– Не беспокойся, – говорил я. – Я здесь, и я не забуду. Только скажи мне, какие перемены ты хочешь произвести в стране, какого рода политическую идеологию ты хочешь ввести, и я это устрою.
И вот я пришел к нему и сказал:
– Просто побрей меня наголо.
В Индии голова бреется наголо, только когда умирает отец. На мгновение опиумист пришел в чувство. Он сказал:
– Что случилось? Твой отец умер?
– Не беспокойся об этом, – сказал я. – Делай, что я тебе говорю; это не твоя забота! Просто побрей мне голову, побрей меня наголо.
Он сказал:
– Сказано – сделано. Нет ничего проще. Я постоянно вляпываюсь в проблемы. Люди говорят побрить им бороду, а я брею им голову. Они говорят: «Что ты наделал?» А я говорю: «Самое большее, что я могу предложить, это не платить за это, – в чем проблема?»
Я сидел в его магазине, потому что там все время происходило что-то абсурдное. Он мог сбрить человеку половину усов и сказать: «Подожди, я вспомнил, что должен сделать срочную работу». И человек говорил: «Но я застрял в твоем кресле с половиной усов на лице. Я не могу выйти из парикмахерской!» Он говорил: «Просто обожди здесь».
Проходили часы, и этот человек сидел и сидел… «Что за идиот этот парикмахер?»
Однажды мне пришлось помочь одному человеку сбрить половину усов. Я сказал:
– Теперь ты свободен. Просто никогда больше не ходи сюда бриться… потому что этот человек не имеет в виду никакого вреда, он просто ничего не помнит.
И вот этот парикмахер сказал:
– Правильно. Это не моя забота. Если он умер, значит умер.
Он побрил мне голову наголо, и я пришел домой. Я прошел через магазин. Мой отец посмотрел, его покупатели посмотрели. Они сказали:
– Что случилось? Чей это мальчик? У него умер отец.
– Это мой мальчик, и я жив! – сказал мой отец. – Но я так и знал, что он что-то вытворит. Он хорошо мне отплатил.
Куда бы я ни пришел, люди спрашивали:
– Что случилось? Он был совершенно здоров.
Я говорил:
– Человек может умереть в любом возрасте. Почему вы беспокоитесь о нем, а не о моих волосах?
Это было последним, что когда-либо сделал со мной мой отец, потому что он знал, что ответ может быть гораздо более опасным! Напротив, он принес специальное масло, которое способствует росту волос. Это было очень дорогое масло, которое делают в Бенгале из определенного цветка – джавакусума. Оно очень дорогое, редкое, и им пользуются только очень богатые люди – и не мужчины, а женщины, чтобы волосы были как можно длиннее. В Бенгале я видел женщин, волосы которых касались земли – пять, шесть футов длиной. Это масло очень сильно воздействует на рост волос.
Я сказал:
– Теперь ты понимаешь.
– Я понял, – сказал он. – Скорее намажься этим маслом, и через несколько месяцев твои волосы отрастут.
– Ты сам создал всю эту заваруху, – сказал я. – Чем было смущаться? Ты мог бы говорить: «Это моя девочка». У меня нет никаких возражений. Но ты не должен был вмешиваться в мою жизнь. Это было насильственно, это было просто варварство. Вместо того чтобы что-то мне сказать, ты начал стричь мне волосы. Никто никому не позволяет просто быть самим собой. И ты впитал эти идеи так глубоко, что кажется, что эти идеи твои. Просто расслабься. Забудь все эти обусловленности, отбрось их, как сухие листья падают с деревьев. Лучше быть голым деревом без всяких листьев, чем иметь пластмассовые листья, пластмассовую крону и пластмассовые цветы; это уродливо.
Оригинальное лицо просто означает, что тобой не движут никакого рода мораль, религия, общество, родители, учителя, священники, что тобой никто не помыкает. Просто живя жизнь согласно своему внутреннему смыслу – у тебя есть здравый смысл, – ты получишь оригинальное лицо.
Радость жить опасно
Храбрые идут напропалую. Они ищут опасных возможностей. Их жизненная философия – не философия страховой компании. Их жизненная философия – философия скалолаза, каскадера, серфера. И не только снаружи они скользят по волнам, но и во внутренних морях. И не только снаружи они взбираются на вершины Альп и Гималаев; ищут они и внутренних вершин.
Жить опасно значит жить. Если ты не живешь опасно, ты вообще не живешь. Жизнь расцветает только в опасности. Жизнь никогда не цветет в защищенности; она цветет только в незащищенности.
Окружая себя защитой, ты становишься застойным водоемом. Тогда твоя энергия больше не движется. Тогда ты боишься… потому что человек никогда не знает, как идти в неизвестное. И зачем рисковать? Известное безопаснее. Тогда ты становишься одержимым знакомым. Оно тебе постоянно надоедает до смерти, тебе в нем скучно, ты в нем несчастен, но все же оно кажется знакомым и удобным. По крайней мере, оно знакомо. От незнакомого тебя бросает в дрожь. Одной идеи незнакомого достаточно, чтобы ты начал чувствовать, что ты в опасности.
В мире есть два типа людей. Люди, которые хотят жить удобно, – они ищут смерти, они хотят лечь в комфортабельную могилу. А есть люди, которые хотят жить, – они выбирают жить опасно, потому что жизнь бьет ключом, только когда есть риск.
Взбирался ли ты когда-нибудь на вершину горы? Чем выше ты поднимаешься, тем свежее себя чувствуешь, тем моложе. Чем больше опасность падения, чем глубже бездна рядом с тобой, тем более ты живой… между жизнью и смертью, когда ты просто висишь между жизнью и смертью. Тогда нет никакой скуки, тогда нет никакой пыли прошлого, никакого желания будущего. Тогда настоящее мгновение очень остро, подобно пламени. Этого достаточно – ты живешь в здесь и сейчас.
