Тир и Виктория

Часть I

Темная городская подворотня мрачнела с приближением заката. Пространство подворотни походило на каменный колодец: нагромождение старых зданий отделяло ее от шумных улиц. Здесь, под облезлым козырьком, сидела юная бродяжка, накрывшись дырявым пледом. Девушка наблюдала за птицами, тенями и облаками, пытаясь отрешиться от чувства голода. Со стороны улицы доносилось стучание каретных колес по каменному полотну. Вельможи и знать спешили по своим особнякам.

Козырёк был железным – когда-то в строителях проснулась тяга к дорогому и прекрасному. Теперь, однако же, он проржавел, провис и криво нависал над спуском в давно заколоченный подвал. Дорогое и прекрасное постарело, а затем умерло.

Сегодня был сложный день. Удалось подработать в порту на разгрузке рыбы, где ей поручили фасовать пойманный товар по ящикам. Треску налево, сельдь направо. Но вот сохранить заработок не удалось. Местная шпана увидела её за работой, дождалась окончания, а дальше разговор был короткий. Банды, состоящие из бродяг, не любили долго разговаривать. В итоге весь ее дневной рацион составила вода из источника на городской окраине.

Усталость постепенно побеждала голод, и девушка начала проваливаться в сон, когда рядом с ней раздались шаги. Подходящий человек не пытался скрываться, и быстро стало ясно, что он идёт именно к ней. Девушка вздохнула и вгляделась в силуэт пришельца. На переживания сил уже не было. Будь, что будет. А быть могло всё, что угодно.

Подошедший был весьма крупным мужчиной. Но не толстым, скорее крепким, атлетичным. Высокий, с небольшой бородой, в потрёпанном сером плаще из грубой ткани с капюшоном. Возраст угадывался от 35 до 40 лет.

– Здравствуй. – Послышался низкий, но довольно мягкий голос. – Не возражаешь, если я немного побуду под твоим козырьком? Сейчас будет ливень. Не бойся, ничего плохого я не сделаю. – Мужчина изобразил подобие приветливой улыбки. На землю упали первые капли дождя.

– Хорошо, места хватит. – Буркнула девушка и подвинулась в сторону, сожалея, что спать теперь вряд ли получится, а заглушить голод больше нечем, кроме как сном.

Мужчина забрался под козырек и положил на колени древний дорожный мешок. Теперь вечерний гость оказался совсем близко, и девушка могла его разглядеть. К ее страху выглядел пришелец довольно угрожающе: взгляд кинжально острый, хоть и красивый, выраженные скулы, и повсюду шрамы. Лучше с ним не ссориться и вообще молчать, пришло в голову бродяжке.

Расположившись, гость открыл мешок. Оттуда вырвался аромат свежего хлеба, от которого у девушки чуть не свело желудок. Она, не отрываясь, смотрела, как рука незнакомца медленно извлекает наружу целый круг свежеиспеченной буханки, затем вторая рука разламывает ее пополам и протягивает половину… ей.

– Угощайся. Это плата за твоё гостеприимство.

– С-спасибо.

Девушка осторожно взяла большой ломоть и подняла глаза к небу. Господи, ну хоть что-то хорошее за сегодня. Тем временем, на козырек обрушился ливень, заставивший поёжиться обоих участников странной посиделки.

– Как тебя зовут? – Спросил мужчина.

– Вика. – Ответила девушка с набитым хлебом ртом.

– Красивое имя. Виктория. Как у королевы. – Улыбнулся гость и смеющимся взглядом посмотрел в глаза юной собеседницы. Та поперхнулась.

– Но я не королева. Я бездомная. – Вздохнула смущенная девушка и отвернулась, не выдержав хохочущего, пусть и доброго, взгляда.

– Почему же ты бездомная? Что случилось?

– Я сбежала из приюта примерно год назад, и растворилась в толпе бродяг. С тех пор перебиваюсь, как могу. А ты? Почему ты не идёшь домой?

– Потому что мой дом там, где я. – Снова улыбнулся незнакомец, и уже даже почти перестал быть страшным. – Вот сейчас мой дом под твоим козырьком. Мне здесь уютно и тепло.

Краем глаза девушка уловила движение тени, пробирающейся по стенам каменного колодца замкнутого двора. Что-то похожее на большую собаку. Бродяжка прислушалась, но различила только знакомый шум дождя. В любом случае, рядом с этим грозным человеком ей нечего бояться.

