– Доброе утро, мистер Рид, – произнесла я, стараясь быть вежливой. Я переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть немного согреться. В конце концов, я не хотела выглядеть нервным суетливым ребенком.
Моя злость к этому человеку теперь угасла, и, хотя я все еще не переносила его на дух, мне было трудно ненавидеть его так же пылко, как днем раньше.
– Мисс Крамб, – удивленно вырвалось из его уст, как будто сегодня ночью меня украли летучие пираты и каким-то чудом я снова оказалась здесь, у дверей библиотеки. – Вы здесь, – продолжил он, и я решила обращаться с ним, как с мамой, делая вид, что не понимаю, о чем он.
– Уже половина восьмого. Где мне еще быть? – ответила я, придавая лицу отрешенное выражение.
Мистер Рид кивнул и пошел дальше. Пока он открывал дверь, ключи стучали друг о друга, а его взгляд внимательно изучал меня, я старалась не смотреть на него, а вместо этого устремила как можно более скучающий взгляд на дверь.
– Вы одна из шестерых, которые вернулись на следующий день, – вдруг сказал он, и я взглянула на него.
Я лишь невозмутимо подняла брови, хотя и хотелось громко фыркнуть Меня не удивило, что они не возвращались туда, где с ними так обращались.
– А сколько всего было? – спросила я, когда дверь открылась.
– Двадцать пять, – ответил мистер Рид и сделал рукой жест, приглашающий меня войти внутрь первой.
Я приподняла подолы юбок и поднялась по небольшой ступеньке в вестибюль. Это был первый вежливый жест от мистера Рида, и я была удивлена, потому что сомневалась в его вежливости.
Я хотела сказать ему, что меня не удивило, что девятнадцать других не вернулись, но тут мистер Рид уже прошел мимо меня и большими шагами направился к лестнице, ближайшей к его кабинету.
– Идемте, мисс Крамб. Не притворяйтесь усталой! – крикнул он, и было странно слышать, как звук его голоса эхом разносится по круглому читальному залу. Несмотря на то, что, кроме нас, в библиотеке никого не было, повышение голоса здесь было равносильно осквернению церкви.
Я моргнула, думая, что в будущем мне стоит быстрее озвучивать мысли, и вместе с тем пошла так быстро, как подобает даме.
Я поднялась по лестнице, прошла мимо двери кабинета мистера Рида, за которой раздался звук, как будто что-то тяжелое упало на пол. Последовала громкая ругань, и я поспешила снять пальто в соседней комнате.
Как только я вышла, передо мной уже стоял мистер Рид. На нем был темно-коричневый костюм и более светлый жилет поверх бежевой рубашки. Он определенно шел ему и подчеркивал темный цвет глаз.
– Вот, – сказал он, протягивая маленький шелковый мешочек. – Два шиллинга для разносчика, и ни пенни больше. Не дайте ему себя обмануть, – поручил он мне, и я взяла мешочек. Он был тяжелым, и я положила его себе в карман юбки, из которого тем же движением вытащила блокнот и карандаш.
2 шиллинга, написала я рядом с пунктом о газетах и побежала за мистером Ридом, который уже шел к лестнице.
– Мистер Рид, один вопрос, – обратилась я как раз тогда, когда он ступил на первые несколько ступенек. Он повернулся на каблуках и пронзительно посмотрел на меня.
Странно было смотреть на него сверху вниз, но его, казалось, это не волновало.
Единственной его реакцией был нетерпеливый жест бровями.
– Где находится архив, и где там место для старых газет? – поинтересовалась я, и лицо мистера Рида почти не изменилось.
– Это два вопроса, – поучительно сказал он, и я поджала губы. Мое настроение, которое до сих пор было довольно нейтральным, начало ухудшаться.
– Моя ошибка, – призналась я, заставляя себя приподнять уголки рта, чтобы скрыть свои чувства.
Мистер Рид просто кивнул, отвернулся от меня и зашагал дальше.
– В западном крыле есть проход, ведущий к лестнице, – объяснил он, небрежно указывая направо через высокие двери. – Просто потратьте чуть-чуть времени и осмотритесь там. Кажется, вам на все нужно немного больше времени, – поглумился он надо мной и, даже не поворачиваясь ко мне, исчез в проходе. Я все еще стояла на верхней ступеньке лестницы, сжав кулаки так крепко, что смяла в руке блокнот.
Это была уже не просто грубость. Это было оскорблением, и я с удовольствием побежала бы за этим человеком и бросила бы ему что-нибудь вслед. Возможно, слова. Но лучше книгу или большой камень.
