– Надо было…Я проявила трусость и низость. Думала, раз ты хороший и богатый, то любовь приложится…со временем…
– Отец оказался прав – это никчемная затея, так как плохая невеста из ведьмы. А уж жена, поди, и вовсе – кошмар.
– Прости…– всё же выдавила из себя Франка.
– У меня была невеста-эльфийка, которая мне изменила. Я думал, что девушка из низов сословий будет хотя бы благодарна за то, что её вытащили из грязи…Но я ошибся…
– А говорил о любви,– вздохнула ведьма.
– Тебе-то что?
– Ты пытался играть моими чувствами…
–Ты не оправдала моих чаяний, пропустила выгодный брак, отныне до статуса «жена эльфа» тебе никогда не дойти.
Бинариэль ушёл порталом, высветив кухню в зелёный свет.
Тяжесть потери жениха давила на сердце.
Вошли на кухню родители. Взглянули на дочь в прострации, сидящую с ножом в одной руке и всё ещё прижимающую раненый палец к фартуку. Взглянули на валяющееся на полу новое платье.
Виктор выдал очевидное:
– Бросил…
Франческа утвердительно кивнула.
Отец поднял мятное платье с пола и заметил пятна крови на нём, но так как Франка сидела довольно далеко от вещи, он враз сопоставил факты и ругал жену:
– Знаешь, почему твоя дочь кидается на всех мужчин? Потому, что её мать позволяла себе то же самое, когда я отсутствовал в поездках! Сюда не зарастала тропа из страждущих мужиков!
– То были раненые и болезные…
– Довольно лжи в этот дом грести!
– Да ты бывал-то у меня раньше лишь проездом! Я не удивлюсь, если наш брак липовый, а по-настоящему ты обручён с кем-то другой.
– Из-за шашней твоей дочери я потерял новые инвестиции!
– Вот и хорошо! А то опять бы всё по ветру спустил!
– И я сомневаюсь, что вот это создание – моя дочь.
– А, может, я сама не знаю: кто её отец.
Виктор ударил жену по щеке. Выбежал. Дочь подскочила к матери, стала гладить по спине, успокаивая.
Осмелилась переспросить:
– Ты, правда, не знаешь кто именно мой отец?
– Злю я его просто.
Через 3 дня, ощипывающая на кухне курицу, Франческа услышала, как отец жалуется матери:
– Никакого интереса к жизни у дочки. Лишь слёзы, страдания…Даже спит плохо, я заглядывал посреди ночи в спальню…
Мюррел вошла на кухню, громко возмутилась:
– Ты стала рабой Вселенской скорби и печали! Зелья какого, может, сварить для радости? Ну, потеряла девственность, ерунда! Я же нашла мужа и с твоей сестрой на руках!
У Франки потекла слеза по щеке.
Мать наставляла:
– Сильная женщина, даже всеми ночами напролёт ревущая, утром выглядит так, что все слепнут и завидуют. А на лице сильной женщины ещё и улыбка играет! Даже, если от сердца у неё одни осколки…К улыбающейся барышне и мужики бегут…
– Что ты, мама! Я больше никогда не гляну в сторону мужчин! Это тебе я говорю: Франческа Сигер. Что ты смеёшься? Вот увидишь, как я буду разгонять всех мужиков!
Смеющаяся Мюррел выглянула в окно и констатировала:
– А, вон, кстати, какой-то паренёк идёт к нашему дому. То ли за зельем, а, может, и к тебе.
Девушка неохотно повернула голову, пожала плечами и отрицала:
– Не знаю этого паренька.
Вошедшему было лет 17 на вид. Некрасивый, высокий брюнет, но крепкий с большими кистями рук, привыкшими к тяжёлому труду.
– Я – Снаури Уоррен, принёс письмо для Франчески Сигер от брата-портного.
– Никого из вашей семейки видеть не хочу! Пусть твой братец больше не пишет!– зашипела Франка.
Парень положил письмо на стол и выбежал.
Мать ушла в другую комнату.
Орк Бугаром постучал и зашёл следом за Снаури. В руках держал пару тушек зайцев. Мюррел кивнула орку на кухню.
Друг, входя в обитель для приготовления еды, пошутил:
– Вы чего это пинка для ускорения тому долговязому дали что ли?
– Братцу бы его морду набить,– мечтательно протянула Франка.
– А чего у тебя распухший, красный нос?
– Да эльфа помнишь у озера?