На улице почти стемнело. Ливень продолжал вколачивать пыль в обожженную солнцем землю. Под монотонную дробь дождя девушка сама не заметила, как провалилась в забытье. Последнее, что она почувствовала на границе сна, как кто-то поправил ее съехавший набок плед.

Это был один из самых ярких ее снов за последнее время. Ослепительно светит солнце, на площади собрались элегантные вельможи и дамы, лакеи разливают шампанское. Девушка выходит из кареты, мигом привлекая к себе всеобщее внимание и восхищение.

– О, Королева Виктория! Встречайте Королеву Викторию!

Вокруг радостные ухоженные лица. Зелень на лужайке сбоку необычайно свежая, налитая соком. Площадь блестит чистотой и торжественностью.

Просыпаться не хотелось. Девушка до последнего отгоняла от себя процесс пробуждения. Она хотела остаться там – во сне. Хотела быть красивой, нарядной, всеми любимой… Королевой Викторией. Однако, сбежать от реальности в сон можно лишь на короткое время. Глаза медленно открылись. Она была под козырьком одна. Стало невыносимо грустно от столкновения двух миров: тем, который во сне, и этим.

К тому же её гость ушёл. Она даже не спросила, как его зовут. Что-то было в том госте такое… выразить было сложно, но хотелось увидеть его ещё. Почему он просто взял и ушел? Он назвал её королевой Викторией. А потом исчез. Всё хорошее быстро исчезает. Остаётся только её бедность, голод, презрение окружающих, синяки от встречи с бандами, отнимающими ее гроши. Это всегда при ней: пожалуйста, стоит лишь сделать шаг по городу. Бери, сколько хочешь.

Вика осторожно выглянула в сторону улицы и ее опасения подтвердились. Бродяги были там. Незаметные для остальных людей, они составляли важную часть городского пейзажа. Однако, деваться было некуда, у нее совсем не было еды и хотелось пить. Нужно было пройтись по местам привычного заработка, где иногда за гроши нанимали бродяжку на трудную и грязную работу. Ноги, обутые в башмаки на размер больше, сами вынесли девушку на оживленную мостовую. Втянув голову в плечи, она хотела остаться незаметной, но план не удался.

– Привет, замухрышка! – Раздался озорной громкий окрик. – Пошли с нами, повеселимся. Угостим пирогом, если заслужишь!

Вика ускорила шаг. Никто сейчас не будет за ней гоняться и обыскивать на предмет заработка, потому что утро. Вот ближе к вечеру лучше сразу потратить деньги на еду, если эти деньги будут. Вчера не повезло. Вернее, сперва не повезло, когда отняли заработок, а потом повезло, когда пришел мужик с вкусным хлебом. Интересно, куда он ушел? Можно ли будет его ещё встретить в городе? Ну хотя бы раз?..

Обходя местных садовников в поиске любой работы, Вика слышала одно и то же: ничего не нужно. Кое-где напоили водой, а бойкая бабулька со старой фермы отсыпала жареных орехов, которые тут же были съедены. В порт сегодня идти было бесполезно, там ничего не намечалось, куда можно было бы напроситься помочь. А на рынок её не пускали после того, как Вика попыталась украсть еду. Ну хоть судить не стали, уже спасибо.

День так и прошел в бесплодных блужданиях. Бродяжка возвращалась в свою временную обитель под козырьком. На этот раз решила идти через площадь. Обычно она избегала мест, где много людей, потому что стеснялась. К тому же боялась, что ее начнут выгонять и оскорблять. Но на сегодня хуже все равно не могло быть: денег нет, еды нет, на завтра тоже всё очень туманно. Пусть будет площадь.

Ее внимание привлекло скопление людей вокруг какого-то представления. Вика пригляделась, и сердце забилось чаще. В центре толпы был ее вчерашний гость. Он жонглировал цветными шариками, немного пританцовывая. Выглядело завораживающе. Почему она раньше его не видела? Или он в городе новенький?

Бродяжка попыталась вклиниться в толпу. Девушке очень хотелось, чтобы жонглёр ее обязательно увидел. Всё это было очень странно, ведь она совсем его не знала. Подумаешь, хлебом поделился, с ней и раньше делились. Но она что-то чувствовала.

Что, если он последний добрый человек в этом городе.

