«Наша ветхая лачужка и печальна и темна,
Что же ты моя старушка, приумолкла у окна…»
– Это тоже про старушку, но кажется твоё…
Саша робко кивнул.
– Ну вот видишь…– Вождь многозначительно и важно улыбнулся, словно только что процитировал всего «Евгения Онегина». В моё время тебя почитали за образец словесности. Как сейчас не знаю…
– Сейчас тоже… – начал было я, но рука Вождя снова взмыла вверх.
Он продолжил, словно вместо меня было пустое место.
– Не знаю как сейчас, ведь мы с тобой в другом веке. Я хотя бы из прошлого столетия, а ты у нас вообще через два перескочил. Ты, Саша, главное слушай меня и внимай всему, что я говорю, каким бы диким тебе это не показалось.
Поэт смотрел на Вождя заворожено, как кролик на удава.
Когда Вождь начал говорить, я сразу же понял, кто в этой палате является истинным гением вербовки и шпионажа, кто здесь лучший тайный агент и филигранный переговорщик. К сожалению это был не я.
Он мгновенно нашёл подход к Поэту, говоря на его языке, оперируя понятиями его эпохи. Он говорил, что мы попали в эпоху чернокнижников и магов, что эти маги научились переселять души, что они вселили наши сущности в тела других людей. Почему именно нас? Да потому, что мы величайшие личности , гении всех эпох. Он (Иосиф), великий царь, воссоздавший и сохранивший огромную империю, которую эти сраные чернокнижники как то умудрились развалить. Он (Саша) – великий Поэт, ну об этом он и сам прекрасно знает; этот напротив (здесь Вождь небрежно указал на меня) – самый большой вор. Но это ведь тоже талант и в своём роде гениальность.
Моё восхищение талантом вербовки, сменилось чувством обиды. Хоть я и не был тем, за кого себя выдавал, всё равно было досадно, что Вождь опустил меня на несколько ступеней ниже их с Поэтом, окунул лицом в дерьмо. А мне ведь решать одну с ними задачу.
К концу монолога Вождя, Саша зарыдал, закрыв лицо ладошками. Это была безоговорочная победа. Теперь он поверил.
За каких-то пятнадцать минут, Вождь сделал, то, что мы с Куратором не могли осилить несколько суток.
– Не плачь, Сашка, всё, что не делается, к лучшему, – Вождь потрепал хилое плечо Поэта.
– К лучшему? – навзрыд бубнил тот, уткнувшись в ладошки, как обиженная девочка. – Я в другой, чуждой мне эпохе, я больше не увижу свой дом, семью, детей. Я другой, это не моё тело. Эти руки, персты, голос, эти срамные одежды, мне всё это отвратительно!
– Так или иначе, тебе бы пришлось попрощаться и с домом и с женой и с детьми…– продолжал Вождь сомнительные утешения, – в восемьсот тридцать седьмом тебя шлёпнул француз.
– Что значит шлёпнул? – Красный глаз Поэта выглянул в щель между пальцев. – Извольте выражаться по-русски.
– Застрелил на дуэли. Дантес, слыхал о таком?
– Я его знаю! – Поэт отнял от ладони от мокрого раскрасневшегося лица. Он хотел сказать ещё что-то, но оборвал этот свой порыв на полуслове. Он будто что-то осознал.
– Ну вот и радуйся, что тебе дарована ещё одна жизнь. А тело? – Вождь окинул Поэта изучающим взглядом с головы до ног, словно снимал с него мерки. – Ну да…тело так себе. То было поскладнее и посмазливее. Но лучше ведь живое тело, чем мёртвое? Представь сколько ты ещё стишков можешь накропать а? – Вождь панибратски ткнул Поэта кулаком в плечо и широко улыбнулся, обнаруживая щербину по центру верхнего ряда зубов. Я в первый раз увидел у него такую открытую улыбку, и мне показалось, что сейчас он улыбается чему-то своему. Он радовался не за Поэта, а за то, что и сам получил шанс прожить новую жизнь, и в этой новой жизни да ещё в молодом теле можно наворотить столько всего…
Глава 9. Второе образование Вождя
Я не предполагал, что Вождь так быстро адоптируется. Он врубался в новую жизнь как тяжёлый нос ледокола в торосы. Получив от Куратора заветный прибор, коим являлся китайский планшет, он познавал этот мир, пропадая в сети сутками напролёт. Он не спал ночами, пропускал приёмы пищи и, похоже, совсем забыл, где находится. В распахнутых не мигающих сутками глазах отражались весёлые блики. Его взгляд цеплялся за каждое незнакомое слово, или фотографию какой-нибудь чудо-новинки, и вот он уже проваливался всё глубже и глубже переходя по различным ссылкам в сети.