Вместо этого я заставила себя сделать глубокий вдох, разгладила края блокнота и, грациозно подняв голову вверх, спустилась по ступенькам.
Мистер Рид стоял возле лестницы у стеллажа, водил указательным пальцем по корешкам книг, а потом вытащил одну. Зажал ее под мышкой и начал искать следующую.
Я не остановилась, чтобы понаблюдать за ним, у меня было полно работы. И только потому, что это еще не стало для меня рутиной, а я обладала склонностью к основательности, этому надменному человеку совсем не нужно было высмеивать меня.
Я подбежала к стойке с газетами, вынула все ежедневные издания и потянула за завинчивающуюся крышку деревянных зажимов. Газеты были зажаты так крепко, что после третьего у меня заболели пальцы, но я держалась, стараясь не обращать на это внимания, и складывала газеты рядом с собой на табуретке, стоявшей у стены.
После того как я почти закончила, в библиотеку вошел маленький мальчик. Ему было около десяти, на нем была слишком большая куртка, а шапка на голове постоянно сползала на глаза. Под мышкой он держал стопку газет и бежал прямо к кафедре. С глухим стуком бумага приземлилась на стол. Я подошла к нему, и, когда он снял шапку, его взгляд устремился в мою сторону. Рыжие волосы торчали во все стороны, щеки покраснели от холода, а миллионы мелких веснушек украшали лицо.
– Доброе утро, – тихо поздоровалась я и вытащила мешочек из кармана.
– Утро, – буркнул мальчик и невозмутимо осмотрел меня сверху донизу. – А вы шикарная крошка, – сказал он тоном моряка и самодовольно подмигнул мне одним глазом.
Я задержала дыхание.
Хорошо, что мой гнев на мистера Рида был еще совсем свежим, и я не стеснялась демонстрировать этот гнев по отношению к немытому, заносчивому и слишком смелому уличному мальчишке.
– Во-первых, меня зовут мисс Крамб, – резко вырвалось у меня изо рта, и у мальчика пропала улыбка. – Во-вторых, в следующий раз ты не будешь таким грубым и бессовестным. Поэтому, если тебе когда-нибудь снова придет в голову глупая идея назвать меня крошкой, я вытащу тебя отсюда за ухо и позабочусь о том, чтобы для твоей работы нашли другого, более вежливого мальчика.
Его лицо потеряло всякий цвет, а глаза, которые только что так откровенно смотрели на меня, опустились на носки потертых ботинок.
– Ты меня понял? – потребовала я ответа и с удовлетворением заметила, как он нервно мнет пальцами шапку.
– Да, мэм, – раздался его робкий голос, и я глубоко вздохнула, прежде чем открыть шелковый мешочек и вынуть два шиллинга.
– Мистер Рид сказал, что тебе полагается два шиллинга, – сказала я ему, и он медленно кивнул. Я протянула ему монеты, он нерешительно взял их и положил в карман куртки.
– Спасибо, мэм, – пробормотал он и затем кашлянул. Его взгляд блуждал вокруг, потому что он не знал, куда смотреть, а потом глубоко вдохнул. – Я могу идти? – поинтересовался мальчик, и я была поражена собой.
Я никогда не имела дел с детьми. Только когда я сама была маленькой, потом они перестали меня интересовать и только раздражали.
Поэтому я не думала, что смогу добиться от кого-то из них уважения.
Моя мама часто называла мои темные юбки одеждой гувернантки. Возможно, она не была так уж неправа.
– Да, после того, как поклонишься и пожелаешь мне хорошего дня, как необходимо делать в присутствии дамы, – указала я, думая, не слишком ли многого я от него хочу. Но скорее всего он больше нигде не услышал бы этого, а капелька хороших манер еще никому не повредила.
Мальчик выполнил мои указания, неуклюже поклонился, словно делал это впервые в жизни, тихо пожелал хорошего дня и убежал так быстро, что его шаги неприятным эхом разнеслись по всему вестибюлю.
Теперь мне стало лучше. Я дала выход гневу, почувствовала облегчение и была в полной боевой готовности. Теперь мне оставалось только поддерживать это состояние.
Воодушевленная, я взяла газеты с кафедры стараясь не испортить манжеты своей кремовой блузки черной типографской краской.
– Да уж, – раздался низкий голос, и у меня получилось не вздрогнуть, хотя мое сердце сделало кульбит. – Не хотел бы я быть вашим учеником, мисс Крамб, – слегка укоризненно произнес мистер Рид, и я тут же повернулась к нему.
Я не выглядела особенно элегантно со стопкой бумаг в руке, но, по крайней мере, мне сразу пришло в голову то, что я могла бы ответить ему.