И жонглёр увидел Вику. Улыбнулся уголками губ и подмигнул. Люди хлопали в ладоши, кричали, и кидали монеты на кусок вязаной ткани. Было очень весело. Девушка тоже принялась хлопать, и хотела даже бросить монетку… но монетки у нее не было. Наваждение какое-то. В этом наваждении прошло около часа. Жонглёр сделал последний финт, резко поймал шарики, кинул их в мешок, поклонился публике и собрал деньги с ткани. Вика хотела подойти к нему, но боялась. Они ведь почти не знакомы. Может, он приходил к ней из необходимости укрыться от дождя, и уже пожалел, что отдал ей половину вкусной булки. А она невежливая, даже имя не спросила.

С такой дружить разве кто захочет.

Жонглёр напоминал гренадера. Высокий, широкоплечий, сильный, но шрамы, потрепанность и отсутствие всякого эпатажа говорили, что никакой он не гренадер. Он был немного страшным, но и по-мужски притягательным.

Пока Вика маялась в нерешительности, жонглёр закинул за спину походную сумку и… медленно зашагал к ней, еле заметно улыбаясь. Странно, но теперь он прихрамывал на левую ногу, хотя вчера вечером она хромоты не заметила, когда наблюдала из-под козырька за его приближением. И как же он тогда танцевал?

Размышления перебил толчок за плечо. Вика обернулась. Там стоял Ширка – местный бродяга, хулиган и отморозок, повсюду шастающий с бандой бездомных. Ширка схватил ее за руку перед тем, как начать говорить.

– Замухрышка, вот ты где. Пошли. Хватит неприкаянной ходить. Я тебе дело нашел.

– Отпусти. Какое дело?

– Какое, ахаха. Женское! Договорился с борделем, тебя возьмут на испытательный срок. А мы с ребятами будем, как бы, твоей защитой, если что. Поэтому половина наша. Всегда зато будет, что пожрать. И отнимать деньги у тебя перестанем, и другим не дадим. Будем сотрудничать.

– С ума сошел? Отдай руку! – Вика дернулась, но Ширка только сильнее стиснул хватку.

– Ты не поняла, замухрышка. Это я тебе не предлагаю, а ставлю перед фактом. У нас тут без дела никто не шляется, я тебе уже говорил. Ты и так почти год маячишь сама по себе, время блужданий закончилось.

Тем временем, неспешной походкой к паре подошёл жонглёр.

– Тебе чего надо, дядя? Иди по своим делам. – Бросил Ширка подошедшему, продолжая сжимать руку девушки.

– Ты какой-то злой, мальчик. – Негромко пробаритонил жонглёр, возвысившись над хулиганом. – Я тебя сейчас отволоку за угол и заставлю стать добрым. Хочешь стать добрым?

– Э, чего? Ты кто такой вообще?

– Я тот, кто считает до пяти, а потом обращает злых в добрых. Ррраз…

– Ты не понял, что ли. Мы тебя с бродягами на нож подвесим.

– Два…

– Будешь кровью харкать и просить пощады.

– Три…

– Нас все боятся!

– Четыре…

– Пока, ребята, ещё увидимся. – Ширка резко отпустил руку бродяжки и поспешно удалился, смешавшись с толпой.

Вике стало очень неловко за эту сцену. Ей казалось, что произошедшее очерняет её в глазах того, кого она так хотела увидеть. О ком думала весь день.

– Здравствуй, королева Виктория. – Улыбнулся девушке гренадер, который не гренадер, а жонглёр, да к тому же в шрамах и бородатый, какой же он гренадер.

– Привет… Я не знаю, чего это он… Я просто стояла и смотрела представление…

– Тебе понравилось?

– Да, очень.

– Смотри, сколько я сегодня насобирал денег. – Жонглёр достал из кармана пузатый мешочек. – Не иначе, как сам Бог благоволит мне нынче. А это значит, что мы с тобой идём перекусить. Кстати, ты голодна?

– Ну… Так… Средне… – Сглотнула слюну девушка.

– Здесь хватит денег несколько дней пожить в гостинице. Ты со мной? Все равно тебе назад нельзя.

– Как нельзя?

– Не знаю. Там полицейские рылись сегодня. Бродяг начали ловить. Что-то у них случилось, вроде даже дворцовый переворот назревает! – Торжественно поднял палец вверх жонглёр, сделав нарочито серьезное лицо, отчего оно стало смешным.

– А я тут причем, я же просто бездомная?

– Нет, ты – королева Виктория. – Засмеялся мужчина, убрал мешочек за пазуху, и сделал шаг в направлении торговых рядов, откуда ветер доносил вкусные ароматы.

