой с гостями. И все вы живы! Это радует не только вас, но и меня. Однако так будет продолжаться недолго, и потому я хочу показать вам сегодня кое-что. Возможно, тогда многое станет кому-то из вас более понятным… С другой стороны, мне совершенно ясно, что предстоящее сейчас большинству из вас совершенно не нужно. – Малунов снова обвел сидящих внимательным взглядом. – Заинтриговал, да?
– Так точно! – послышались голоса с разных концов зала.
– Тогда прошу вас на выход. Строиться не надо. – Прапорщик повернулся к Кириллу. – Сержант Кентаринов, выводите людей на улицу.
Кирилл вскочил и с трудом сдержался, чтобы не скомандовать: «Встать, смирно!»
– Из клуба, парни.
Не будь здесь прапорщика, народ, загнанный пропагандистской поделкой в смертельную скуку, ломанулся бы на выход с гиканьем и уханьем. Однако под его внимательным взглядом все вышли чинно и благородно, как выражается Спиря.
На улице уже стемнело. Наружное освещение не было включено, скоро глаза привыкли к темноте, и Кирилл обнаружил, что над базой раскинулось глубоченное небо с огромными яркими звездами. Такое небо он последний раз видел, когда приютские крысеныши были с Доктором Айболитом на рыбалке под Петербургом. Свозил их пару раз Доктор на Карельский перешеек. Купание до посинения, приправленная дымком уха с костра, полуночные разговоры за жизнь. И звезды над головой…
– Ну и темнотища! – послышался голос Витьки Перевалова. – Как у негра в заднице!
Вокруг захихикали. Кто-то щелкнул зажигалкой, закуривая.
– Отставить перекур! – скомандовал откуда-то из мрака Малунов. – Успеете еще перед отбоем подымить. Сержант Кентаринов, ведите бойцов на плац.
– Есть! – отозвался Кирилл. И добавил: – Еще бы дорогу на него отыскать.
– Ах да, вы же только сегодня высадились, не привыкли еще. – Голос прапора приблизился. – Я пойду первым, ориентируйтесь на мой голос. Кентаринов – замыкающим!
Он пошагал куда-то, рассказывая всем, что скоро и они будут ориентироваться тут в темноте, как у себя дома, поскольку обычно база после отбоя не освещается. Ибо охранной автоматике освещение до фомальгаута, а человек до сортира и в темноте добежать может…
– А если нападение? – спросил кто-то. – Или в дозор?
– А если нападение или в дозор, то ПТП на репу, и система разведки и целеуказания тут же сделает вам вокруг белый день.
За удаляющимся голосом прапора двинулись все. Глаза окончательно привыкли к темноте, и Кирилл уже хорошо различал в свете звезд силуэты соратников. Он пристроился за последней парой галактов – соратники по привычке создали некое подобие строя. Слева потянулась темная глыба какого-то здания. Впереди удовлетворенно пискнули: наверное, кто-то из обрезков пощупал кого-то из метелок за ананасы.
– Отставить тискаться! – негромко скомандовал Кирилл, остро ощущая идиотизм собственных слов: команда была не по уставу.
Пищать перестали. Зато незнакомый мужской голос произнес:
– А чё, сержант? Темнота – друг молодежи.
По– видимому, парочка была не из «Ледового рая».
Наконец стена слева закончилась, вышли на открытое пространство. Под призывы прапора «За мной! Сюда!» протопали еще немного.
– Стой! – сказал впереди Малунов. – Ждем всех. Отстающие, быстрее! Кентаринов, вы где?
– Тут я, господин прапорщик, – отозвался Кирилл. – Все тут.
– Очень хорошо. Встаньте-ка за мой спиной, дамы и господа.
Минута шевелений, вздохов и хихиканий… Наконец все глаза обратились к силуэту Малунова.
Прапорщик поднял хорошо видимую на фоне звезд руку и указал в небо:
– Вот эта звезда – местная полярная. Называют ее Сириусом, и в Солнечной системе она ярче всех остальных звезд.
– Э-э-э… – разочарованно прошептал кто-то. – Да тут занятия по астрономии. Я и в школе-то ее не учил, еле годовой зачет сдал.
Прапорщик услышал.
– Именно, – сказал он. – Именно занятие по астрономии. Первое и последнее. Чтобы вы знали, откуда сюда явились… Я продолжаю. К востоку от Сириуса, – рука его пошла вправо, – еще две достаточно ярких звезды. Вот смотрите, они выше той очень яркой звезды, которую зовут Ахернаром. Видите?
Послышались утвердительные ответы.
– Ту из этих двух звезд, что ближе к горизонту, называют Фомальгаутом. А вторую – Дифдой или Бетой Кита.