Естественно, что по сети Вождь мог сёрфить пока что с моей помощью, так что и мне приходилось проводить с ним эти бессонные ночи. Но сейчас я был рад. Я хоть как-то но включался в работу.
Особенно Вождя интересовали научные открытия и новейшие разработки в сфере космоса и ВПК. Он зачарованно смотрел видео, где демонстрировалась новейшая робототехника, боевые дроны, пуски стратегических ракет с подводных лодок; он слушал болтовню современных политиков, смотрел дебаты и сайты оппозиции; он шаг за шагом изучал современную геополитику и я замечал, что обучение даётся ему очень быстро. Временами он углублялся в историю, поэтапно изучая её периоды произошедшие после его правления. Понятно, что было до него и во время он знал лучше, чем кто-либо другой из живущих сейчас.
Зрелище, отражавшееся в его глазах и пугало и восхищало. Всё изменилось настолько, что теперь он и сам бы не смог дать описание этому новому укладу жизни. Он мог лишь констатировать, что эта жизнь набрала немыслимые обороты, разогналась до предела и летит неизвестно куда. Возможно, скоро раздастся удар, и очередной большой взрыв разметает эту планету по вселенной. Настолько ему казалось всё безумным, но в этом безумстве Вождь сумел разглядеть настоящую красоту. Он уже переживал безумства и знает им цену. В момент очередного открытия, он потирал руки, хищно улыбался и произносил :
– Будущее за техникой. Роботы скоро завоюют этот мир.
А потом хлопал себя по ляжкам и почти восторженно шептал:
– Куда они смотрят…что делают…неужели они не понимают?
Это не было ворчанием уставшего от жизни старика, здесь было восхищение зрителя, просматривавшего увлекательный сериал. Ему нравилось всё: сюжет, режиссёрские ходы и даже некоторые актёры. На фоне просмотренного он мысленно создавал свой сюжет, свой сериал, в котором режиссёром будет уже он. И тогда взгляд зрителя, наблюдателя сменялся жадным взором хищника. Это уже были глаза тигра, которые смотрели из укрытия на мирно пасущихся ланей. В эти мгновения мне казалось, что из приоткрытого рта Вождя вот-вот закапает слюна и из его нутра вырвется звериный рык.
Несколько дней я провёл с ним бок о бок. Я был в роли штурмана, указывающего неопытному путнику дорогу в Сети и инструктора помогающего вождю освоить технические новинки, коими были планшет и электронная трубка. К этим двум ролям добавлялась ещё одна. Я словно помощник артиллериста, каждые пятнадцать минут заряжал трубку Вождя очередным никотиновым патроном. Несмотря на сложность (Вождь был хоть и способным учеником, но когда что-то не понимал, мгновенно свирепел), задача мне нравилась. Так я мог параллельно заниматься своей работой и собирать сведения для отчёта Куратору. Но всё это длилось недолго, ровно до той поры пока Вождь не почувствовал, что уже достаточно владеет навыками обращения с новыми игрушками. В этот самый момент я был тут же отправлен в отставку.
– Уйди не мешай! – он махнул рукой словно отгонял от себя муху, когда я в очередной раз пытался ему подсказать как лучше обновить страницу. Обиженный и раздосадованный я вскочил и стал нервно прохаживаться по пролёту между койками, сунув руки в карманы пижамы и тихо бурча: « Ах ты так да? Ну попроси меня ещё помочь!». И тут словно отвечая на мою обиженную реплику, Вождь злобно рявкнул:
– Перед глазами не маячь и за спиной не стой! Нужен будешь – позову!