Вика полупошла полупобежала за ним. Хотелось заплакать от того, что даже ей – замухрышке – иногда светит солнце. Это были бы слезы вовсе не от тоски, как обычно. Но Вика сдержалась. Даже в её состоянии девушке хотелось выглядеть хоть сколько-нибудь солидно и гордо, как бы смешно это ни звучало.

Вика с жонглёром сидели на веранде недорогой забегаловки. На столе были хлеб, жареное мясо, овощи, а также две большие дымящиеся чашки с черным терпким напитком. Кофе. Девушка изо всех сил старалась не набрасываться на еду, чтобы не утратить изящество. Бродяжке очень хотелось думать, что она хоть немного изящна. Жонглёр же спокойно запивал мясо горячим напитком, иногда не забывая улыбаться своей новой подруге.

Ощущения от еды были волшебные. Напиток же казался просто божественным. Неужели кто-то может так есть каждый день и не быть при этом счастливым? Уму непостижимо! В процессе ужина Вика постоянно вертела в голове мысль, что нужно спросить у жонглёра, как его зовут. Но стеснялась. Считала, что должна была спросить раньше, а сейчас таким вопросом она лишь напомнит мужчине о своей бестактности. Значит нужно поговорить о чём-то другом, потому что молчать неловко, решила девушка.

– Скажи, ты жонглёр? Как ты научился так ловко вертеть шарики?

– Жонглёр? – Мужчина рассмеялся и посмотрел в глаза Вике, немного её смутив. – Это я сегодня жонглёр. Нужно же было немного заработать… и тебя развеселить. – Закончил речь её спутник и приложился к чашке с кофе.

– Но я бы могла не прийти, ведь я не знала… но если бы я знала, то пришла бы раньше, к самому началу… – Немного скомкано ответила девушка, подбирая слова, чтобы случайно не сказать какую-нибудь глупость или бестактность. Ей доводилось слишком мало общаться с людьми, чтобы обрести лёгкость и перестать волноваться.

– Ты и так подошла к самому началу. Видимо, кто-то так предначертал. Впрочем, пошли, раз уж мы закончили с ужином. – На этих словах жонглёр решительно отставил стул и поднялся. – Нам ещё нужно до закрытия зайти к портному, выбрать удобную одежду. Я же говорю – хорошо заработал.

– Ты хочешь себе новую одежду? Это так здорово… – Улыбнулась девушка, чуть ли не впервые за всё время.

– Себе? – Пожал плечами мужчина. – А мне-то зачем? Тебе. Вставай.

– Как мне? Мне не нужно. Это же ты заработал… – Попыталась возразить Вика.

– Говорю же, бездомных отлавливают, что-то там вверху назревает. Это значит, что тебе лучше не быть похожей на бездомную.

– Но… а… – Бродяжка хотела сказать что-то ещё, но жонглёр уже шёл куда-то вниз по улице. Пришлось его догонять всё так же полупешком полубегом.

Шли молча, причём жонглёр продолжал несильно припадать на одну ногу. Вика ничего не могла понять. Мужчина был очень странным. Однако, меньше всего ей хотелось вступать с ним в споры и что-то доказывать. Он вообще единственный за всю её жизнь, кто делал ей добро просто так, причём безапеляционно. Дискутировать он не собирался, а навязывать споры она стеснялась и не хотела – всё же он был намного старше и сильней. Кроме того, бродяжке очень хотелось новую одежду. Да что там, она мечтала показаться на людях в чём-то чистом и только что из-под иглы портного. Так что спорить было глупо. Она лишь надеялась, что жонглер не станет требовать взамен чего-то очень плохого. А на остальное она была заранее согласна.

Увидев девушку, портной скривился и собирался её прогнать. Впрочем, быстро выяснилось, что бродяжка пришла не одна, а с грозным мужиком мрачного вида. Работник иглы и кройки растянул фальшивую улыбку и сдержанно поздоровался.

– Приветствую тебя, добрый человек. – Ответил взаимностью жонглёр. – Мне нужна готовая одежда вот на эту милую девушку. Недорогая, но опрятная.

– Извольте’с выбирать, господин… и леди… У меня есть как одежда, так и туфли’с – Портной пригласил посетителей к полкам, на которых пылилось его ремесленное богатство. Мужчина начал деятельно что-то вертеть и рассматривать, иногда справляясь о цене, тогда как девушка скромно стояла в сторонке, боясь без приглашения присоединиться к процессу.

