– Картина про нос? – недоуменно хмыкнула Азия.
– Да. По одноименной повести Николая Васильевича Гоголя.
– А, вот оно что, – протянула Азия. – Знаю такого писателя. Мы его проходили. Но мне он не очень понравился.
– Почему же? – казалось, обиженно спросил дядя Ваня.
– Честно говоря, мне вообще не очень нравится русская литература, – пояснила девочка.
– А какая нравится?
– Японская. Мой любимый писатель – Акутагава.
– Я о таком и не слышал, – покачал головой дядя Ваня.
– А о каком-нибудь японском слышали?
– Кажется, ни о каком не слышал…
– Ну вот если бы вы их прочитали – хотя бы Акутагаву, вам тут же разонравился бы Гоголь!
– Нет, этого не может быть, – уверенно возразил дядя Ваня.
– Хорошо, может, и не разонравился бы. Но Акутагава бы точно понравился.
– Не исключено, – уклончиво согласился мужчина.
– Кстати, я сейчас вспомнила! – воскликнула Азия. – У Акутагавы тоже ведь есть рассказ под названием «Нос»!
– Что-то не верится, – пробормотал дядя Ваня.
– Честное слово, есть! Почему вы мне не верите?
– Ладно, пусть так, – нехотя согласился дядя Ваня. – И о чем он?
– Ой, я вам сейчас расскажу, – охотно начала девочка. – Там у одного монаха был очень длинный нос. И он мечтал от него избавиться, то есть сделать так, чтобы нос стал коротким. Ему сказали, что для этого надо обварить нос в кипятке. Монах обварил, и его нос значительно укоротился. Но уже через несколько дней он стал жалеть о своем бывшем длинном носе… И когда нос вдруг снова вернулся в прежнее длинное состояние, монах очень этому обрадовался.
– И это все? – разочарованно спросил дядя Ваня.
– Это все, – подтвердила Азия.
– Какой-то сомнительный рассказ, – поежился мужчина. – Даже неприятный в чем-то.
– Мне он тоже не особенно, – созналась Азия. – Но у Акутагавы очень много рассказов. Мой самый любимый называется «В чаще». Хотите, я его тоже расскажу?
– Лучше потом как-нибудь, – поморщился дядя Ваня.
– Тогда расскажу потом, – не стала спорить Азия. – А о чем вам сейчас рассказать?
– Даже не знаю, – пожал плечами дядя Ваня. – Может, расскажешь о своих родителях?
– Конечно, – охотно согласилась Азия. – Мама у меня очень хорошая. И красивая. Папа тоже хороший… Что еще сказать? Мама снималась в первом папином фильме «Бэла»…
– Да-да! – подхватил дядя Ваня. – Отличная картина! Во многом из-за нее я, так сказать, и поставил на твоего отца. Я подумал, что тот, кто столь замечательно экранизировал Лермонтова, не менее замечательно экранизирует и Гоголя…
– А на мой вопрос вы можете ответить? – вдруг спросила Азия.
– Это на какой? – растерялся было дядя Ваня.
– Нет, вы сначала пообещайте, что ответите!
– Ну хорошо, – сдался мужчина. – Отвечу.
– Зачем вам нужно, чтобы мой папа снял картину «Нос»?
– Мне нужно, чтобы такая картина появилась, – как будто стыдливо сказал дядя Ваня. – Не обязательно в постановке твоего папы, но ведь он, как мы уже выяснили, самый лучший из наших режиссеров…
– Ладно-ладно, – перебила Азия, – ну а зачем вам нужно, чтобы такая картина вообще появилась?
Дядя Ваня поморщился:
– Это уже второй вопрос…
– Вы не хотите говорить?
– Честно говоря, не хочу… Может быть, потом… Я просто боюсь, что не смогу объяснить…
– Хорошо, – неожиданно смирилась девочка. – Значит, объясните, когда будете готовы… Дядя Ваня! – вдруг позвала она.
– Что такое? – вздрогнул задумавшийся о чем-то мужчина.
– Я есть хочу, – сказала Азия. – И пить. Раз уж я у вас в гостях, то…
– Конечно-конечно, – забеспокоился дядя Ваня. – Я сейчас все принесу…
Он двинулся к лестнице, но Азия крикнула ему:
– Погодите!
– Что? – обернулся мужчина.
– Разве ваши гости обедают здесь, в погребе? – спросила девочка, глядя ему прямо в глаза.
– Я бы не называл это погребом, – пробормотал дядя Ваня. – Это нормальная комната. Со светом, с отоплением… Разве здесь плохо?
– Очень неплохо, – согласилась Азия, – но все-таки не для обедов и ужинов. И даже не для завтраков. Почему бы нам не подняться вместе и не поесть наверху? Я бы помогла вам приготовить… Я умею. Японскую кухню и не только…
Дядя Ваня замялся:
