До ординаторской добрались на удивление без приключений. Вампирша бухнулась в кресло, я упала на диван напротив.
– Какая Бездна тебя понесла ночью из комнаты?
Что? Ах, она о моем ночном приключении…
– Я не привыкла так рано ложиться спать. На Земле я хоть могла выйти погулять, подышать свежим воздухом, а здесь, словно в каталажке, заперта в четырех стенах.
– И ты решила неприменно найти себе приключения? Молодец, поздравляю, ты их нашла. – Вот откуда в вампирше столько яда? Она ж не гадюка какая-нибудь. – Ты хоть понимаешь, с кем именно на площадке между этажами общалась?
– С твоим братом, – недоуменно пожала я плечами и по взгляду собеседницы поняла, что из дуры меня перевели в идиотку. Причем клиническую.
– Это мне наказание от богов, за частое упоминание Бездны, – тоскливо вздохнула Сурина. – Меня куратор сразу же на улицу вышвырнет, подальше из этого милого здания и его защиты, если с тобой, тупой идиоткой, что-то дурное случится. Джеральд – высший вампир, правая рука моего отца, главы клана. Если он кем-то заинтересовался, то проще ему это существо на веревке притащить. В подарок, так сказать. Иначе сам возьмет. Только всем вокруг будет потом хреново. Ты – существо полнокровное, пить тебя можно долго. Что побледнела? Мозги хоть изредка включай. Тебя же здесь любая нечисть способна за пару часов проглотить и переварить. А отвечать мне потом!
В конце своей речи клыкастая соседка все же сорвалась на крик, а я сидела и тщетно пыталась переварить информацию. Наивная дурында, я, попав в чужой мир, наверное, до сих пор подсознательно считала, что человек и здесь – венец творения. Ага, а тот, с зубами, тогда кто? Влипла ты, Инка, снова.
– И что делать?
Собеседница нервно передернула плечами:
– Не выходить за пределы больничного комплекса. Вообще. Надолго он здесь не задержится, чары его на тебя, к моему удивлению, не действуют, так что, если опять во что-то не вляпаешься, ничего с тобой не случится. Надеюсь…
Сурина:
Отправлять эту ходячую неприятность одну назад, в общагу, я не решилась. Еще напорется на кого похуже братца. Хотя… Кто может быть хуже… И все же… И кресло, и диван в ординаторской раскладывались, вот на них мы и коротали время до очередного сумасшедшего рабочего дня, особенно после того, как я ненаглядного братика навестила и валерианкой его напоила.
Спали недолго: часа четыре. Проснулись от ввалившегося в комнату народа. Сразу стало шумно. Гном и оборотень начали активно тормошить тушу, пытаясь понять, почему у нее такой помятый вид и что именно она делает на диване. Та, сонная, бормотала, не открывая глаза, что-то о злых жестоких вампирах и маленькой слабой человечке, широко зевала и просила кофе. Леший, сжалившись, отдал ей одну из своих настоек, способных оживить и полуразложившийся труп.
– Оборотни с неполным оборотом и отсутствием контроля. Четвертый этаж, седьмая палата.
Час от часу не легче. Давненько у нас неконтролируемых оборотней не было.
– У людей за ночь трое трупов.
Жур. Спасибо, друг, вот что тебе стоило промолчать?
– Думаешь, они…?
Эльфийка. Сомнение в голосе.
– Не знаю. Там темная история. Я случайно услышал. Они вроде как скрывают это.
– Так, хорош языками чесать, – я встала, потянулась, направилась к двери. – Инол, Жур, пошли, прогуляемся на четвертый этаж. Их все равно лечить надо.
Неполный оборот означал потерю разума и контроля. Обычно – частичную. В нашем случае – полную. Ну и что прикажете делать со взбесившимися полулюдьми-полуживотными?
– Ин, сколько тебе надо времени?
– Минуты две, не меньше.
Супер. Это получается, нам с лешим нужно будет целых две минуты изображать из себя добровольную, хоть и активную дичь. И почему я не в восторге…
Четвертый этаж встретил гостей непривычной тишиной и настороженностью. Всё верно, оборотни без контроля – это нечто страшное даже для высшего вампира. Таких проще прикончить, чем вылечить. Наверное, не будь в нашей группе Инола, я бы именно этот вариант куратору и предложила… И схлопотала бы очередное дежурство, на пару месяцев как минимум…
Седьмую палату охраняли четверо горных троллей – этаких огромных туш под пару тонн весом каждая. Внушительно, нечего сказать. Заходить в комнату резко расхотелось теперь уже не только мне: парни переглянулись, Жур хотел было блеснуть очередной гениальной идеей, но я уже решительно потянула ручку двери.
Ураган из мохнатых тел практически впечатал нашу троицу в стену напротив. Как хорошо все начинается. Просто прелесть. Бездна, вот почему я не послушалась отца??? В конце концов, не убил бы меня жених… По крайней мере, не сразу…
Тем временем каменные лапы охранников приложились к сошедшим с ума нарушителям порядка, и клубок тел послушно вернулся в свою палату. Мы, обреченно вздохнув, кое-как отлипли от ставшей уже родной стены и последовали за ним.