День без остатка перешёл в вечер, и сумрак начал проглатывать дальние дома. По улице то туда, то сюда, проносились группы полицейских, иногда волоча куда-то бездомных, чаще всего девушек. В эти моменты жонглёр отвлекался от тканей и переводил взгляд на шумиху. Вика, пользуясь случаем, а также тем, что её пока не зовут к полкам, разглядывала своего нового друга. Вернее даже покровителя. И чем больше она смотрела, тем красивее ей казался этот непонятный человек с лицом то ли философа от разбойников, то ли разбойника от философов. Сам он был одет крайне дёшево, но практично. Плотный серый плащ с капюшоном, под которым вязаная будто бесцветная кофта с большим вырезом. Удобные, но совершенно не модные штаны. Прочные стоптанные ботинки. «Для высшего света он явно непригоден». – Подумала Вика и улыбнулась своей же мысли. – «Интересно, а будь я высшим светом, я бы позвала его или нет?». Настроение девушки явно улучшилось, глаза заблестели.

Когда улица опустела от облав и прочего движения, то вдали – в черноте двора – бродяжка различила смутно знакомую тень будто большой собаки. Ей даже показалось, что на неё смотрят два глаза – две огненные бездны. Но когда Вика пыталась сфокусировать взгляд, то морок растворялся. Девушка подумала, как страшно было бы ей сейчас укрываться во дворах, когда мерещится подобное.

Первым от портного вышел мужчина и протянул руку, приглашая выйти девушку. Она была в легком довольно простом темном платье, подобранном так, чтобы не сковывать движения и не мяться от каждого прикосновения. На голове была шляпка. На ногах совсем простые, зато новые туфли. Туфли мужчина выбирал особенно придирчиво, чтобы они были прочные и удобные при долгой носке.

– Ну вот, совсем другое дело! – Присвистнул жонглёр, осматривая Вику. – Красотка! Теперь пошли в гостиницу. Там выпьем чаю, и пора спать.

– Мне очень хочется тебя отблагодарить, или сделать что-то доброе для тебя. – Слова бродяжке давались с большим трудом. – Ты, если что, скажи… Я… Мне… Ну…

– Ой, да не волнуйся так. – Рассмеялся философ от разбойников. – О, а вот и наша гостиница. Недорогая, конечно, но чего уж тут.

Гостиница была скорее экономного класса. Однако, среди подобных, она была самая чистая и приятная по интерьерам. Потому и стоила немного дороже конкурентов.

– На двое суток, пожалуйста. – Мужчина протянул деньги администратору. Нужен номер с двумя кроватями. – Услышав это, Вика выдохнула, она была и рада, и не рада одновременно.

– На кого будем оформлять?

– На меня.

– Ах, на Вас. А имя Ваше Вы мне скажете? – Услышав эти слова, жонглёр будто немного подвис, но быстро взял себя в руки.

– Да. Меня зовут Тир.

– Тир? Хорошо. А фамилия?

– А фамилия – Тивас.

– Тир Тивас? Вы иностранец? – Расплылся в улыбке седой лохматый администратор и протянул ключи с биркой, на которой написан номер.

– Иностранец, да. Германо-скандинав. Благодарю вас, вселюбезнейший.

– Так германо или скандинав? – Не унимался ехидный старик.

– Никак не могу определиться. – Поставил точку в разговоре жонглёр и вразвалку зашагал в сторону номера.

Бродяжка внутренне улыбалась. Теперь она знает, как зовут её друга. Этот факт лишал Вику той неловкости, которая её беспощадно преследовала. Тир Тивас. Она не знала никого с таким именем. Надо будет его спросить об этом, когда наберётся смелости.

Вике было очень странно находиться в номере, где девушку защищали от ветров и дождей толстые стены и крыша. Здесь были мягкие кровати, два удобных деревянных стула, стол, а также большое чистое окно. Впрочем, недолго она любовалась видами номера, поскольку Тир быстро отправил её отмываться в специально предназначенное место. Девушка опять ощутила неловкость, однако покорно пошла, понимая справедливость такого требования. Иногда Вика мылась в речке, но разве же это было часто? Вовсе нет. Хотя она любила воду. Вода приносила единственные приятные тактильные ощущения в жизни девушки. Прикосновения воды были мягкими, прохладными, свежими…

Через полчаса оба сидели за столом в номере и пили чай. Мокрая Вика завернулась в безразмерное полотенце, которое Тир истребовал у администратора. Её новая одежда была аккуратно сложена на полку. Жонглёр – а девушка привыкла про себя так его называть – задумчиво сидел с чашкой чая, прислушиваясь к шуму улицы. А там было, к чему прислушаться…