Я и не заметил, как словно вихрем был подхвачен этими словами и брошен на свою койку. Только тогда я осознал, меру благодарности, какой расплачивался Вождь с наиболее приближёнными к нему особами. Нет уж…лучше держаться от него на небольшой дистанции. Расстрелять он пока меня не может, но кто ж его знает, что будет дальше?
Глава 10. Третий лишний
Поэт входил в эту жизнь крадучись на цыпочках. Тем, чем для Вождя был планшет, для Поэта являлось обыкновенным окном. Он мог стоять и глазеть в него часами.
Взору Поэта представали прямые, словно очерченные по лекалу мостовые с идеально гладкой поверхностью. По этим мостовым с немыслимой скоростью неслись кареты движимые не лошадьми, а непонятной нечистой силой. (ну точно время чернокнижников). По небу то и дело проносились железные птицы оставляющие на нём белые борозды. Цветные игрушечные коробки при пристальном взгляде превращались в дома со множеством окон.
И вообще, всё было очень быстрым. Мир рябил перед его глазами, будто он смотрел на него с бешено крутящейся карусели. Красочные картинки менялись, проносились перед глазами с такой скоростью, что Поэта нередко тошнило. Звуки тоже были непривычными, непрекращающимися, где-то монотонными, где то резкими и пугающими. Особенно неприятные звуки исходили от железных карет, но то, что раздавалось из открытых окон этих карет, было страшнее всего. Эти пульсирующие и чавкающие звуки по мнению Вождя, были не чем иным, как современной музыкой. Но ещё страшней были стихи, которые поэты читали под этот аккомпанемент. Вождь частенько показывал в волшебное зеркало такого поэта, исполняющего свои творения, приговаривая, смотри, мол, что творят твои преемники. Правда ни Вождь ни сам Саша не могли разобрать ни слова из того, что декламировал тот или иной муж с козлиной бородкой, разрисованным и утыканным булавками челом и накрашенными длинными ногтями. То, что сие есть стих, можно было понять лишь по интонации и по одинаковым окончаниям. Саша и простую-то речь не мог разбирать, уж слишком она была для него быстрой и обрывистой, и напоминала больше гарканье чаек над Невой.
В этом мире скоростей всё было быстрым: слова, действия, езда и в какой то момент, Поэт осознал, что нужно просто расслабиться , отдаться этой скорости и мчаться подхваченным этим потоком. Получилось не сразу, но всё же Поэт постепенно стал свыкаться с этой головокружительной гонкой.
***
Поэт и Вождь быстро нашли общий язык между собой. Они часто разговаривали и даже смеялись (что было не характерно для Вождя). Вождь показывал Поэту срамных девок, или ещё более срамных парней, а то и парней превращённых в девок (что здесь явление обыденное). Сначала они охали и качали головами, как бабули на лавочке, но потом уже стали глумиться над увиденной пошлятиной.
– Как тебе такая барышня, Сашка? Сверху просто королева. Смотри какие волосы, губы личико, а снизу что? Кукуруза болтается! – Вождь щёлкал пальцем по пластиковому экрану. – Представь себе, ангажируешь такую кралю, приведёшь в постель, а она тебе напоследок свой початок вынь да положь…хи-хи-хи…– как то по-детски шкодливо хихикал он.
А Поэт мгновенно рождал эпиграмму, что-нибудь вроде:
«И очи черны словно звёздная ночь,
А чары влекут в свой заветный полон,
И ликом Афина – богиня точь-в-точь!
Но стоило мне заглянуть под подол,
И, дру?ги, клянусь, я был громом сражён,
Вверху то Афина – внизу Апполон!»
– Хи-хи-хи…ну Сашка. Талант есть талант! – веселился Иосиф. Тебе здесь целый край непаханый для творчества. На вот, на эту посмотри, как она по палке ползает, просто слюни текут. В наше время было модным балерин в любовницах иметь, а я сразу говорил, что это кожа да кости, суповой набор и ничего больше. А здесь смотри как ты, настоящая мясная вырезка, да ещё и на шампуре.