– Успел сосчитать? – Тухлая кровь, что ж так горло болит? Спасибо амулету, регенерация уже началась, и ни ушибов, ни синяков скоро не останется.
– Вроде трое.
Инол смачно, со вкусом выругался, закрывая дверь. Тут с одним психом дай боги справиться. А уж когда их трое…
Рычание за спиной заставило мгновенно забыть о разговорах. Да уж, наконец-то я скажу спасибо братцам за хорошую физподготовку. Гоняли они меня в детстве и отрочестве знатно. Но одно дело – улепетывать от разъяренного родственника по огромному родовому замку, в котором знаешь все закоулки, потайные ходы, входы и выходы, и совершенно другое – пытаться увернуться от когтей и зубов безумных животных в небольшой комнатке.
Пока мы с лешим круг за кругом наматывали километры по стенам и потолку, оборотень пытался получить контроль над звериной сущностью пациентов. Я в очередной раз успешно избежала встречи с зубами одного из обратившихся психов, когда поняла, что на меня больше никто не кидается. Бездна, неужели Инол становится сильнее? Не могу сказать, что меня такой поворот дел огорчает, особенно в данной ситуации.
Вместе с Журом повернулась к оборотням: наш «радовал» серым цветом лица, каплями пота на лбу и лихорадочно блестевшими глазами. Трое молоденьких самцов-волков в своем зверином обличии без сознания штабелями улеглись на полу. Маленькие славные пушистики, так и хочется потискать. Особенно если не вспоминать об их навязчивом желании пообедать вампиршей и лешим.
Инна:
Бессонная ночь плавно перетекла в рабочий день, и больше всего на свете мне хотелось забиться куда-нибудь, пусть даже в палату к вампиру, и банально выспаться. Плевать, что мной при этом скорей всего подзакусят, а значит, с огромной вероятностью я смогу превратиться в нежить. В моем состоянии я готова была пойти на любой риск. Лишь бы никто не мешал спать… Предложенная лешим непонятная настойка помогла лишь частично: глаза уже так плотно не закрывались, но придавить подушку я все равно была не прочь.
Когда местная сирена объявила о больном домовом, я, наивная, понадеялась, что меня милостиво оставят в ординаторской, а значит, хоть полчаса, но я все же посплю. Ага, мечтать не вредно. Эльфийка решила, что мне нужно набираться опыта под ее мудрым руководством, и потащила мою тушку на одиннадцатый этаж. Пешком. С шестого. А казалась такой милой женщиной…
На нахально пялившегося на меня эльфа, непонятно как очутившегося на моем пути, я рявкнула не хуже злобного кита в брачный период. Как только беднягу звуковой волной не унесло. Гном, шедший следом, пригнулся и опасливо посмотрел на мое сиятельство, не зная, какой еще гадости от меня ждать. Я фыркнула и субмариной проплыла мимо. Божечки, какой это этаж? Я ж скоро помру с такой физкультурой!
Молоденькая, раскрашенная во все цвета радуги худенькая девчушка, попытавшаяся оттереть меня в сторону, чтобы поскорее пробежать вверх по лестнице, резко получила локтем под дых и кулаком в лоб, я узнала много нового о себе и своих предках, вплоть до обезьян. Плевать. Главное – дойти наконец до этого дурацкого этажа. И желательно – живой…
Эльфийка ждала на площадке нужного этажа. Увидев мою вползавшую тушу, укоризненно покачала головой:
– Тебе необходимо заняться собой, Инка. Мы часто бегаем по этажам и коридорам. Ты такого темпа не выдержишь.
Спасибо, добрая душа, просветила…
До треклятой палаты я всё же кое-как доковыляла.
– Домовые и здоровые могут быть вредными, а уж когда болеют… В общем, не реагируй на подколки пациента. Пропускай всё мимо ушей. Поняла?
Я кивнула. Что ж я, промолчать не смогу? Меня в моей жизни многие из себя вывести пытались.
– Вы ж глядите, кто пришел! Палка и туша! – Невысокий колобок с бородкой и усиками больным не выглядел, смотрел нагло и верещал на весь коридор. – А че так быстро? Могли бы и к вечеру до меня, несчастного, добраться. Вам же, врачам дебильным, все равно, сколько пациентов у вас помрет, да, дуры тупые? Эй, да ты никак человечка? Вы что же, убить меня собрались? Меня, Ингвара Седобородого? Да вы знаете, что я вас засужу?! Да я вас….
– Это что, домовой? – Да, я не выдержала, так сказать, «не вынесла душа поэта», и же в первую минуту появления в палате решила пойти в наступление. – Это базарная баба, а не домовой. Зикара, что мы тут делаем? На этом жирном колобке пахать надо, а он в палате валяется, орет во все горло. Может, ему снотворное вместе со слабительным вколоть, чтобы поумнел хоть каплю?
Моя сопровождающая странно хрюкнула и сползла на пол, зажимая себе рот руками. Это что за непонятные судороги? Она хохочет? А почему без звука?