Полицейская облава на дешёвый хостел, где ютились бездомные, умудрившиеся немного заработать. Хостел находился через дорогу от гостиницы на той же улице. Полицейский рейд вылился в погром, притом погром односторонний: стражи порядка громили всех, до кого могли дотянуться. Когда оказалось, что бездомные не собираются просто так терпеть издевательства и начали давать отпор, то накал страстей усилился. По всей улице туда-сюда носились люди, что-то крича. Полицейские тащили бродяг целыми группами, связывая их и передавая по цепочке. Происходило что-то немыслимое.

– Зачем им бездомные и бедняки? – Тревожно прошептала девушка, будто боясь, что полицейские её услышат и придут вязать.

– Ищут кого-то, зачем же ещё. – Почти равнодушно ответил Тир, не забыв сделать глоток чая.

– Зачем искать бездомных? Какой от них кому вред?

Тир проигнорировал вопрос, лишь пожал плечами и откинулся на стуле. Его широкая грудь подействовала на девушку успокаивающе. Рядом с жонглёром Вика чувствовала себя спокойно и умиротворенно. Казалось, что он сильнее любой опасности. Откуда он только взялся? Бывают же чудеса.

– Расскажи про приют. Как ты туда попала, как жила, почему сбежала? – Тир серьёзно смотрел на Вику, чуть ли не впервые за всё время. Может быть от усталости, ведь он столько жонглировал, танцевал, а потом ходил туда-сюда вместе с ней.

– Я была в приюте с самого рождения. Никакой другой жизни не помню. Кто мои родители никто не знает. Подкинули, как говорили матушки. – Бродяжка приняла задумчивый вид, явно подбирая слова.

– Ты стесняешься рассказать про быт приюта? – Чуть улыбнувшись, полупрошептал Тир.

– Ну… Я хотела бы быть девушкой, как все. Чтобы было немного гордости, важности. Ты ведь видишь, как леди ходят по мостовым? У них поднят подбородок, они возвышенные, их уважают. А если я буду рассказывать, что со мной делали в приюте, то как я потом смогу выглядеть важной гордой девушкой? Я боюсь, Тир… – Назвав жонглёра по имени, Вика почувствовала, как внутри прошла волна тепла. – Я боюсь. Ты решишь, что я никчемная, что у меня нет гордости, и отвернешься от меня. И не будешь видеть во мне леди. – Закончив речь, бродяжка покраснела и опустила взгляд в пол.

– А ты не бегай от прошлого. Будь гордой и важной вопреки нему. – Мужчина взял Вику за руку, что та вздрогнула. – Почему ты сбежала?

– У меня должен был быть день рождения. Я становилась, как бы, взрослая. А взрослых девочек приют заставляет работать в увеселительных местах для взрослых, как рабынь. Я очень переживала. Плакала по ночам. Я не хотела, чтобы день рождения наступил. Но он приближался. И я решилась на побег. Одна. – Девушка перешла на короткие обрывистые фразы, явно нервничая. – Можно я не буду рассказывать, Тир? Мне впервые в жизни так хорошо. Но говорить о прошлом больно. В приюте очень… страшно…

Жонглер провел тыльной стороной ладони по щеке Вики. Прикосновение подействовало успокаивающе. Девушка впилась губами в чашку с чаем и сделала пару глотков.

– Но ведь было и что-то хорошее?

– Было. Мы играли в любовь с одним парнем из приюта. Ну, вернее, дружили, мечтали, поддерживали друг друга, проводили время вместе, когда получалось. Я хотела, чтобы он сбежал со мной, однако мой друг отказался бросать сестру одну в приюте – он заботился о ней, защищал. Я сильно переживала из-за расставания. Он, я думаю, тоже.

– Ну вот, видишь, как романтично, хоть и немного грустно. Везде есть хорошие люди, которые помогают друг другу пережить тяжелое время. – Жонглёр подмигнул и еле заметно улыбнулся.

– Не знаю. Мне кажется, что мой друг меня предал – выдал приюту мой побег, не дав время скрыться, поэтому меня чуть не поймали. – Вика со вздохом пожала плечами. – А ты, Тир? – Бродяжка произносила имя мужчины с явным удовольствием. – Я совсем ничего не знаю о тебе. Так не честно. Расскажи, откуда ты, чем занимаешься. Мне очень интересно. Ты такой необычный.