Или серфинг… спуск на горных лыжах, полет на параплане – где бы ни был риск потерять жизнь, есть и безмерная радость, потому что риск потерять жизнь делает тебя невероятно живым. Поэтому людей так привлекают опасные виды спорта.
Люди постоянно идут в горы… Кто-то спросил Эдмунда Хиллари:
– Почему ты попытался взобраться на Эверест? Почему?
И Хиллари сказал:
– Просто потому что он есть – постоянный вызов.
Это было рискованно, многие люди погибли, пытаясь это сделать. Почти шестьдесят, семьдесят лет группы людей совершали попытки – и это была почти верная смерть, но все же люди шли на это. Что было так привлекательно?
Забираясь выше, отходя дальше от проторенной, рутинной жизни, ты становишься диким, ты снова становишься частью животного мира. Ты снова живешь, как тигр, как лев или как река. Ты снова паришь в небе, как птица, выше и выше. И в каждое мгновение безопасность, счет в банке, жена, муж, семья, общество, церковь, респектабельность… все это бледнеет и становится дальше и дальше. Ты оказываешься один.
Именно поэтому людей так увлекает спорт. Но и это не реальная опасность, потому что ты можешь стать очень, очень искусным. Ты можешь этому научиться, ты можешь натренироваться. Это очень расчетливый риск – позвольте мне так выразиться, расчетливый риск. Ты можешь научиться альпинизму и принять все меры предосторожности. Или, ведя машину на высокой скорости – ты можешь ехать со скоростью сто миль в час, и это опасно, это приводит в трепет. Но ты можешь стать в этом очень искусным, и опасность будет только видимостью для посторонних; не для тебя. Если есть риск, то только номинальный. К тому же это только физический риск, вовлечено только тело.
Когда я говорю тебе: живи опасно, я имею в виду не только телесный риск, но и психологический, и, в конце концов, духовный риск. Религиозность – это духовный риск. Это значит идти к таким высотам, откуда может не быть возврата. В этом смысл термина Будды – анагамин – тот, кто никогда не возвращается. Это значит подняться на такую высоту, в точку, откуда нет возврата… человек просто теряется. Он никогда не возвращается обратно.
Когда я говорю: живи опасно, я имею в виду, не живи жизнью обычной респектабельности, не становись мэром города или членом корпорации. Это не жизнь. Или, если ты министр, или у тебя хорошая профессия, ты хорошо зарабатываешь, деньги накапливаются на счету, и все идет прекрасно. Когда все совершенно прекрасно, просто увидь это – ты умираешь, и ничего не происходит. Люди, может быть, уважают тебя, и когда ты умрешь, за твоим гробом пойдет большая процессия. Хорошо, вот и все, и в газетах напечатают твои фотографии, и статьи о тебе напишут на передовицах, и люди забудут о тебе. А ты прожил всю жизнь только ради этих вещей.
Наблюдай – человек может пропустить всю жизнь за обычными, рутинными вещами. Быть духовным значит понимать, что этим небольшим вещам не стоит придавать слишком много важности. Я не говорю, что они бессмысленны. Я говорю, что они осмысленны, но не настолько, как тебе кажется.
Деньги нужны. Это потребность. Дом, несомненно, нужен. Это потребность. Я не аскет и не говорю вам разрушить свои дома и бежать в Гималаи. Дом нужен – но дом нужен для тебя. Не понимай это неправильно.
Насколько я вижу людей, все стоит вверх тормашками. Они существуют так, словно они нужны для дома. Они продолжают работать для дома. Как будто они нужны для счета в банке – они просто продолжают собирать деньги и в конце концов умирают. А они никогда не жили. Они не испытали ни единого мгновения пульсирующей, бурлящей жизни. Они были заключенными в защищенности, знакомом, респектабельном.
Тогда, если тебе скучно, это естественно. Люди приходят ко мне и говорят, что чувствуют, что им скучно. Они чувствуют, что им надоело, что они застряли, что делать? Они думают, что, просто повторяя мантру, они станут живыми. Это не так просто. Им придется изменить весь жизненный образец.
Люби, но не думай, что завтра женщина будет тебе доступна. Не ожидай. Не низводи женщину до жены. Тогда ты живешь опасно. Не низводи мужчину до мужа, потому что муж – это уродливо. Пусть твой мужчина будет твоим мужчиной, а твоя женщина – твоей женщиной, но не делай завтрашний день предсказуемым. Ничего не ожидай, и будь готов ко всему. Именно это я подразумеваю, когда говорю жить опасно.
Что нам делать? Мы влюбляемся в женщину и тут же бежим в суд, в регистрационное бюро, в церковь, чтобы пожениться. Я не говорю не жениться. Это формальность. Хорошо, удовлетвори общество, но в глубине своего ума не владей женщиной. Никогда, ни на мгновение не говори: «Ты мне принадлежишь». Потому что как человек может тебе принадлежать? И когда ты начинаешь владеть женщиной, она начинает владеть тобой. Но вы оба больше не в любви. Вы просто давите и убиваете друг друга, парализуете друг друга.
Люби, но не позволяй своей любви деградировать до брака. Работай – работа нужна, но не позволяй работе стать твоей единственной жизнью. Игра должна оставаться в твоей жизни, быть центром твоей жизни. Работа должна быть средством к этой игре. Работай в офисе, работай на фабрике, работай в магазине, но только чтобы было время, возможность играть. Не позволяй жизни быть низведенной до рабочей рутины – пусть целью будет игра!
